|
Константин Маскаев
Опубликованы причины авиакатастрофы ведомственного “Ан-72” под Шымкентом в декабре прошлого года, в результате которой погибли все, кто находился на борту, - экипаж и пассажиры, офицеры регионального командования “Юг” и руководители Пограничной службы страны, включая директора. Катастрофа унесла жизни 27 человек
Во вторник официальный представитель Генеральной прокуратуры Казахстана Нурдаулет Суиндиков довел до журналистов подробности, которые способствовали катастрофе. Расшифровка речевых самописцев и приборов, фиксировавших состояние систем самолета от взлета до падения, позволила следователям полностью восстановить все обстоятельства последнего полета и гибели “Ан-72”.
Основной акцент в докладе пришелся на последовательный отказ нескольких приборов воздушного судна. Часть из них стала давать неверную информацию о высоте полета. Ориентируясь по приборам, пилоты были уверены, что до земли в момент посадки оставалось несколько сотен метров... До момента столкновения экипаж оставался спокойным.
Еще в начале полета - на стадии взлета - отказал автопилот. Командир “Ан-72” Марат Нурахметов продолжил набор высоты в ручном режиме, это допустимо. Спустя две с половиной минуты командир передал управление второму пилоту. В прокуратуре тут же отметили, что это считается грубейшим нарушением при перевозке пассажиров.
Всего через 10 секунд после того, как командир передал управление своему помощнику, вышел из строя другой важный прибор - радиовысотомер. Затем стал “врать” барометрический определитель высоты, который показывал расстояние до земли с ошибкой в две тысячи метров. Тем не менее самолет двигался по намеченному маршруту.
На подлете к Шымкенту диспетчер аэропорта дал экипажу указание откалибровать барометр, чтобы его показания совпадали с реальными условиями. По какой-то причине этого сделано не было, экипаж продолжал спокойно вести самолет в режиме снижения. В этот момент, считают специалисты, показатели высотомера могли отличаться от реальных условий на 385 метров.
Все находившиеся на борту, включая экипаж, до последней секунды не подозревали, что произойдет падение. Плотный туман в зоне посадки исключил и визуальный контроль. Борт уверенно снижался, пока не ударился о склон карьера на удалении 21 километр от взлетно-посадочной полосы.
Опасное сближение с землей обнаружил бортмеханик. Последнее, что записал “черный ящик”, была его спокойная констатация: “Горы, что ли?”
Менее чем через две секунды запись обрывается: самолет задел склон примерно в месте крепления плоскостей к фюзеляжу, его корпус некоторое время продолжил неуправляемое движение по поверхности земли, теряя крылья и двигатели, а затем опрокинулся.
Официальный представитель Генеральной прокуратуры перечислил обстоятельства, совокупность которых завершилась трагедией:
-
Первое: неполадки в бортовом оборудовании самолета - это выход из строя автопилота и радиовысотомера, сбои в работе параметрических приборов измерения высоты.
Второе: ошибки командира экипажа при пилотировании самолета - это невключение системы раннего предупреждения приближения земли, неправомерная передача управления самолетом помощнику командира корабля, неустановление на барометрическом высотомере давления аэропорта Шымкента.
Третье: сложные метеорологические условия.
Комиссия по расследованию происшествия также обратилась в правоохранительные органы Украины со специальным следственным поручением. Предстоит выяснить, есть ли в случившемся вина авиаремонтного завода, на котором минувшим летом разбившийся “Ан-72” проходил капитальный ремонт.
С технической стороной еще предстоит разобраться. Но роль пресловутого человеческого фактора уже сейчас просматривается весьма внятно. Плюс на это накладывается административный ресурс. И поэтому параллели с гибелью польского борта под Смоленском в 2010 году с президентом и другими высокопоставленными лицами на борту очень уместны.
Можно предположить, что, обнаружив отказ автопилота, командир воздушного судна доложил об этом первому на тот момент лицу, находившемуся на борту, то есть директору погранслужбы. Возможно, именно этим объясняется то, что он, отправляясь в салон для разговора с “шефом”, передал управление второму пилоту. Возможно, Стамбеков и Нурахметов приняли совместное решение продолжать полет: борт военный, отношение к нештатным ситуациям - как к неплановому учению. И некоторые последующие неполадки в системах самолета могли быть восприняты как очередное испытание, которое следует с честью преодолеть.
Думается, такие проблемы на самолетах с высоким начальством на борту именно так и решаются: начальству нужно прибыть в конечную точку как запланировано. Отставание от графика, изменение маршрута крайне не приветствуются, аргументация командира воздушного судна в расчет не принимается. Либо воспринимается как вызов: профи ты или нет? Покажи, какой ты профи!
Может статься и так, что командиры экипажей самолетов лишний раз предпочитают не сообщать о проблемах первому лицу на борту, чтобы не навлечь на себя недовольство начальства. Полагают, что обойдется. И в 99 случаях из ста - действительно обходится. Но в этот раз цепь обстоятельств оказалась сильнее этого упования на авось...
И в сознании чиновника, и в неукоснительных к соблюдению правилах должно быть зафиксировано: главный на борту воздушного судна только один. Командир экипажа. И даже президент страны в самолете - только пассажир. Последнее слово - за пилотом. Кроме того, этими правилами нужно каким-то образом обеспечить защиту “строптивого” пилота от репрессий и опалы со стороны начальства.
А вообще, за то, что обстоятельства трагедии стали известны, следует выразить уважение и членам комиссии по расследованию инцидента, и Генеральной прокуратуре. Наверняка на них оказывалось давление, раздавались рекомендации не придавать огласке некоторые обстоятельства. Быть может, немалую роль сыграло то, что в расследовании принимали участие украинцы. И они при попытке казахстанских властей “сыграть в молчанку” все равно раскрыли бы карты. Но хочется все же надеяться, что это наши чиновники раз за разом все дальше отходят от нездоровой практики. |