Фарида Галиева
Для нашей страны, где почти треть населения составляют граждане до восемнадцати лет, охрана детства, без преувеличения, является вопросом национальной безопасности. Не случайно в 2006 году в Министерстве образования и науки был создан Комитет по охране прав детей. Двумя годами позже в регионах открылись его областные департаменты. Сегодня их руководители уверенно отчитываются с высоких трибун об успехах “на приоритетных направлениях работы”, одним из которых является оказание помощи детям, попавшим в трудную жизненную ситуацию

Неактуальный
суицид
Очередное детское самоубийство случилось в начале апреля в селе Самарское под Усть-Каменогорском. Повесился Алеша Морозов шестнадцати лет. Оставил записку, в которой объяснял, что жить в таких условиях больше не может, и просил вернуть его сестренок в приют. Хоронила мальчика школа, все сделали как положено - рубашечка, костюмчик, поминки... Смерть оказалась к нему щедрее, чем жизнь, в которой только и было, что пьяные родители, холодная развалюха и постоянное желание утолить голод.
Три года назад Алешу, Ксению и Машу определили в приют, чему предшествовало обивание порогов в разных инстанциях школьного директора Валентины Кутателадзе. Но приют - обитель временная, и вопрос по детям Морозовым надо было решить в соответствии с законодательством в течение полугода. Либо вернуть в семью, либо по суду лишить горе-родителей прав на детей. Тем более что папаша Морозов уже и сам написал отказную бумагу от сына и дочерей.
Но пошла наша обычная бюрократическая канитель, заседали комиссии, опека не предоставляла в суд каких-то актуальных документов... Короче, победил первый вариант. Матери Морозовой уже, правда, не было в живых - по причине алкогольной интоксикации, зато отец семейства, имеющий несколько судимостей, по мнению руководства Кокпектинского района, встал на путь исправления, так как закодировался.
И вот что в итоге вышло. Буквально через пару месяцев после водворения детей на прежнее место жительства...
Большого шума, надо сказать, это самоубийство не произвело. Из отдела образования уволили пару методистов, начальник отдела и вовсе ушла замом в местный акимат. Информация о случившемся не стала достоянием широкой общественности, не просочилась в теленовости и газетные репортажи. Кого нынче детским суицидом удивишь? Тем более, приказано же было недавно с педагогического олимпа - не смаковать и не обострять!
Но неуемная Валентина Кутателадзе, на которую некоторым очень хотелось бы “повесить” это повешение, продолжает бороться. Теперь уже за жизнь и безопасность Ксении и Маши. Вопреки логике и здравому смыслу сестры по-прежнему остаются при “заботливом” папаше, попросившемся, правда, на постой к родне, так как семейная халупа окончательно развалилась.
Валентина Федоровна написала более двадцати писем в разные инстанции - и тишина. Районные и областные охранители детства, среди которых решающее слово должен бы сказать Департамент по защите прав детей, последнюю просьбу Алеши Морозова игнорируют.

Уйдем в хорошие руки

Холодное тепло
Защита ребенка - действие конкретное и активное. Республиканский комитет по охране прав детей очень гордится такими акциями, как “Подари тепло детям” и “Город, дружественный ребенку”. Но массовость в этом деле вторична и годится разве что для благополучных отчетов и парадных интервью. Невозможно защищать права детей скопом, не видя перед собой отдельных детских лиц и судеб.
К примеру, координационный совет правоохранительных органов Карагандинской области провел недавно заседание, обсудив тему преступлений против несовершеннолетних. По предварительным данным, только в органах здравоохранения области за последнее время зарегистрировано 46 случаев поступления малолетних детей с телесными повреждениями, полученными от побоев взрослых, в том числе и родителей. При этом отмечено, что никаких действенных мер по защите прав маленьких пострадавших принято не было. А ведь речь идет не о каких-то абстрактных правах, а о самом главном и насущном праве ребенка - на жизнь и ее безопасность.
Как стало возможным, например, что в Атырау структуры, по долгу службы отвечающие за охрану детства, умудрились дать разрешение на усыновление семьям, чьи кормильцы отсидели за изнасилование малолетних? “Добро” на материнство неоднократно получала здесь и гражданка, состоящая на учете по хроническому алкоголизму, в результате под крылом ее шаткой заботы оказались пятеро усыновленных ребятишек. Только когда соседи забили тревогу, чиновники отреагировали и детвору отобрали.
Комитет по охране прав детей регулярно докладывает общественности об успехах в вопросе внутреннего усыновления детей-сирот, в разы опережающего усыновление иностранцами. И все бы замечательно, если бы не маленькое “но” - информация о местных приемных родителях обычно скупа до предела, степень их готовности к судьбоносному поступку никем достоверно не изучена. В результате на сегодняшний день 232 “вторичных сироты” возвращены в лоно государства из казахстанских приемных семей. Что по количеству равно целому детскому дому!
С другой стороны, хорошо, что вернули. А если бы держали да издевались? Примеров этого у нас хватает. Взять хотя бы известную и леденящую душу историю в Алматинской области с двухлетним малышом, привязанным веревкой к лошади извергом-усыновителем и погибшим под копытами.

Один за всех
и все на одного
Так, может быть, пора пересмотреть подход к вопросам защиты детства? Сделать его более конкретным и адресным, создав многоступенчатую систему социальной поддержки малообеспеченных семей, имеющих детей, особенно детей-инвалидов, одиноких матерей, выпускников детских домов? А для этого расходовать государственные средства более целесообразно, чем умножать руководящие структуры весьма размытого предназначения, где чиновники заняты в основном сочинением пространных циркуляров и методических пособий.
Бесконечные комплексные проверки Генпрокуратуры детских учреждений буквально шокируют обилием выявленных нарушений прав несовершеннолетних. По инициативе генерального прокурора начато создание единого государственного банка данных о детях, оставшихся без родителей, безнадзорных и беспризорных, находящихся в трудной жизненной ситуации, разыскиваемых родителями, опекунами и спецучреждениями. Это при том, что к подобному мероприятию еще лет пять назад приступил Комитет по охране прав детей МОН РК! Но почему-то ограничился составлением банка данных детей-сирот, подлежащих усыновлению.
Если же попытаться объективно оценить ситуацию, то картина вырисовывается такая. У нас девять министерств и ведомств (!), так или иначе отвечающих за детство! Это больше, чем “семь нянек”. Подобная система напоминает перевернутую пирамиду. При множестве руководящих и контролирующих органов - огромная нехватка специалистов на местах. Как правило, в районных опеках трудится по одной-единственной сотруднице. Зарплата у них мизерная, машину, чтобы объезжать подопечных, никто не дает, в итоге текучка опекунских кадров - как мелькание кадров кинопленки. А ведь именно там, на местах, происходит реальная жизнь, там семьи и дети нуждаются в помощи и надо, засучив рукава, этим постоянно и системно заниматься.
Сегодня Казахстану нужен детский омбудсмен с небольшими и мобильными службами в каждом регионе. Зачастую тревожные сигналы о положении детей глушатся в кабинетах областного руководства. По сложившейся во многих странах мира традиции омбудсмен, или уполномоченный по правам ребенка, подчиняется напрямую главе государства и регулярно отчитывается о защите прав детей перед парламентом. Наверное, не стоит объяснять - почему?
Забота же “по касательной”, как у нас, получается очень дорогой и непродуктивной. Считаным единицам от общего числа выпускников детских домов, к примеру, удается получить жилье. До сих пор нередки в Казахстане случаи эксплуатации детского труда. Регулярно и по разным статьям Уголовного кодекса идут под суд директора детдомов и интернатов. Не говоря уже о детском суициде, размашистой косой собирающем свою чудовищную жатву...
Если сегодня не поставить ей надежный заслон, то, учитывая нашу демографическую ситуацию, завтра нам всем придется платить за беспечность - но уже не деньгами, а совсем иной ценой за наше будущее.