Ботагоз Сейдахметова
Группа разработчиков во главе с профессором Максутом Нарикбаевым на этой неделе презентовала на суд журналистов альтернативный проект закона “О государственном языке в Республике Казахстан”. Главная причина, которая подвигла ученых-правоведов и филологов на создание этого проекта, - это попытка ответить на вопрос: почему статус государственного до сих пор остается для казахского языка только на бумаге?

Над этим проектом группа ведущих ученых Казахского гуманитарно-юридического университета - доктор филологических наук Жумагали Абуов, доктор философских наук Амангельды Айталы, доктор юридических наук Мурат Баймаханов, доктор политических наук Абдижалел Бакир, доктор юридических наук Максут Нарикбаев - работает в течение последних двух лет.
Проект свободен от излишней политизации, требования будут выполняться постепенно. Этапы выполнения указаны. По замыслу ученых, проект закона предусматривает постепенный, в течение 8 лет, переход к требованиям к владению государственным языком. По словам профессора Нарикбаева, они выявили пять причин, по которым проблема употребления казахского языка как государственного остается и по прошествии шестнадцати лет независимости такой же острой.
Первая причина состоит в том, что действующее законодательство не имеет четких определений о необходимости овладения государственным языком. Во-вторых, казахский язык как государственный необходим только для перевода делопроизводства, при этом использование казахского в обычной жизни весьма скудно - государственным языком владеет только одна треть населения Казахстана.
Третья причина - число казахов, владеющих родным языком, не становится больше. В-четвертых, в условиях глобализации казахский язык как бы конкурирует с русским и английским языками, так что, по мнению разработчиков, для развития казахского языка требуется введение защитных механизмов по примеру многих стран мира, где уже работает закон о языках.
И, наконец, еще одна причина, которая требует нового подхода к языковому законодательству, состоит в демографическом росте казахского этноса, а также росте национального самосознания.
По словам профессора Амангельды Айталы, в мире существует более ста стран, где работают законы о языках. Казахстану тоже нужен специальный закон “О государственном языке”, который поможет выжить казахскому языку в условиях, когда необходимо владеть и конкурировать со многими языками, такими, как русский и английский. “В последние годы в нашем обществе распространяются взгляды о том, что 7-й пункт Конституции о том, что русский язык употребляется официально наравне с казахским в госорганах и органах самоуправления, толкуется слишком широко, - считает Амангельды Айталы. - Вроде в нашем обществе есть два государственных языка. В мае в прошлом году Конституционный совет был вынужден ждать разъяснения, что в нашем государстве один государственный язык. Поэтому разработчики этого проекта считают, что казахский язык, как символ нашей государственности, имеет особый политический и правовой статус в нашем государстве. Ни один другой язык не может быть приравнен к государственному языку”.
Казахский язык должен использоваться по всей территории нашего государства, во всех сферах общественной жизни, уверен ученый.
Разработчики специального проекта закона “О государственном языке” считают, что в действующем законе не достаточно ярко подчеркнута роль казахского языка, особенно его объединительная функция. “Наше общество расколото на русскоязычных и казахскоязычных”, - говорит Амангельды Айталы. Поэтому разработчики считают, что в закон о языках необходимо ввести пункт о том, что казахский язык, как обязательный язык, выполняет объединяющую, консолидирующую роль в казахстанском обществе.
Закон о языках недостаточно защищает казахский язык, уверены ученые-разработчики. “Просто провозгласить язык государственным - мало. Для этого нужна защита языка со всех позиций - и с политической, и с лингвистической, и с экономической, и с финансовой, и с юридической сторон. Поэтому мы закладываем эти нормы в проект закона”, - говорит Амангельды Айталы.
Кроме того, разработчики учли тот факт, что в Казахстане происходят большие демографические изменения в структуре населения. Так, с 1993 по 2005 год численность украинцев, русских, немцев сократилась на 4,82 процента. При этом численность тюркоязычных народов в Казахстане возросла на 5,57 процента. В связи с этим разработчики считают, что требования к владению государственным языком нужно прежде всего предъявить к самим казахам. Вторая группа - это молодежь, представители различных национальных диаспор, которая изучает казахский язык с 1993 года. На последнем этапе эти требования будут предъявляться всем остальным группам населения Казахстана. То есть в случае, если закон будет поддержан, для всех этих трех групп населения выбор работы, карьерный рост, выборы в государственные органы будут связаны со знанием государственного языка.
Разработчики уточняют, что законопроект ни в коем случае не ущемляет желание граждан владеть и другими языками. Между тем они говорят, что в какой-то мере все еще работает советская психология, согласно которой двуязычие казахскоговорящих граждан считается естественным, а требование знать казахский язык к русскоязычным - нарушением прав человека.
В завершение Максут Нарикбаев напомнил, что в своем ежегодном обращении к народу Казахстана в 2008 году президент Нурсултан Назарбаев уделил особое внимание вопросу государственного языка. В частности, он сказал: “особое внимание хочу уделить качеству изучения казахского языка, призванного играть объединяющую роль всего общества”.

Ложка дегтя

Чего не хватает в действующем законе? Не является ли это неким популизмом, всплывшим на волне сомнительного принципа “возрождения национального самосознания”?

И вот, несмотря на столь авторитетные ссылки, ученые мужи показались мне декабристами, из тех, что “за народ, но без народа”. Они словно витают в своих красивых правильных фантазиях о судьбе языка, при этом не пытаясь спуститься на землю.
На мой резонный вопрос о качестве учебников казахского языка для начальных классов русских школ, а также методик изучения казахского языка, они ответили, что-де все хорошо. Учебники нормальные, методики существуют в огромном количестве, просто у людей нет желания учить язык. Мол, это только оправдание ленивых.
Между тем не секрет, что учебники казахского языка оставляют желать лучшего. Так, к примеру, ученики начальных классов читают сложные стихи Абая и других классиков казахской литературы, не имея элементарного словарного запаса. По словам многих моих русскоязычных коллег, желание учить казахский язык есть и у них, и у их детей. Но оно, к сожалению, разбивается о быт. Ведь в любом языке для начала необходимо усвоить простейшие фразы, которые можно применять в обычной жизни.
Может, стоит все же кому-то из ученых-филологов таки написать не стратегию изучения казахского языка, а тривиальный учебник для начинающих? Не решится ли тогда проблема сама собою?
Впрочем, вопрос о качестве учебников и методик - не единственный, который возникает у любого, кто вместе с командой ученых-разработчиков искренне радеет за судьбу языка. И не только казахского. У нас возник длинный список риторических вопросов, часть которых невольно наводит на всякие грустные мысли.
Начну с того, что делает любой разработчик любого законопроекта. А именно, с международного опыта. Пожалуй, самый наглядный пример - это страны Балтии, где довольно жестко подошли к решению вопроса о языке. Так, многие мои эстонские однокурсники неэстонской национальности в одночасье лишились своих инженерских и прочих мест, потому что не смогли на должном уровне сдать экзамен на знание эстонского языка. И что в результате? Из стран Балтии пошел массовый уход специалистов высокого класса.
Я знаю, что наши “декабристы” руководствуются самыми что ни на есть либеральными принципами, ведь они не раз подчеркивали во время пресс-конференции, что закон не будет ущемлять право граждан говорить на других языках и будет вводиться постепенно.
Однако при всем моем уважении к сединам наших мэтров от правоведения и филологии вопрос все же возникает: не создаст ли новый закон о языке новую волну эмиграции русскоязычных специалистов из Казахстана?
А тут логически возникает следующий вопрос: зачем, собственно, они это делают? Чего не хватает в действующем законе? Не является ли это неким популизмом, всплывшим на волне сомнительного принципа “возрождения национального самосознания”?
По признанию разработчиков, они опирались на опыт таких стран, как Россия, Узбекистан и даже Республика Коми.
В частности, по словам Максута Нарикбаева, нам надо брать пример с России в части возрождения национального самосознания. Но к чему привел Россию так называемый рост национального самосознания, мы все знаем: скинхеды, национал-патриоты - одна из печальных картинок современной России.
Опять же международный опыт показывает, что национал-патриотизм, особенно в его правом радикальном крыле, ни к чему хорошему не приводит. В нашей стране, к счастью, эта ниша не занята. Пока.
И еще вопрос. Действующий закон и без того регламентирует карьерный рост, без знания государственного языка стать президентом страны или даже занимать государственные посты невозможно. И становится непонятно, что же нового в этом проекте есть именно для того, чтобы подстегнуть потенциальных “карьеристов” к изучению государственного языка?

Астана