Андрей Губенко
Российские нефтяники в печали - с 1 апреля тамошняя экспортная пошлина на сырую нефть составит 340 долларов за тонну. С учетом разных налогов им отныне придется 90 процентов доходов (вырученных сверх 22 долларов за баррель) отдавать в бюджет. Такой вот парадокс, а точнее, обратная пропорция: чем выше мировые цены на углеводороды, тем скучнее заработок.
И хотя в РК пока нет аналогичной пошлины, их казахстанские коллеги также в тревоге. Как известно, премьер-министр Карим Масимов одобрил предложение Минэнерго о введении экспортной пошлины с 1 января 2009 года. Величина ее пока неизвестна, но можно не сомневаться, что вкупе с налогами на сверхприбыль она отобьет у бизнеса желание инвестировать в разработку новых месторождений, а республику заставит существенно откорректировать амбициозные планы по увеличению добычи нефти в 2010 году до 100, а в 2015-м - до 150 миллионов тонн

Смутное время для нефтяников сейчас по всему миру: о рекордных ценах на углеводороды осведомлены и американские домохозяйки, и российские пенсионеры. И, соответственно, возмущены гигантскими сверхприбылями добывающих компаний. Пользуясь же народным гневом, прищучить магнатов пытаются и более практичные группы граждан.
Так, например, в США нижняя палата (представителей) американского конгресса на исходе зимы одобрила законопроект о введении налогов для крупнейших нефтяных компаний с рекордными доходами. Его разработчики-демократы аргументируют свою позицию тем, что принятие документа позволит за 10 лет собрать 18 миллиардов долларов для развития альтернативных источников энергии и рационального ее использования.
Если на Западе ссылаются на экологию, то в России, по традиции, правительство мотивирует свои действия “социалкой”: нефтедоллары-де должны пойти на разного рода национальные проекты.
Конечно, бизнес не сдается без боя. В США республиканское лобби (считающее, что новый закон приведет к снижению уровня энергобезопасности и увеличению стоимости энергоносителей) добилось, что сенат (верхняя палата) конгресса таки не одобрил документ. Да и в России нефтяное сообщество пытается принять какие-то контрмеры. Его позицию, в частности, выразила в начале весны одна из ведущих компаний “Роснефть”, предложившая кардинально изменить существующую систему налогообложения отрасли. А именно - чтобы она была ориентирована не на выручку, а на прибыль предприятий, как это и принято во всем мире. То есть чтобы корпорациям оставляли значительную часть доходов с условием, однако, что те будут инвестированы в создание новых производств с большой глубиной переработки. И таким образом стимулировалось бы развитие отрасли - как ни крути, базовой для страны.
Последнее, очевидно, вполне справедливо и для Казахстана. Мы, собственно, потому и начали разговор с нашего северного соседа и ситуации в нефтяном секторе, которая там сейчас сложилась, потому что в полном соответствии с законами политэкономического климата московская погода через некоторое время приходит и к нам.
Углеводороды - вот на чем в действительности держится отечественная экономика, а все разговоры о ее диверсификации - пусть и прекрасное, но будущее (а если уж совсем начистоту - лишь один из сценариев этого будущего, причем не самый вероятный и скоропостижный). Однако экстенсивный способ ведения нашего нефтяного хозяйства - когда почти все вырученные нефтедоллары как-то по-барски безалаберно транжирятся на громадье сомнительных с деловой точки зрения проектов - серьезно угрожает и нашему углеводородному настоящему, и диверсифицированному будущему.
Поподробнее. Сейчас около трети всех казахстанских доходов поступает в государственную казну от продажи нефти - в бюджет-2008, следовательно, поступит около 7 из 22 миллиардов долларов. Но это, подчеркиваем, только в казну, куда идут деньги из расчета цены в 60 долларов за баррель. Однако реальная цена, как известно, куда выше: на ту же смесь марки Urals, основную на постсоветском пространстве, она недавно перевалила рубеж в 100 долларов. Если учесть еще и этот “излишек”, идущий в Нацфонд (подсчитать его весьма затруднительно из-за закрытости соглашений о разделе продукции), то доля углеводородов в формировании нашего бюджета вырастет, скажем так, до львиной.
С другой стороны, иначе и быть не может: что еще продавать Казахстану? Ну металлы, ну зерно... и прочий гарнир к основному блюду.
И вот, давайте посмотрим, как распоряжается Казахстан этой своей курицей, несущей золотые яйца. Все деньги из бюджета, как и положено в приличной стране, на что-то тратятся, еще и дефицит, согласно международным рекомендациям, остается. Но на что тратятся?! В стране создано множество разнообразных фондов, холдингов и прочих государственных, но предприимчивых структур, азартно и не без успеха осваивающих щедрую ресурсную ренту.
Оставим сейчас в стороне проекты и программы, на которые уходят деньги (среди которых тем не менее есть достойные пера О’Генри), сосредоточимся на том, есть ли среди них как-то связанные с развитием самой отрасли? А вот таких-то как раз нет или почти нет.
А есть - назовем его так, что ли - застой. С начала нового века и тысячелетия, после знаменитого финансового кризиса, когда цены на углеводороды (а с ними и на все остальное) поползли вверх, Казахстан резво наращивал объемы добычи нефти. В 2002 году эта цифра достигла 42 миллионов тонн, в 2003 году - 52, в 2005-м - 62 и с тех пор практически не увеличивалась: в 2006 году она составила 65 миллионов тонн, в 2007-м - 67, в нынешнем ожидается 69 миллионов. В чем причина стагнации?
На самом деле причин, конечно, несколько. В числе которых и перманентное оттягивание начала добычи на Кашагане, с которым Казахстан связывает столько надежд, и некоторые проблемы с транспортировкой... Но главная все же - жесткий фискальный пресс, когда с введением налогов на сверхприбыль увеличение добычи углеводородов превратилось для компаний в бессмыслицу. А раз так, они к нему и не стремятся. Более того, рискнем предположить, что грядущее введение экспортной пошлины и вовсе приведет к снижению добычи (что, кстати, вполне правдоподобно можно будет объяснить естественным истощением месторождений). Каспийская же эпопея на Кашагане рискует растянуться в долгострой, какой советским строителям и не снился.
Здесь уместно задаться вопросом: а нужен ли вообще Казахстану этот рост? Может, своего потолка страна уже достигла и дальнейшее увеличение добычи - от лукавых кабинетных тщеславцев? Но уже при первом рассмотрении становится очевидным, что лишний - сам вопрос.
На знатную “распилку” между всеми заинтересованными сторонами вроде бы и нынешнего бюджета хватает (хотя чего там - не хватает!), а вот на задуманную тотальную модернизацию страны - научно-техническую, административную, инфраструктурную и проч. - явно недостаточно.
И поневоле закрадывается крамольная мысль: а может, рановато мы начали пышно и даже несколько вегетативно диверсифицироваться, клонировать инновационные фонды да вычленять кластеры? Может - если уж брать пример с терпеливых арабов - сначала надо нарастить достаточные нефтяные мускулы, а затем уже и подтягивать с их помощью всю остальную экономику?
Раз решили довести нефтедобычу до 100 миллионов в 2010 году, то и надо было инвестировать деньги не в потемкинские да маниловские деревни (от Азиады до космоса - и это еще не самое характерное), а стимулировать нефтяников вкладывать их в развитие перспективных месторождений, внедрение новейших технологий, углубление переработки и т.п. И цель была бы достигнута, и по стране не гуляло бы столько обесценившихся дензнаков, вошедших в обиход известным способом - через вот эти самые пафосные национальные проекты.
Или еще одна черная дыра - так называемая социальная ответственность бизнеса. Это когда фирмачей заставляют строить школы, больницы или водопроводы в регионе, где работают. Задумка вроде бы остроумная. Но на деле корпорации возводят все эти объекты, разумеется, из привезенного из противоположного полушария кирпича, купленного у специально зарегистрированных там юридических лиц по таким ценам, что с учетом дальнейшего “чехления” в пользу голодающей местной власти школы и больницы получаются “золотые”, так что учись в них даже аль-Фараби с Ньютоном, и то за столетия траты не оправдались бы, а учится там, к слову, вполне умеренная в своей тяге к знаниям сельская молодежь, и государство могло бы то же самое слепить вдесятеро дешевле.
И это - пусть и прозвучит резко - тоже потемкинские деревни, на которые в Казахстане уходят средства вместо того, чтоб идти на дело.
Впрочем, не все деньги и время безвозвратно размазаны по бутербродам. Если, конечно, как можно скорее взяться за ум и вместо дополнительных пошлин и налогов, в конечном счете призванных увеличить инфляцию, ввести необходимые поправки в законодательство для развития отрасли. Конечно, через пару лет заявленных 100 миллионов тонн мы теперь уже никак не достигнем, но, думаем, через десятилетие Казахстан все-таки добьется показателя, достойного страны с доказанными запасами нефти только на суше в 4 миллиарда тонн, да еще в своем секторе Каспийского шельфа - порядка 15 миллионов тонн условного топлива.
Наверное, тогда и настанет время для подлинной - революционной, а не декоративной - модернизации Казахстана. В других, реальных масштабах. Чтобы дома строить не для финансовых переводов из Нацфонда в чьи-то емкие карманы, а для того, чтобы в них жить. И дороги делать так, чтоб не латать каждую весну. И врачи чтобы лечили, а не сочиняли диагноз в расчете на предоперационный шок. И чтоб не отдельные молодые люди ездили в зарубежные вузы устраивать себе биографию, а преподаватели оттуда в массовом порядке, как какие-нибудь гунны, перекочевали бы в отечественные альма-матер и устроили запаршивевшим местным студентам учебную “твою мать”. Чтоб зарождающаяся пищевая промышленность могла позволить себе делать сыры и колбасы, которые можно есть не только призывникам. Чтоб сельское хозяйство, как во всем уже мире, превратить из пасторальной забавы в обыкновенную индустрию: с заводами по выращиванию не того, что “растет”, а что введет в программу главный инженер (можно даже сделать эту сельскохозяйственную индустрию почти полностью автоматизированной, а самим селянам дать возможность и дальше предаваться столь полюбившимся им упомянутым пасторальным забавам: пасти барашков да обменивать зерно на ГСМ.)
Да что там: будут серьезные деньги - можно и за имиджевые проекты браться. Олимпиаду попробовать провести - только не местечковую, настоящую. Или в космос отправиться - но уж тогда в дальний, без дураков.