Покончить с утопиями - это и есть утопия

Мыслить - значит на что-то существовать
На днях в одном богоугодном фонде прошла дискуссия на интересную тему - о том, насколько ресурсы страны доступны для различных этносов, проживающих в Казахстане. Больше, наверное, обсуждать стало нечего, все обсуждено, и вот решили поговорить о том, кто больше имеет от нефти, газа, меди, угля и прочих не нами созданных богатств - казахи, русские, евреи, греки... и т.д.? Но самое главное - кто должен побольше от всего этого иметь.
Вообще, изгибы и вывороты нашей общественной жизни порой не то, что сложно понять, но и осознать их существование. Побывав на иных форумах-диспутах, диву даешься этому беспробудному провинциализму, отсталости и косности нашей пресловутой интеллигенции, ее нынешнему авангарду - так называемому политологическому, социологическому, культурологическому сообществу. Представители этого авангарда порой, извините, несут такое, что сильно напоминает бред субъектов с неадекватным поведением?
И это не “последние люди” в стране, это ее интеллектуальная элита. Она определяет развитие образования, литературы, искусства, духовной жизни общества, его нравственного потенциала. Долг этой элиты - выдвигать идеи и трудиться, не болтать, а работать, созидать на ниве нашего общего культурного и интеллектуального пространства. А у нас (у них) на повестке дня - кто больше имеет от нефти и газа? Казах, русский или еврей?
Да, на практике вопрос о социальной (или любой другой) справедливости, в конечном счете, всегда сводится к теме перераспределения ресурсов. Увы, это занятие далеко не всегда совместимо с реальной справедливостью. В целом идеал социума, распоряжающегося значительной частью ресурсов (если не всеми) и распределяющего их из общего котла между своими членами, исходя из неких раз и навсегда установленных представлений о справедливости, давно уже доказал свою несостоятельность. И наши “интеллектуалы” не знать этого не могут.
Общепризнанных принципов справедливого распределения просто не существует. Но даже если бы удалось о них договориться, такое соглашение не заработало бы в системе, производительность которой определяется тем, что люди используют свои способности для достижения индивидуальных целей. Иными словами - при рыночной экономике.
Во время упомянутой нами выше дискуссии основной критике участники подвергли некую безликую “власть”, которая-де нехорошо нашими ресурсами распоряжается. То бишь чиновников, надо полагать. Зная при этом, что наши чиновники - плоть от плоти того общества, к которому они, критики, непосредственно относятся. А это общество, кроме патримониального типа чиновничества, ничего иного породить не может.
Что это за тип? Как пишет Вебер, в условиях дефицита элит, когда большинство населения отстранено от участия в политике, возникает конкуренция так называемых покровительских сетей. Место конкретного служащего в государственной иерархии определяется влиянием клана, к которому он принадлежит.
В этой системе отношений верность чиновника принципам государственности трансформируется в верность слуги хозяину-начальнику. Именно в интересах вышестоящих лиц, а не абстрактного государства они и действуют.
Наши чиновники нередко приступают к службе, не имея не то что специального, а и вовсе никакого образования. О том, какие у нас доктора наук, как они производятся и сколько стоят дипломы и научные звания, все знают. В патримониальном обществе отношения с клиентом находятся на периферии интересов чиновника, в центре внимания - его патрон. Поэтому служащему не требуется специальных знаний - достаточно овладеть правилами бюрократического этикета и усвоить табель о рангах.
Вот, собственно, и весь дискурс. На тему: чего кому больше?
А наша интеллектуальная элита и вовсе никуда не годится. Ее убогая жизнь проистекает в условиях отсутствия профессиональной конкуренции. И ее проблемы не выходят за рамки проблем всех наших элит: низкий уровень компетенции, неспособность убеждать общество и сомнительные личные качества. При этом механизмов производства элит лучших, нежели нынешние, у нас просто нет.