Юлиана Жихорь
Небезызвестная инициатива о прозрачности в нефтедобывающей промышленности, похоже, в Казахстане правращается в эдакий добровольно-принудительный субботник. Во всяком случае, Минэнерго требует от казахстанских компаний этой статистики, как сюзерен - дани от вассалов

С инициативой прозрачности в сферах добычи минеральных ресурсов тогдашний премьер Великобритании Тони Блэр выступил еще в сентябре 2002 года на прошедшем в Йоханнесбурге Всемирном саммите по устойчивому развитию. Основной вопрос инициативы: сколько средств получает государство от деятельности добывающих компаний?
Казахстан весьма оперативно отреагировал на сей призыв, заключив, спустя три года, соответствующий Меморандум между правительством Казахстана и нефтедобывающими компаниями (13 компаний горнорудного сектора и 48 компаний нефтегазодобывающего сектора) о присоединении к инициативе по обеспечению прозрачности в добывающих отраслях экономики.
Тогда в соответствии с меморандумом сформировали Национальный совет, определяющий дальнейшее внедрение инициативы и избирательную группу, задача которой - выбор аудиторской компании для независимой оценки платежей и доходов, полученных добывающими компаниями.
Инициатива прозрачности - шаг добровольный: каждая компания сама решает, подписывать ли ей меморандум и представлять ли финансовые отчеты, рекомендованные инициативой. Какое-либо давление противоречит законам нашей страны, соблюдающей контрактные обязательства. Однако и такая “добровольная” инициатива бывает наказуема.
К инициативе добровольной правительство присоединило прозрачность обязательную. (Спустя пару лет правительством принимаются поправки в ряд законов, касающихся недропользования: в обязанности недропользователей “вменяется” предоставление уполномоченному органу в области госрегулирования торгово-индустриальной политики ежеквартальной отчетности о закупках по утвержденным им формам, предусматривается усиление госконтроля за соблюдением ими конкурсных процедур при осуществлении закупок товаров, работ и услуг. Расширяется перечень сведений, которые заявитель должен указывать в заявке, подаваемой на предоставление права недропользования и т.д.)
На протяжении почти двух лет правительство обращало мало внимания на процесс реализации меморандума. Однако в июле прошлого года премьер-министр провел совещание по вопросам прозрачности нефтедобывающих отраслей страны. В нем принимали участие не только члены Кабинета министров и коалиции “Нефтяные доходы - под контроль общества!”, но и представители Всемирного банка, которые обсудили вопросы участия всех добывающих компаний, работающих в Казахстане, в реализации Инициативы прозрачности и дальнейшей деятельности коалиции на ближайшие годы. Тогда Карим Масимов жестко заявил, что “пробуксовка в реализации данного вопроса недопустима”.
Что же дает Казахстану участие в инициативе?
Основная идея предложения Блэра - узнать, сколько средств получает государство от деятельности добывающих компаний. Однако у нас государство, которое заключало контракты с недропользователями, и так знает свой процент и объем средств, поступающих от этой отрасли благодаря законодательству закрепленному постоянному мониторингу. Раскрыть же договоры с каждой компанией, в принципе, не представляется возможным по условиям конфиденциальности самого контракта. Об этом уже несколько лет возмущенно кричат представители оппозиции, и столько же времени правительство пытается доказать им понятие “коммерческая тайна”.
Однако теперь об этом просят не оппозиционеры, а иностранные государства. В первую очередь это связано с ситуацией на рынке нефти. Ведь сообщения с этого рынка всегда занимают особое место среди финансовых новостей. Нефть - это ресурс, который необходим, как кровь. Вопрос: почем нынче баррель? - не теряет своей актуальности ни в период невиданного экономического роста, ни в период рецессии. Оценка же рынка нефти - дело весьма сложное.
В том числе и потому, что в силу недостаточной прозрачности деятельности многих нефтедобывающих компаний ощущается нехватка информации об уровне добычи и запасах ресурсов, поэтому оценки и прогнозы рынка от разных аналитических агентств вполне могут противоречить друг другу, и многие из них нередко оказываются ошибочными. Достаточно вспомнить скандал четырехлетней давности, разразившийся вокруг неверных данных о доказанных нефтяных запасах Shell.
Пару лет назад аналитик из A.G. Edwards Лэнни Пендилл заявил, что “в основе сегодняшних высоких цен на нефть лежит отсутствие “подстраховки” в виде больших товарных запасов ресурса” и что, “пока не будут найдены новые источники нефти или мировой спрос на топливо неожиданно не ослабеет, мировые цены на нефть будут оставаться на высоком уровне”.
В свое время исполнительный директор British Petroleum Джон Брауни высказал мнение, что, как только на рынке появится больше источников нефти и добывающих мощностей станет больше, нефть упадет в цене до 35-40 долларов.
Министр финансов РФ Алексей Кудрин тоже считает, что для нынешнего уровня цен кроме объективных причин (рост экономик, особенно развивающихся, существующие ограничения по наращиванию добычи) есть и спекулятивные: “Скрытость резервов, недостаточная прозрачность компаний в некоторых нефтедобывающих странах влияет на спекулятивное увеличение спроса”.
То есть фактически основная цель подобной инициативы - просто узнать, сколько нефти в государстве и у добывающе-продающих ее компаниях, а отнюдь не забота о политических свободах добывающих стран. Представителям западных бизнес-кругов необходимо быть уверенными в существующих запасах. А узнать это можно, в том числе проанализировав доходы нефтедобывающих государств от продажи углеводородов.
В условиях нестабильности в большинстве нефтедобывающих регионов странам - основным потребителям углеводородов (в первую очередь, США) необходимо оценивать новые направления и перспективы своего будущего аншлюса. Ирак, который несколько лет назад рассматривался как будущая сырьевая база Вашингтона, до сих пор лихорадит. А значит, стабильность поставок оттуда нефти может быть нарушена.
Венесуэла, национализировав нефтяные промыслы, время от времени угрожает перекрыть вентили для Америки. В Нигерии, занимающей пятое место в мире по объемам экспорта нефти, периодически активизируются боевики. Они уже осуществили ряд терактов на объектах нефтегазовых компаний, в результате чего производство нефти в Нигерии сократилось на 10 процентов.
Остается не так много рынков, где можно попытаться расширить влияние. ОПЕК - весьма влиятельная организация, связываться с которой у Белого дома пока просто не хватит сил. Россия сама претендует на роль геополитического лидера и играть по правилам “конкурентов” не намерена. Остался лишь Каспийский регион, где страны Запада (читай США и их вечный союзник Великобритания) пытаются путем слияния терминов “демократия” и “открытость контрактов” занять лидирующие позиции.
Казахстан, стремящийся добиться полного признания мирового сообщества как открытая и приверженная демократическим ценностям страна, с одной стороны, должен играть по англо-американским геополитическим сценариям. С другой, как страна суверенная - не должен подпадать под 100-процентное влияние их экономических интересов.
По сути дела, узнать, сможет ли наше правительство устоять под все возрастающим давлением мировой нефтяной истерии, можно будет уже в самом ближайшем будущем. История с Кашаганом показывает претензии Астаны на “самоопределение”. Осталось решить, насколько соответствует этому стремлению желание вынудить нефтедобывающие компании на “добровольно-принудительную” открытость.