Говорят, что только общество всеобщего труда способно стать основой эффективной экономики, устойчивой к внешним потрясениям. Не случайно программа “Дорожная карта занятости-2020”, начатая с 2013 года, должна была не только предусмотреть подходы к сдерживанию безработицы, но и определение порога уровня бедности. Однако в программу за все время ее существования, с 2011 по 2016 год, вносились неоднократные коррективы, что в итоге повлияло на ее сегодняшний результат.
Так, например, только в 2015 году ДКЗ-2020 была обновлена в части расширения мер по обеспечению занятости населения и принятию мер по недопущению освобождения наемных работников. В 2016 году “Дорожная карта” снова была актуализирована, и ее акцент перенесен на создание рабочих мест, улучшение условий для предпринимательской деятельности, особенно на селе и в сфере услуг. Таким образом, фокус мер господдержки постоянно должен был расширяться. На это выделялись и выделяются очень большие средства.
Правда, по данным министра Тамары Дуйсеновой, из выделенных с 2011 года на меры по трудоустройству и обеспечению занятости 458 миллиардов было освоено на 50 миллиардов тенге меньше. Но даже и в этом случае должно было вырасти качество программы ДКЗ-2020. Однако анализ ситуации на рынке труда показал наличие как конституциональных, так и реализационных проблем, которые снова, видимо, потребуют совершенства механизмов государственной политики занятости, особенно на местах. Кроме того, в стране все еще высока доля самостоятельно занятых лиц, которая составляет почти 30 процентов экономически активного населения.
А на местах по-прежнему отмечается множество случаев неэффективного использования бюджетных средств, формального трудоустройства, предоставления недостоверной информации и нецелевого использования микрокредитов.
Цифра, которой в данном случае оперируют депутаты, 458,3 миллиарда тенге, которые были, по словам мажилисвумен Гульнары Иксановой, выделены с 2011 по 2016 год из бюджета и плюс из Нацфонда в этом году, также должны были напрямую повлиять на рост производительности труда. Однако этого, как считает Иксанова, не произошло. Одной из причин, по ее мнению, является отсутствие комплексных подходов по мониторингу текущих и перспективных потребностей рынка труда в кадрах. В то время как в общенациональной базе данных с марта 2015 года были исключены, к примеру, пункты по краткосрочному прогнозу потребности в трудовых ресурсах в разрезе конкретных специальностей и населенных пунктов. И среднесрочные - в разрезе областей.
Между тем имеющаяся база данных с вакансиями не позволяет в полной мере учитывать приоритетные отраслевые потребности в кадрах.

В качестве примера достаточно вспомнить, что в период с 2011 по 2016 год на организацию профессионального обучения, молодежной практики и создание социальных рабочих мест из республиканского бюджета было выделено почти 80 миллиардов тенге. Однако, согласно статистике, было трудоустроено не более 75-80 процентов из проходивших обучение. Где остальные участники программы - не известно. В то время как цена вопроса разницы составляет практически 16 миллиардов тенге.
Кроме того, из числа проходивших молодежную практику и трудоустроенных на социальные рабочие места на постоянную работу опять же трудоустраиваются не более 65 процентов. Зато “цена” одного временного рабочего места становится несоизмеримой по сравнению с заработной платой работника и его производительностью труда. Эти суммы составляют от 1,7 до 2,4 миллиона тенге за временные и постоянные рабочие места, хотя указанные работники заняты трудом невысокой квалификации. Куда девается в таком случае денежная разница - также тайна за семью печатями.
Еще одна проблема касается неравномерности расселения казахстанцев, а значит, распределения трудовых сил, затрат и, главное, самого производства. Хуже того, согласно опасениям министра Тамары Дуйсеновой, к 2050 году с учетом существующих демографических и миграционных тенденций население южных регионов должно вырасти на 5,2 миллиона человек и составить 55 процентов всей численности населения Казахстана. При этом плотность южных регионов при расселении будет превышать северные практически в четыре раза, что приведет к усугублению регионального дисбаланса трудовых ресурсов.
Все это может привести к тому, что на севере целые села и районы опустеют, хозяйство придет в упадок. А в южных регионах Казахстана возрастет нагрузка на системы социальной защиты и здравоохранения, да и к тому же могут возникнуть проблемы на рынке труда, и возможно, усилится социальная напряженность.
Чтобы избежать этого негативного проявления, правительством вроде как были предусмотрены меры по стимулированию добровольного переселения казахстанцев на север. Однако, по подсчетам депутата Бахытбека Смагула, для переселения выделенной в текущем году квоты 463 семьям понадобится ни много ни мало - 431 год. Может, депутат и погорячился в расчетах, однако темпы решения правительства и правда вызывают сомнения. Хотя, по словам министра МЗСР РК, за пять предыдущих лет таким способом было переселено пять тысяч семей, причем в направлении с юга на север.
Таким образом, где же все-таки заблудились настоящие цифры, похоже, не знает никто. Что уж говорить о деньгах, выделенных на это.

Астана