Во фразе “снять репортаж” всегда есть что-то противоречивое

Беслан, честь и политика
Десять лет тому назад был Беслан. О нем как-то стали забывать, а кто-то и вовсе забыл. За эти десять лет всякое произошло, потому и забыть успели. Мир изменился. Звучит предельно банально, но что поделаешь, когда он действительно изменился. Изменились и мир, и война.
Десять лет тому назад такое словосочетание, как “информационная война”, воспринималось нами почти абстрактно. Ну ведется она где-то и против кого-то, нам-то что? Врагов вроде нет. Репутация тогда у Казахстана была “на международной арене” несколько иной, страна еще не заключила договор о вступлении в Евразийский союз, и поэтому особых поводов у западных СМИ гнобить нас еще не было.
Это сегодня сгодится любой повод, а тогда таким “любым” стал Беслан. Но пока не для нас, а для войны с соседней Россией.
В Беслане и вокруг него развернулась не только страшная трагедия с заложниками в средней школе, но и информационная схватка, в которой, не считаясь ни с какими моральными “издержками”, одни стремились во что бы то ни стало обвинить местные бесланские власти и Москву чуть ли не в намеренном сокрытии информации, а другие пытались обороняться и объяснить, что поступить иначе не могли, и вообще, в такой панике и суматохе было не до гласности и открытости - детей надо было спасать.
Спустя несколько месяцев, весной следующего 2005 года, в Алматы проходил очередной Евразийский медиафорум. И на нем развернулась вторая часть этой информационной схватки, в которой сошлись и мы, казахстанские журналисты, и москвичи, и, конечно же, наши западные коллеги.
Нам было обидно за хорошую нашу знакомую Маргариту Симоньян, которая в то время работала на телеканале ВГТРК и прямыми своим репортажами из Беслана - иной раз под пулями! - стремилась рассказать все, что могла увидеть и услышать. Честно, не считаясь с опасностью. Информация к ней поступала противоречивая, проверить ее Маргарита не могла, поэтому выдавала буквально все версии и слухи, которые слышала. Давала “с колес” интервью с местными жителями и бойцами, готовыми к штурму, что называется, без ретуши. В общем, работала на совесть, рискуя и честно выполняя свой профессиональный долг. Маргарита и ее группа были первыми журналистами, которые прибыли тогда в Беслан. Следом нахлынули уже все, кто мог. В том числе и корреспондент Би-би-си Джонатан Чарльз, который впоследствии соврал, что якобы примчался самым первым. Но соврал он далеко не только об этом.
А, например, о том, что “российское телевидение использовало одну лишь официальную информацию, не доверяя мнениям местных жителей”, о том, что “власти намеренно принижали число заложников, объясняя это нежеланием вызвать панику”, о том, что “российские журналисты тоже давали в эфир заниженные цифры, хотя знали, что это было неправдой”, и т.п. Но все это было полной чушью, и зрители видели, как работают Маргарита Симоньян и ее коллеги с НТВ, “Первого канала”, “Рен ТВ” и других каналов. И картинка на экране была настолько полной, насколько ее могли наполнить журналисты. И информации они никакой не скрывали.
Весной 2005-го мы в Алматы пытались доказать Джонатану Чарльзу, что так судить, как он, нельзя. Пытались показывать ему репортажи Симоньян. Но мы тогда не понимали, что Чарльзу это все “до лампочки” и объективность его совершенно не интересует. Надо во что бы то ни стало обвинить власти и российских коллег. Это было совершенно очевидно. Но нас тогда это еще удивляло.
Через два месяца, 7 июля, в Лондоне грянул теракт в метро и в автобусах. Погибло более 50 человек. И как же себя вел смелый и принципиальный Джонатан Чарльз? Корреспондентов не то что не подпускали к объектам, подвергшимся атаке, но и к полисменам, у которых коллеги пытались взять интервью. Полиция запретила вообще кому бы то ни было на камеру говорить о терактах - что свидетелям, что раненым. Число жертв уточнили только два дня спустя.
Автор этих строк оказался в те дни в Лондоне и отыскал Джонатана Чарльза. Я спросил его:
- Послушай, а как бы ты объяснил сегодня действия своей полиции и своих коллег из Би-би-си? Прошло ведь уже почти два дня, а они все врут и пересказывают небылицы, которые им спускают из Скотланд-ярда.
- Да, но ведь это же такой теракт! Здесь сложно что-либо говорить пока. И потом - необходимо уберечься от паники...
- А как же ты обвинял Маргариту Симоньян в том, что она якобы передавала только официоз, якобы врала, хотя это было не так? И ты сам все это видел! А теперь сам похож на полисмена.
- Нет... Ты не прав. Я хочу сказать, что сейчас ведется расследование, и пока оно идет...
В общем, расстались мы не лучшим образом. Каюсь, хотелось на нем “потоптаться”, причем лично, глаза в глаза. Но удовлетворения его растерянность не принесла.
Сегодня вспоминается все это не без иронии. Какими же мы тогда были наивными! Рядом льется кровь, и тут же - потоки лжи. Захвачены в Беслане школьники и учителя, но нужно не помогать тем, кто пытается их освободить, а во что бы то ни стало вытащить или придумать какую-нибудь “деталь”, которая и без того усугубит общий мрачный фон происходящего, внесет тяжесть и недоумение, натравит одних на других.
А вот в Лондоне врать никому нельзя. И паники устраивать - тоже. И непроверенную информацию выдавать - ни-ни. Это все дурной тон, непрофессионализм и аморально.
Сегодня, когда все эти Би-би-си, Си-эн-эн, Си-би-эс и прочие информационные монстры по промыванию пустых голов бессовестно врут про “сбитый сепаратистами малайзийский “Боинг”, никто уже этой вселенской лжи не удивляется. И даже тому, что в любой трагедии у жертв есть родственники, которые взывают к честности и чести, к справедливости и объективности. Ну что с того, что взывают? Они всегда взывают. Они ведь не понимают, что есть такая вещь, как информационная политика. А у любой политики свои законы. С понятиями чести совершенно не сопрягающиеся.