Константин Маскаев
Любая, даже очевидная вещь в восприятии разных людей выглядит совершенно по-разному. Все зависит от интерпретации и отношения рассказчика к излагаемому. Вот, например, комментируют разные люди одну и ту же ситуацию - недавнюю массовую и поголовную гибель рыбы в верховьях реки Или. Для большинства это проблема, она вызывает обеспокоенность. Но для иных чиновников это вовсе не повод поддаваться тревожным настроениям. Напротив, говорят, масштабы бедствия раздули журналисты. На самом деле, все не так серьезно!

Вот, например, в начале недели и.о. председателя Комитета рыбного хозяйства Министерства охраны окружающей среды Хаирбек Мусабаев сказал нашему корреспонденту в Астане буквально следующее: на место события выезжали инспекторы охраны рыбного хозяйства Балхаш-Алакольского бассейна, которые не обнаружили рыбы в столь большом количестве, как это было показано на некоторых телеканалах.
То есть и.о. председателя хотя бы сослался на неназванных сотрудников, дескать сам там не был, говорю, что слышал.
А вот вице-министр того же самого Министерства охраны окружающей среды Ерлан Нысанбаев сказал, что все видел своими глазами: “Я был там, проезжал, смотрел, но такого, чтобы погибшая рыба плавала в больших количествах, нет! Насчет рыбы информацию еще надо уточнять”.
Этому, конечно, можно найти объяснения. Либо господин вице-министр добрался до мест массовой гибели слишком поздно, либо его возили не на ту реку, либо секрет кроется в особенностях чиновничьего зрения: видеть то, что удобно, и не видеть того, что неудобно.
Честно скажу, я там не был. Но когда со вторника минувшей недели из Панфиловского района стали раздаваться тревожные звонки от людей, которые знают, что такое мало и что такое много, мы эти сигналы стали проверять у тех, кто находится в районе бедствия. Опытные люди, инспекторы рыбоохраны, охотоведы и недропользователи подтвердили: погибшей рыбы очень много, крупные сомы, сазаны, толстолобики и другая рыба валяется по берегам и тухнет. Часть рыбы несет течением, но и она дохлая. Об этом мы написали в числе первых (см. материалы “Рыбный день” в №73 “НП” от 5 июля и “Тухлое дело” в №74 “НП” от 11 июля).
Косвенно о масштабах мора рыбы можно судить по некоторым подробностям исследования ихтиологов Института зоологии, которые пытались найти хотя бы одну живую рыбешку, чтобы взять “чистый” анализ. Сеть исследователей наполнилась дохлятиной, ни одного живого экземпляра. То есть на конкретном локальном участке водоема погибла вся рыба!
Чиновник найдется: возможно, в этой части реки и рыбы-то почти не было! Но известно, что в этот период многие виды рыб, в том числе краснокнижных, идут на нерест.
Даже телекартинка в новостях не повлияла на способность чиновника подбирать “правильные” формулировки. Сюжет завтра утратит актуальность, зато в министерских отчетах останется умиротворение: таковы гримасы официальной статистики.
Но почему же, когда в малонаселенной полупустыне разливается гептил, поднимается волна возмущения, и те же чиновники, даже не дожидаясь результатов исследования, вопят об экологической катастрофе? А в данном случае при очевидных признаках серьезного ущерба окружающей среде и населению так старательно навязываемая тишь да благодать? Тут либо характерное для чиновничьего сословия восприятие действительности, либо, по выражению моего коллеги, “тонкая китайская дипломатия”.
Заметим, в различных комментариях тех же чиновников дается предположение, что загрязнение и мор произошли на китайской стороне, возможно, в результате промышленного сброса с горнодобывающих или металлургических предприятий. А это одни из самых экологически неблагоприятных производств. Тем не менее вся последующая официальная реакция акцентирована на отсутствии признаков отравления воды на казахстанской стороне спустя три-четыре дня после события. То есть создается впечатление, что чиновники намеренно игнорируют аргументы, которые следовало бы использовать в качестве претензии в отношении Китая по поводу неприятного события на трансграничной реке.
При всем при этом существует Концепция по вододелению на реках Иртыш и Или, проект Соглашения по контролю качества трансграничных вод и предупреждению их загрязнения. Но все эти документы, видимо, - такая эфемерность и фикция, что их наличие ну никак не поставишь в заслугу Казахстану. Потому что невозмутимый южный сосед предложил нам, фигурально выражаясь, умыться, и мы на это согласились.