Константин Маскаев
В который раз под обстрел президентской критики попадают как отдельные чиновники различных рангов, так и целые группы их, занятых в какой-то отдельной сфере. При обсуждении Стратегии-2050 на расширеном заседании правительства в Акорде оглашение многих пунктов президент предварял именно критикой, порой достаточно жесткой, с указанием, что некоторые важные вопросы современной жизни и ее устройства уже давно могли бы реализовать

- Посещая регионы, я стал замечать, что все снова стали увлекаться дорогостоящими большими объектами в сферах культуры, образования и здравоохранения, - продолжает президент укорять вельмож. - Мои поручения пересмотреть проекты и старые СНиПы не выполнены. В то же время по итогам 2012 года в местных бюджетах неиспользованными остались почти 100 миллиардов тенге. У нас до сих пор аварийными остаются 189 школ, 68 объектов здравоохранения. В 92 школах 33 тысячи наших детей вынуждены учиться в три смены!
Не сдали в срок полностью бюджетные объекты, имеющие исключительное общественное значение, среди которых перинатальный центр в Кызылординской области, поликлиники в Жамбылской и Акмолинской областях.
Ну и так далее.
В связи с чем хочется понять, а каков, собственно, юридический статус поручений президента, озвученных им планов, ежегодных Посланий или как в этот раз - Стратегии? И какую меру ответственности предусматривает закон за саботаж, нерасторопность, нецелевое использование или увод средств из государственных проектов. Ведь о неисполнении поручений президента периодически приходится слышать, причем, в первую очередь, от самого президента. Никакой другой орган государственной власти почему-то не берет на себя роль арбитра или контролера, который бы адресовал чиновным институтам определенные упреки.
Вообще, все, что высказывается президентом в качестве пожеланий, прямых поручений и прочих инициатив, а тем более выходит из-под его пера, в глазах обывателя должно неукоснительно выполняться. Практика же демонстрирует некоторое расхождение с этим убеждением, что вызывает диссонанс.
Инициативы президента фиксирует его администрация, затем создает планы мероприятий и спускает их по подчиненности. Основная же публичная роль этой структуры, по-видимому, - озвучить эти инициативы, выступить проводником, провозгласить. Судьба этих планов - уже вне компетенции администрации президента, а очередное Послание президента стало как бы гарантированным актом коммуникации.
По здравому же размышлению в администрации президента после очередного Послания должна закипать совсем другая работа. Там должно разворачиваться стратегическое планирование, которое бы обеспечивало на всех уровнях - законодательном, бюджетном, индустриальном, социальном и политическом - реализацию пунктов Послания. А раз по истечении года президент вынужден выражать неудовольствие, критиковать и поручать что-то повторно, значит, эту работу либо не ведут, либо ведут не те люди, которые успешно справляются с такого рода работой.
Практику ежегодных Посланий президента, изложения им стратегических задач Казахстан позаимствовал у других государств. Пионерами в этом вопросе, по-видимому, следует считать США, где традиция ежегодных обращений президента к конгрессу (парламенту) появилась в 1790 году.
Однако в отличие от американского коллеги, который ограничивается изложением оценки ситуации в стране и описывает предстоящие законодательные инициативы, президент Казахстана большое внимание уделяет конкретным инициативам. Он называет сферы деятельности, регионы, объекты, даже суммы. То есть его Послание не аморфно, оно привязано к ситуации в стране. Но у нас так сложилось, что под впечатлением Послания принято произносить пламенные речи, всячески расшифровывать и доводить его смысл и в общем-то считать, что этого достаточно.