Константин Маскаев
Единственный подозреваемый по делу о трагедии на временном пограничном посту “Арканкерген” отказался появляться в зале суда до момента, когда настанет его черед давать показания. Один раз он был принудительно доставлен в суд, где подтвердил свое нежелание наблюдать ход слушаний. Пока судебные заседания проходят без него

Демарши, предпринятые Челахом, демонстрация “разоблачающей” оперативной съемки, отказ вдовы капитана Кереева от материальных претензий к подсудимому - вот, пожалуй, самые заметные события в деле на минувшей неделе.
В понедельник суд продолжился без подозреваемого. Адвокат Сарсенов передал суду целый пакет своих отводов, возражений и ходатайств. Создается впечатление, что все идет по кругу. У обвинения есть аж два признания Челаха в массовом убийстве; суду, похоже, вполне хватает аргументации, предложенной следствием; защита пока не выступила ни с какими серьезными контраргументами, ограничиваясь заявлениями об отводе судьи и прокурора.
Но прежде обратим внимание на запись скрытого наблюдения, сделанную следствием, по-видимому, где-то в ушаралском СИЗО в первые дни содержания там Челаха.
В объективе двухъярусная кровать, на каждом ярусе которой лежит по одному человеку. По жестикуляции собеседников можно предположить, что на нижнем ярусе человек, которого мы должны воспринимать как Челаха, на верхнем - сокамерник. Только визуально, без использования антропометрических замеров, идентифицировать личности тех, кто в кадре, - невозможно. Голос одного из них похож на голос Челаха.
Итак, эти двое разговаривают, делятся обстоятельствами, которые привели каждого из них в камеру. Обладатель голоса Челаха рассказывает, как расстреливал сослуживцев. Прежде он сообщает сокамернику о некоторых трудностях во взаимоотношениях с сослуживцами: “Мне предлагали, я пить отказался, с этими... Они сначала тебе гадости говорят, потом пить предлагают”. Сокамерник поощряет собеседника к рассказу подробностей. Тот увлеченно делится, как перезаряжал автоматы и пистолет, как стрелял по сослуживцам. Вначале, по его словам, многие оказались ранены и лишены возможности сопротивляться. Затем добиты. Егерь был убит как свидетель.
Затем идут подробности того, как собрал три сумки с вещами, телефонами, ноутбуком, продуктами, как готовил уход, поджег строения, как от звуков разрывающихся в пожаре патронов сбежали лошади. Как, в конце концов, пришлось идти пешком, несколько дней голодать, потому что уронил сумку с продуктами в пропасть. Как забрался на отдых в зимовье, где его обнаружил поисковый отряд. Звучат сожаления, что попался, что мог выручить за проданные гаджеты и оружие около 300 тысяч тенге и скрыться либо в Караганде, либо где-то еще.
Продемонстрированная запись должна убедить всех, что Челах виновен.
Даже если на записи Челах, остается вопрос: доказывает ли этот текст, что все было именно так и совершено рассказчиком? Ведь рассказ Челаха может оказаться всего лишь фантазией и бравадой: хотел удивить сокамерника и показать, что свой в уголовной среде. Не нужно быть криминальным психологом, чтобы знать, что так бывает. Особенно с неопытными задержанными. И можно ли такие “признания” сокамерникам принимать за чистую монету.
Поясню, лично я с первой публикации не исключаю ни технической возможности, ни морально-психологических стимулов у одного человека, пусть и 19-летнего молодого солдата, совершить инкриминируемые действия. И киногероем для этого быть не обязательно.
Сторонникам “рэмбо-версии” могу предложить еще и такую: расправляться с сослуживцами начали по предварительному сговору трое солдат. Но двоих подельников- “палачей” третий по завершении устранил.
Могло ли так быть? Могло. Или не могло. Это лишь предположения в ряду других. Но следствие не может убедительно ни опровергнуть, ни подтвердить их. А основное доказательство строит на словах, которые, по известной поговорке, к делу не пришьешь.
Что касается личности подозреваемого, у меня сложилось мнение о педагогической запущенности, отсутствии качественных жизненных убеждений, низкой эрудиции на фоне завышенной самооценки. Плюс ощущение изгоя в собственной семье. Как результат - сложный, неуживчивый характер духовно бедного приспособленца и лентяя. Простите за эту оценку.
Тем не менее мне недостаточно одних его признаний. Все это лирика, эмоции. А других веских материальных неопровержимых доказательств следствие почему-то не сумело “нарыть”. Почему не представлены, например, смывы с рук, тела и волос Челаха? Представляете, один человек враз выпускает несколько магазинов и обойм из автомата и пистолета! На человеке неизбежно окажутся следы пороха. Причем в концентрации, которая может указывать на интенсивность стрельбы.
До сих пор в суд не вызван другой ключевой “игрок” ситуации - свидетель Алексей Фомин, бывший командир заставы “Сары-Боктер”.
Обвинение строится на признании подозреваемого и на совокупности его же показаний, которые указывают, что он был на месте преступления. У следствия нет альтернативной или уточняющей картины. От которой, впрочем, Челах уже открестился.
Это говорит не в пользу компетентности. Выходит, специалисты наши - мнимые? Их пригодность - под сомнением. Да и юридическая компетентность оставляет желать лучшего. Это при том, что к делу были подключены лучшие. А что можно говорить об обычных или посредственных, расследующих повседневные рутинные, нерезонансные дела?
Трагедия на “Арканкергене”, вполне ожидаемо, обнажила большие проблемы в авторитетных ведомствах и в отношении к ним общества.
Засуетились, например, в Погранслужбе КНБ Казахстана. Спешно инициировали принятие нового Закона “О государственной границе”. Возьмутся за дисциплину, обещают решить социальные вопросы, займутся техническим перевооружением, будут тщательно подбирать офицеров и воинов.
В юстиции и полиции тоже есть о чем задуматься. Большая часть общества не доверяет официальной версии не потому, что так быть не могло, а потому, что допускает, что следствие может скрывать истинную картину. На протяжении длительного времени полиция дискредитировала себя некомпетентностью и коррумпированностью и окончательно растеряла доверие. То же самое касается и судебной системы.
К тому же народ видит, что при попустительстве закона и взаимном покровительстве сформировались неприкасаемые, те самые VIP-ы, которые живут вне социальных норм и правил. Представители этой “элиты”, к слову, облюбовали для охоты приграничную территорию. И народ допускает, что если частные охотничьи угодья могут располагаться в границах режимной территории, то почему бы VIP-охотникам не пострелять полтора десятка людей? Логика хоть и не самая последовательная, но красноречиво демонстрирует отношение общества к этой так называемой “элите”.
Было бы неплохо, если бы дело Челаха как-то изменило ситуацию. Во всяком случае, этого ждет общество, и в этом, по большому счету, высший смысл всей этой арканкергенской истории.