Айгерим Бейсенбаева
В Казахстане впервые установили памятник народному поэту Касыму Аманжолову. Монумент был установлен в торжественной обстановке 9 сентября в Караганде в честь 100-летнего юбилея со дня рождения поэта.
Памятник был выполнен в бронзе известным скульптором Женисом Молдабаевым

Скульптор Женис Молдабаев, Член союза художников СССР, лауреат премии Ленинского комсомола, рассказал в интервью “НП” подробности своей монументальной работы:
- Женис Кожагулович, как получилось так, что именно Вы воплотили в бронзе образ поэта Касыма Аманжолова?
- В Караганде я работал одиннадцать лет после окончания Московского государственного института имени Сурикова. Это город моей юности и творческого становления. Там установлены мои первые работы.
В этот раз в Караганде прошел конкурс эскизов памятника Касыму Аманжолову, и выиграла моя работа. Вторым этапом стало утверждение фигуры госкомиссией в Астане. Потом модели, эскизы и прочее... Увеличение тоже проходило в Караганде. Именно здесь находится комбинат, занимающийся литьем скульптур - до сих пор почти все работы отливаются там, а когда-то он был один на всю Среднюю Азию.
Место для скульптуры выбрали хорошее - в городском сквере. Вообще, место для памятника подбирается в зависимости от освещения. В этом плане памятник Аманжолову расположен в некотором роде концептуально. Первую половину дня памятник освещен сбоку. Кульминация освещения приходится на полдень. Это мне показалось символичным - ведь Аманжолов при жизни, как любой поэт, не был признан и только спустя многие годы его фигура засияла.
- Сколько времени Вам потребовалось для создания скульптуры? Процесс литья, вероятно, сейчас упрощен современными технологиями?.....
- Сейчас памятники стараются слепить быстро, как пирожки. Самое главное, что времени всегда бывает в обрез. У нас ведь стараются к юбилею и решают все в последний момент, так что и времени толком не остается.
Раньше памятники создавались по 14-15 лет. Сейчас, конечно, технологии литья шагнули далеко вперед, но и времени дается ничтожно мало.
На этот памятник от начала работы и до установки ушло около полугода.
- То есть время поджимало. Насколько при этом заказчики влияют на процесс создания памятника? Или Вам обычно предоставлена полная свобода в воплощении героя?
- Случается, что вмешивается акимат. К сожалению, сейчас конкурс проводится людьми, далекими от мира искусства.
Я представил две работы, и обе произвели впечатление на членов комиссии. Второй эскиз, мне, как автору, приглянулся больше, но акимат настоял на воплощении первого эскиза, и я потом уже в процессе создания понял, что они правы. Первый образ был с легкой грустью. Судьба Касыма Аманжолова была трагичная. Когда он умер, ему было всего 45 лет. Поэт, фронтовик... Решено было сделать памятник с некоторой грустцой.
- Какими чертами великого поэта Вы попытались наделить памятник?
- Сложность изготовления памятника Аманжолову состояла в воссоздании внешности поэта. Я нашел всего один его портрет, общеизвестный, и ориентировался на него.
Сам я вырос в ауле и воспитывался на стихотворениях Аманжолова и других авторов. Знаю его с детства. И давно я, к слову, хотел сделать его памятник. Когда отмечался 90-летний юбилей поэта и устраивали празднества по этому поводу, я привез в Караганду свои эскизы, чтобы поднять вопрос установки памятника. Но тяжелые времена были.
В деле воплощения героев прошлого множество противоречивых моментов. Некоторое время назад возникла потребность в создании памятников национальным героям, таким как Кабанбай, Богенбай, и другим. Полемика не прекращается по сей день. Они ведь жили несколько столетий назад. И фотографий их быть не может. Как восстановить их облик? Каждый здесь ратует за свою идею. К примеру, восстановить образ по описаниям, или по форме черепа. Доля здравого смысла в этом есть.
Опять же имеет значение, где создавался памятник. Если его заказывали в России, то будьте уверены - Тамерлан будет иметь славянские черты. Вот Ленин, к примеру, который стоит в Африке, похож на африканца.
Я тоже не раз сталкивался с этой проблемой. Но я давно уже решил для себя, что помощником в этом деле может стать генетический код. Делали мы однажды памятник Кабан-жырау. Создавали его в трудные времена. Чем руководствовались? Во-первых, устное творчество - жырау звали Каблиса, а Кабан - его прозвище в народе. Уже зацепка, характерная черта. Во-вторых: словесное описание. И последнее: потомки. Вот где знания о генетическом коде могут сослужить добрую службу! Около двадцати потомков есть у жырау, и их сходные черты помогли воссоздать образ этого исторического персонажа.
Что касается образов великих батыров, то некоторое время назад мы подавали заявку в Министерство культуры, чтобы объявили конкурс на воссоздание единого образа этих героев. Чтобы не было разброда в идеях.
Люди ведь не знают, как выглядели их герои, и пока не прочтут табличку, не догадаются, кто перед ними.
- Люди часто спорят потом, похож или не похож, но это ведь уже нюансы восприятия...
- Художники-профессионалы передают характер человека одним мазком, не создавая четкого детального портрета. В этом-то и заключается ценность искусства.
Главное - образ, а не портретное сходство. Знакомого человека мы узнаем со спины, даже без взгляда на лицо.
Кроме того, в монументальной скульптуре есть свои законы. Я делал девятиметровый памятник Ленину, у которого одна рука на 28 сантиметров длиннее другой... Тончайшие вещи для создания образа - закон перспективы.
- Вы были свидетелем советского времени, когда монументальная пропаганда была в самом расцвете. Создание памятников героям советской эпохи было массовым делом. Огромное количество памятников Ленину, Фрунзе...
Сейчас же возникла потребность напомнить казахстанцам о героях прошлого, и поэтому на смену коммунистическим фигурам пришли памятники Абаю, Валиханову, батырам. Получается, что работа скульптора-монументалиста востребована была и тогда и сейчас, в чем же состоит принципиальное различие? И в какое время скульпторам легче жилось и работалось?
- Действительно, тогда памятник был мощным орудием идеологии. И отношение к этому делу было более, чем серьезное. После революции первые декреты были о мире и о земле. И третьим пунктом была монументальная пропаганда. Представьте себе, насколько это было важно! Людям было не до высокого, не время было ходить по музеям, и вот скульптурные композиции героев заменяли им в каком-то плане искусство.
В советское время было всего два вуза по подготовке таких специалистов - в Москве и Ленинграде. Там сохранилась старая школа, бывшая еще до революции. Авторы моего поколения и немного моложе застали ту крепкую художественную школу. Учились мы не меньше десяти лет - и профессионалы выходили высочайшей подготовки.
И памятников тогда требовалось поставить некоторое количество, прямо по списку - вождям, героям... Также объявляли конкурс с осознанием большой ответственности за год, за полтора. Это был положительный момент.
Никто не вмешивался в процесс. Члены комиссии были исключительно профессиональные скульпторы и архитекторы, то есть люди сведущие. Конкурс был единый по всему Союзу, и отбирали лучших. Как ни парадоксально, а работалось нам тогда свободнее.
Ушло советское время, мы получили независимость. И сфера эта претерпела множество изменений. Хотим мы того или нет, а госкомиссия сейчас на семьдесят процентов состоит из чиновников, а художественных специалистов не хватает.
Опять же образование. Сейчас мы стремимся перенять систему Запада, где больше двух лет ничему не обучают. Все пытаются ухватить ускоренно, кто-то обучился, кто-то заплатил - все перемешалось. А нехватка профессиональных кадров уже ощущается. Надеюсь, со временем все встанет на свои места.
Вторая отрицательная черта нашего времени - это острая патологическая нехватка времени. Памятники делают быстро и некачественно. К тому же хромает организация этого процесса. Дошло до того, что конкурс объявляют за две недели до подведения итогов. Что можно успеть за это время? И потом широкой огласки нет. Кому повезло узнать, тот участвует. Все делается тайно, без широкой огласки, в последний момент. Досадный факт.
- Чаще выбор героев для создания памятников диктует заказ. Вам все же удается отливать в бронзе именно то, что хочется...
- Получилось так, что после развала Союза в эту сферу, как и во многие другие, хлынули свобода и китч. Единая творческая организация распалась.
Хоть мы все и состояли в то время в союзах художников, зарплату я нигде не получал, поэтому всегда был свободным художником. Участвовал во всех конкурсах, которые объявлялись, и никто нам, по сути, не указывал, что создавать. Потом настал переломный момент, когда все рухнуло, и я несколько лет вообще не работал. Не хотелось.
Сейчас же есть возможность делать то, что хочется. А выиграл или не выиграл в конкурсе, для меня это принципиального значения не имеет.
Вот сейчас мы находимся в моей мастерской, где 90 процентов эскизов еще не реализовано. Образ жизни у художников такой - есть время, приходишь в мастерскую и делаешь то, что нравится.
- Чей скульптурный образ Вы бы хотели создать в будущем?
- Здесь, в мастерской, мои идеи и замыслы. Хотелось бы осуществить хотя бы сотую часть. Это счастье и несчастье художника - иметь идеи и не иметь возможности и времени их воплотить.