|
Жанар Секербаева
Эльвира и Альфия Бековы приехали в Алматы на Второй благотворительный бал, где выступили в качестве дуэта. Трио сестер Бековых (Накипбековых) было широко известно по Советскому Союзу. Эльвира, Элеонора и Альфия живут за рубежом уже долгое время, но они не потеряли связи с Казахстаном
Благодаря их усилиям в Лондоне ежегодно проводится концерт Kazakh Galа, а в Тоскане - музыкальный фестиваль Masterclass of Music Citerna. Сын Элеоноры Бековой Мариус Стравинский - признанный дирижер, который руководит Карельским филармоническим оркестром, выступает в Лондоне, Берлине, Москве. Теперь сестры Бековы задумали новый проект вместе с казахстанским художником, живущим сейчас в Шотландии.
- Скажите, понимание и восприятие музыки в средние века и в настоящие дни отличается?
Эльвира Бекова:
- В наше время многие даже не утруждаются идти в концертный зал. Сейчас все доступно в Интернете. Люди ничего не хотят, и это тоже проблема, идет лавинная бомбардировка информацией.
Восприятие музыки тогда и сейчас, по большому счету, то же самое, живое исполнение будет иметь сильное влияние на слушателя. Думаю, что у струнных инструментов происходит по-особенному - через звуки струн передается душа. Человек, приходящий в зал, получает или не получает это воздействие. Когда получает, впечатление остается на долгие годы. Даже на благотворительном балу, где была не самая традиционная обстановка для камерной музыки, нас удивило, что слушатели почувствовали музыку, наше исполнение.
Альфия Бекова:
- Пассивно потреблять культуру - быть в статическом состоянии. Интеллигенция идет на концерт, в театр с чувством поиска, познания, и для этого не нужно быть специалистом по Баху. Должно быть усилие и сосредоточение внимания, оценки самого события. Музыкант каждый раз исполняет произведение по-разному, такова уникальность живого концерта, который никогда больше не повторится таким, каким вы его услышали. В другой раз будет иначе. Кроме того, исполнитель создает вокруг себя энергетическое поле, публика заряжается и также вырабатывает энергию.
Пабло Казальс, Глен Гульд играли так, что о концертах ходили легенды, передающиеся из уст в уста поколениями. Их выступления были откровениями.
- Есть ли в музыкальном искусстве произведения, которые очень тяжело исполнять дважды? Например, в литературе роман Юкио Мисима “Золотой храм” вообще не советуют читать, он вызывает сильные душевные переживания.
Э.Б.: В прошлом году мы играли на фестивале в Тоскане, в 2009-м - в мире отмечали столетие композитора Оливье Мессиана. Играли произведение “Квартет на конец времени” (фортепиано, скрипка, виолончель и кларнет). Он был написан во время Второй мировой войны в концентрационном лагере, где и находился композитор. Мессиан написал сочинение в тяжелейших условиях. Инструментальный состав партитуры был предопределен присутствием в лагере именно этих музыкантов. (Квартет был сыгран 15 января 1941 года Этьеном Паскье (скрипка), Жаном ле Булером (кларнет), Анри Акока (виолончель) и автором (фортепиано) перед тысячами пленных французов, бельгийцев, поляков. Невероятная премьера состоялась при 30-градусном морозе, на неисправных инструментах - расстроенном пианино, трехструнной виолончели, на кларнете с западающими клапанами, но осталась памятным документом времени: “Никогда меня не слушали с таким вниманием и пониманием”, - скажет впоследствии Мессиан.
Само произведение очень глубокое. К тому же в церкви, где мы играли концерт, была экспозиция фотографий того времени, и картина средневекового художника. Ее вернули после долголетнего периода реставрации. На полотне - распятие Христа, образ дьявола в очках. Это очень странный сюжет, который выглядит так, будто его написали вчера, а не много веков тому назад. Публика в тот день слилась воедино. Повторить концерт снова почти невероятно.
- Как-то раз в Москве на Международном конкурсе имени Чайковского победителя, грубо говоря, засудили, назвав такую причину - слишком вольная интерпретация. Где грань между индивидуальностью и традицией?
Э.Б.: Если мы говорим о нотах, не должно быть вольностей. Композитор написал произведение, и наша задача, как исполнителя, глубоко проникнуться творением. Не должны играть самих себя, наша индивидуальность будет выражаться через сочинение.
А.Б.: Великий интерпретатор Баха Пабло Казальс говорил, что важны не сами ноты, а связь между ними. Ноты - это атомы, понять их взаимоотношение и развитие во времени и пространстве - задача артиста. Необходимо воссоздать духовное, эстетическое, звуковое явление.
Э.Б.: Особенно заметно в последнее время слишком вольное обращение с произведением. Часто молодые исполнители хотят отличиться чем-то эпатажным и внешними эффектами, но такое исполнение поверхностно.
- Вы находитесь далеко от Казахстана, живете в других странах. Ощущаете за рубежом еще большую связь с родными?
Э.Б.: На расстоянии можешь относиться к событиям более объективно и сравнивать. Если есть возможность сравнивать, находишь правду. Хорошо, когда артист имеет возможность быть на расстоянии. Каждый наш приезд в Казахстан откладывает большой отпечаток на нас.
А.Б.: Иногда меня ставят в тупик, когда спрашивают: “Вы давно не были в Казахстане и, наверное, потеряли связь?” Я так не чувствую. Для артиста важно быть космополитичной личностью, набираться знаний, опыта. Географическое местоположение - не препятствие. Можно жить на родной земле и создавать, можно жить вдалеке и тоже творить.
- Расскажите подробнее о Ваших увлечениях.
Э.Б.: Я увлекаюсь дизайном интерьера. В этом была жизненная необходимость - все мы где-то живем и обустраиваем свой дом. Тем более что у меня появились для этого возможности. В СССР мы жили в хрущевской квартире со смежными комнатами, в Лондоне возникло другое пространство со своим стилем, принципами, которые очень заинтересовали.
Когда переехали в Италию, в Тоскану, я окунулась в Возрождение. К примеру, без разрешения архитектора нельзя перекрасить дом или построить новый сарай в чуждом стиле. Поэтому до сих пор в Тоскане остались те же старинные дома, пейзажи, они будто сошли с картин.
Мы реконструировали старый дом, который строился в течение многих веков. Нашли письмена, где указывается такая дата, как 1011 год. И действительно там были поселения, и, вероятно, этот дом стал пристанищем кочующих евреев, а затем - монастырем с огромными террасами, садами. Бережно отношусь к истории, ведь там веками жили люди, создавшие стиль.
А.Б.: Меня всегда интересовало физическое движение. Когда была маленькой девочкой, бегала, занималась гимнастикой, акробатикой. После этого я сосредоточилась на музыке.
Я интересуюсь человеком как единством духовного и физического. Изучаю ориентальную философию, буддизм. Физическая сторона - это часть души, движение должно быть одухотворенным. Так я стала заниматься древнекитайским искусством - тайчи. Это не только способ самозащиты, оздоровления, но и медитация.
- Линия жизни, которой Вы придерживаетесь?
Э.Б.: Моя линия очень простая - ничего не меняю на протяжении многих лет. Стараюсь не делать никому зла, помогать близким, как наша мама. Ненавижу вранье, притворство, интриги. Надо быть честной и следовать тому, чему учили хорошие, достойные люди. Наши учителя имели исключительно духовную культуру и высокие идеалы, и это сидит во мне крепко.
А.Б.: Во мне очень сильны творческие и познавательные импульсы. Принципы - свобода мышления, путь познания и движение. В истории человечества личности выбивались куда-то, создавая течение. Не знаю, какая у меня в этом плане миссия. Быть в движении и быть честным с собой.
Справка “НП”
Сестры Эльвира, Элеонора и Альфия Накипбековы родились в городе Караганде. Там же они окончили музыкальную школу (первый учитель - Роман Мазанов) и затем Консерваторию имени Чайковского в Москве. Как трио сестры Эльвира (скрипка), Элеонора (пианино) и Альфия (виолончель) начали выступать еще с раннего детства, а первый их дебют на Западе состоялся в 1989 году. |
