Мира Мустафина
В Казахском государственном академическом театре имени М. Ауэзова всегда экспериментируют. И весьма удачно. Причем эксперимент этот может касаться как самого текста, так и способов его сценического воплощения. К уже имеющимся в репертуаре 77-го театрального сезона четырем новым спектаклям ныне добавилась весьма любопытная постановка под названием “Абай”...

...Легендарный занавес Казахского государственного академического театра имени М.Ауэзова медленно раздвигается. Бирюзовый свет заливает сцену, по горизонту стелется нежный пейзаж казахского аула, зрители с интересом ждут действия двухчасового спектакля по пьесе Мухтара Ауэзова. А точнее: как же из этого душевного рая, из этого сотворенного художником Ерланом Туяковым нежнейшего пейзажа, из этого выверенного композитором Газизой Жубановой удивительно трогательного народного пения известный режиссер, профессор Есмухан Обаев извлечет трагедию...
Сквозь спокойствие и тишину прорывается пронзительная человеческая драма. Перед нами встает великий казахский просветитель Абай - защитник чести народа, справедливости, человеческих прав, независимости. Не всегда случается счастливое совпадение замысла автора с решением режиссера и художника, когда трудно догадаться, кто что придумал. На этот раз - все великолепно совпало.
Напомним: в этом театральном сезоне известный коллектив подготовил новые, весьма интересные театральные события. Среди них “Все же жив Ходжа Насреддин” Т.Нурмагамбетова, “Лавина” Т.Жужен-оглы, “Кылмыс” М.Байджиева, “Наследники” Д.Исабекова. Уже по одним этим названиям можно судить о насыщенности жизни старейшего казахского театра. Нет в прославленной труппе того, что принято называть сытым покоем. Очевидно и другое - у театра есть отчетливо выраженная линия.

Интонация “Последних романтиков” в образе Абая

Театр работает над классикой отечественной и мировой, каждой своей постановкой, вновь доказывая современность и невымышленную необходимость той литературы, что прошла проверку временем. От маленького домашнего мирка в “Наследниках” актуальной до сегодняшнего дня пьесы Исабекова до задач казахской государственности в “Абае” Ауэзова; от морально-нравственных вопросов, определяющих место человека в мире (“Лавина” Жужен-оглы) до взаимоотношений власти и личности в “Абае”. Проблемы эти соединены не менее главным, определяющим природу театра имени М.Ауэзова явлением. Имя этому явлению - Человек.
Казахский театр обращался к пьесе М.Ауэзова несколько раз. В сороковом году это была постановка первого казахского профессионального режиссера Токпанова. А в середине шестидесятых годов прошлого столетия - Азербайджан Мамбетов. Его Абай был бурным, страстным, легкоранимым. Гигант двухметрового роста, переживающий большую внутреннюю драму.
В начале 80-х годов Азербайджан Мамбетов вновь переделал постановку - притушил, умиротворил Абая. Известный режиссер еще раз обращался к Абаю уже в двухтысячном году, но тогда исполнитель главной роли ушел в кино, спектакль пришлось снять из репертуара театра.
Журналисты были приглашены на генеральную репетицию спектакля “Абай”, которая состоялась накануне премьеры. Нам довелось поговорить с художественным руководителем театра, главным режиссером Есмуханом Обаевым. А еще мы видели его в работе.
- Лично для меня это третье прочтение Абая, - говорит Есмухан Естаевич. - Спектакль задуман как музыкальный, с большим количеством песен, с хором.
Здесь режиссер-постановщик сознательно заменил “концепцию” чувством. Потому постановка пронизана теплым и живым чувством любви - согревающей, примиряющей, я бы осмелилась сказать, даже “подлинно народной”, выраженной не только декларациями, а сердечным участием, умением любоваться не только людьми-персонажами, но и людьми-артистами.
А художник-постановщик Ерлан Туяков выстроил на сцене необычайно красивый и нежный пейзаж казахского аула, в котором, в сущности, бушуют те же страсти, что и за его пределами, те же проблемы не дают людям спокойно жить, но здесь есть Вера, Надежда, Любовь. Именно этот путь и выбрал режиссер Есмухан Обаев. Спектакль колоссален в своем драматизме. И в таком сценическом рисунке, безусловно, высвечиваются исполнители почти всех, без исключения, ролей.
Спектакль получился целостным. В первом акте спектакля поразительная магия, словно вновь взял в руки “Слова-назидания” Абая, перечитываешь, аромат его поэзии витает над подмостками. И понимаешь постепенно, насколько точно ощущает режиссер литературный текст великого казахского просветителя - в его ритмике, музыкальности, в силе его воздействия. Наконец, в его непреходящей современности. Это ощущение поддерживается и изумительными актерскими работами - начиная с главного до второго плана и даже эпизодических ролей.
Вот блистательный заслуженный деятель Казахстана Ерлан Билялов, привнесший в образ Абая тот особый свет, что в пьесе Мухтара Ауэзова определялся как интонация “последних романтиков”. Молодая невестка Ажар наделена в исполнении Назгуль Карабалиной таким неукротимым обаянием, такой жаждой добра и любви, участия, что никто не усомнится - сердце героини навсегда принадлежит Айдару. А пристав, царский офицер, очень выразительно сыгранный молодым актером Нурланом Абиловым, кажется, прикипел к своим служебным обязанностям. Удивительное сочетание тугодумия и готовности к жертве во имя карьеры делает этого героя на редкость обаятельным негодяем...
А выстроенный в параллель основному действию спектакля выход мудрой Зейнеп (ее образ создали две заслуженные актрисы, яркие индивидуальности Р.Хаджиева и Р.Машурова), а также сведение порой полярных кусков текста в единую атмосферу мира и всепрощения, где “все делают друг другу зло и страдают”, - замечательная находка режиссера Есмухана Естаевича. К тому же эмоционально воздействующая на зрителя, возвращающая память к давно прочитанному другому произведению писателя М.Ауэзова роману “Путь Абая”.
Актеры, занятые в спектакле, играют поистине профессионально - что ни характер, то судьба, сложная, исполненная глубоких противоречий, внутренней борьбы с самим собой. Человек вообще соткан из противоречий. Есмухан Обаев исследует эти противоречия. Во всяком случае, об этом едва ли не в первую очередь думается на спектакле “Абая”.
Режиссер Обаев и художник Туяков придумали замечательный ход, придавший всему происходящему дополнительный объем, - выстроены декорации, которые напоминают больше скалистое возвышение. Картинки медленно сменяют одна другую, звучит пленительная музыка, а в гору-то надо подниматься или же сбегать под склон. Это четко разграниченные миры, которым не дано пересечься никогда.
Но коль скоро такое пересечение продиктовано самой Судьбой - надо всмотреться, надо попытаться понять что-то, еще непонятое в трагедии М.Ауэзова. Потому каждая картинка рассматривается режиссером обстоятельно, чуть замедленно по ритму. Прикоснуться к тому, что некогда казахский классик определял емким понятием “диалектика души”, услышать голос совести, познать цену поступку, измерить масштаб человеческих взаимоотношений привычными, веками складывавшимися ценностными ориентирами. Может быть, именно этим стремлением влечет “Абай” в постановке народного артиста Казахстана Есмухана Обаева?
Рассказанная история столь же не нова, сколь вечна. Суть ее сформулирована режиссером предельно четко: можно ли, не раздумывая, продавать душу, честь и совесть в обмен на сомнительные блага; хвалить тирана властвующего и ругать поверженного; провозглашать существование не одной, а множества истин; признавать любовь и веру понятиями условными, с легкостью принимать порок за добродетель.
“Человек, его судьба, его мысли и его душа не могут быть неинтересны, - считает Есмухан Естаевич. - Я очень рад, что образ Абая появился на нашей сцене, причем в исполнении молодежной труппы. Правда, в постановке старого режиссера. (Смеется. - Авт.) Я сознательно ушел от трактовки Абая натурного, Абая-памятника. Он всегда среди народа, отстаивает права человека, его независимость и свободу”.
Наверное, это и есть главный секрет, который таит в себе академический казахский театр. Художественный руководитель театра Есмухан Обаев заметил: кто же может точнее и ярче рассказать о нашем нынешнем бытии, чем великие классики, чьи пьесы идут на двух сценах казахского театра?
Безусловно, природа этого театра замешана на высоком классическом репертуаре, и определение “академический” означает строгий вкус, взыскательность к языку, а точнее - ауэзовцы ратуют за чистоту казахского языка. А еще они ратуют за подробность проживания той жизни, которая в силу разных причин сложилась так, как сложилась на примере великого поэта, просветителя Абая, а другого не дано. За смех, когда смешно. За слезы, когда грустно. Наверное, это и есть еще несколько основных секретов, которые таит в себе Казахский академический театр имени М.Ауэзова.
фото автора