Ольга Зорина
В ближайшее время в Астане откроется персональная выставка шымкентского художника Ержана Кудайбергенова. Пока он не отправил все свои работы в столицу, мы побывали в его мастерской

Никогда не надо слушать,
что говорят цветы,
надо только смотреть на них
и дышать их ароматом.
Антуан де Cент-Экзюпери

Ержан Кудайбергенов больше известен как скульптор, автор “Сада камней” в Туркестане, монумента “Богиня Умай” в Астане. По результатам Международного симпозиума по скульптуре и керамике на Иссык-Куле, посвященного творчеству Чингиза Айтматова, он получил Гран-при за работу “Исповедь на исходе века”, созданную на основе анализа всех произведений писателя. Но, если перечислять все регалии и проекты Ержана, это все равно не передаст тех впечатлений от творчества художника, которые получаешь при непосредственном “контакте” с ним и его работами. А поделиться ими все же хочется уже потому, что зритель должен знать, как такие встречи могут преобразить взгляд на окружающую действительность.
Согласитесь, что общение с некоторыми людьми словно меняет мир вокруг нас, делает его чище, прозрачнее, мягче. Даже совсем короткая беседа с Ержаном Кудайбергеновым надолго упаковывает душу в красоту. И хотя считается, что причина возникновения любви неизвестна, это не так. Одна из причин любви - это живопись. Но такая, которая не копирует все известные направления, сюжеты, линии, а та, что создается от сердца, выливается из души и из многолетнего осмысления творчества.
Итак, мы пьем горячий чай с вареньем из диких яблок в мастерской Ержана Кудайбергенова. Мастерская просторна - здесь только потолок превышает пять метров, много стеллажей, огромные окна, занимающие одну из стен целиком. Это такой лофт, созданный художником, в котором есть место и пластику, и современной технике, и самодельно выложенной печи из красного кирпича. Все гармонично. И такую гармонию создает как правильно организованное пространство, так и вписавшиеся в него предметы антиквариата, мольберты, скульптурные композиции и стоящие тыльной стороной большие живописные холсты.
- Я никогда не оставлял живопись, потому что это самое сильное ощущение в жизни, - признается Ержан Кудайбергенов. - Перфомансы, например, так не трогают, не оставляют таких впечатлений. Прикладному ремеслу можно обучить любого желающего, но живописи - нет. Да и ремесленники сегодня не могут повторить того, что умели делать мастера прошлых времен. Я пригласил вас к себе не для того, чтобы себя прорекламировать (Ержан - скромнейшей души человек. - Прим. авт.), а пообщаться, посмотреть на реакцию, чтобы дать себе еще раз оценку.
И тут Ержан разворачивает холсты... Действительно, как отметил один искусствовед: так как Ержан, не пишет никто! Но эта фраза вновь ни о чем не скажет. Серия новых холстов под рабочим названием “Белый сон” - это такая неуловимая тонкая материя, на которую бережно набросан полупрозрачный рисунок.
Спрашиваю: “Это масло?”.
- Да, масло.
Совсем не похоже. Как будто на загрунтованный бинт натянули шелковую паутину. А она создала свой сюжет, ни на что не похожий, в котором нет ни одной лишней линии, ни одного неглавного штриха и ни одного ненужного цветового оттенка. Все в серо-белой палитре. Ничего лишнего, и невольно напрашивается единственное сравнение с лирическими стихами хайку, отличающимися предельной краткостью и своеобразной поэтикой. Размеры хайку так малы, но емкость их относительно велика. Искусство писать хайку - это прежде всего умение сказать многое в немногих словах. Вот и Ержан в своей живописи фокусирует, как кристалл, свой богатый опыт переживаний через открытие в настоящий момент реальности в конкретном предмете или явлении. Намек, подсказка, недоговоренность становятся в его руках дополнительными средствами художественной выразительности. К этому надо было прийти.
Художник создает такое звенящее и прозрачное пространство, в котором открывается окружающий мир. Мы можем домысливать, исследовать, наблюдать. Можно потрогать холст, ощутить его шероховатости, еще раз отойти подальше, посмотреть и удивиться новому открытию мира, который скрывался до этого момента лишь в этой картине. Главное здесь будет - состояние наблюдения того, что есть, и того, что может вдруг исчезнуть.
Не зря, наверное, некоторые художники каллиграфически выписывают на своих работах японские стихи, расширяя смысл созданного на холстах. Но Ержан сам, как хайку. Он крайне экономен в средствах, кажется, что масляных красок даже нет на холстах, и в то же время он очень выразителен в своем мастерстве.
Вот перед вами пейзаж, сказала бы, зимний. Тонкие тополя, едва уловимые очертания гор, небо, птицы, облака. Но как сквозь них проходит морозный воздух и чувствуется прохладная нежность земли? Поэтический образ, казалось бы, чуть намечен, но обладает большой емкостью и, завораживая, уводит за собой. Кажется, что смотришь на работу и переносишься в горный пейзаж с его прохладным одиночеством. В то же время работа предельно конкретна. Художник представляет реальную картину или свое душевное состояние. Смотришь на такие “сны” и вроде бы все, что когда-то казалось привычным, вдруг преображается. И эта приходящая радость узнавания, внезапное постижение красоты, такой знакомой, что ее уже не замечаешь, но боишься утерять.
У Ержана получилось развить свои способы изображения, которые могут вызывать у зрителя максимальную активность, втягивать его в творческий процесс, давать толчок мысли. Если быть недостаточно внимательным, то импульс, посланный художником, ускользнет, пройдет мимо. Потому художник приглашает к себе гостей по одному, чтобы без суеты, без лишних отвлечений побыть с живописью и собеседником наедине. Состояние от таких необычных встреч самое ответное - хочется забраться под плед, писать стихи, смотреть сильные фильмы, думать о любви. А еще сожалеть о том, что не умеешь вот так высказываться на холстах.
Вот на что способна настоящая, обдуманная живопись, развернутая метафора, прямое значение которой обычно скрыто в живописном подтексте.
- Для меня самое главное - гармония внутри, - заключает художник. - У меня такая гармония есть. Я только обращаюсь к своей душе, чтобы она не оставляла меня.