Ольга Шишанова
В преддверии Дня всех влюбленных хотелось бы вспомнить о двух мастерах холста и красок, которые, создавая свои картины, посвящали их вечному чувству. Два разных художника - и по возрасту, и по живописной манере исполнения - столичный мэтр Виктор Кель и алматинский мастер кисти Марат Тургымбай всегда делились своими впечатлениями о жизни при помощи картин

Произведения Виктора Келя в представлении не нуждаются. Их давно знают и любят, он замечательный акварелист, мастер, великий труженик. И акварели, которые вообще так редко можно увидеть сегодня на выставках, по праву считаются его визитной карточкой.
Еще учась в школе, Виктор Кель серьезно готовился к поступлению на архитектурный факультет тогдашнего ЦСХИ, но, как это часто бывает, в последнюю минуту поменяв решение, поехал в Россию и сдал документы в Смоленский педагогический институт на художественно-графическое отделение.
По словам самого художника, работать ему нравилось в самых разных техниках. Вот и в институте он пробовал свои силы в скульптуре, живописи, а затем и в акварели, которая постепенно стала его настоящим призванием.
Вернувшись в родной город, Кель стал постоянным участником городских и тематических выставок, его картины выставляли в Лондоне, приобретали коллекционеры из Германии, Турции, Украины, они находятся в Крымской галерее.
Ему всегда была свойственна разноплановость творческих устремлений: он тяготел как к акварелям, так и живописным произведениям, в которых прослеживалась излюбленная мастером размытая акварельная манера письма и одновременно стремление к импрессионистам XIX века. Кстати, течение импрессионизма в какой-то мере роднило его масляные холсты с пейзажными работами Марата Тургымбая.

А вот акварель, по мнению мастера, - это очень яркая, красивая и быстрая техника, требующая большого опыта, практических навыков и чувства материала. Мягкие, текучие краски этой техники позволяли художнику воплотить свои замыслы на листах - рассказать о том, где он побывал, что произвело на него наибольшее впечатление, а самое главное - поделиться своими впечатлениями со зрителем. И сделать это в ненавязчивой изысканной манере, благо зыбкость акварели позволяет это.
Дороги России, солнечные уголки в Бахчисарае, величественная природа Борового - все оживало под талантливой кистью художника. Но главное - женский образ, немногочисленные яркие портреты прекрасной половины человечества... Плюс пейзажи и натюрморты - далеко не полный перечень сторон творчества этого художника.
Потому что свой почерк придумать нельзя, он вырабатывается годами, и нельзя работать “под кого-то”. Можно обмануть простого зрителя, но не специалиста. Хотя последних как раз сегодня и не хватает, как и их оценки - безапелляционной и честной.
Келя называют мастером, чему он всегда очень удивлялся, считая, что совершенствоваться надо всю жизнь. Не случайно захотел попробовать пастель - великолепный материал, импрессионистический, дышащий, которым сегодня мало пишут, так же, как и акварелью. И пусть это сложные техники, но возможности их огромны. Они быстры, мимолетны. Восхитился закатом - и сразу свое состояние можно показать в акварели. Ты живешь в этом состоянии вместе с природой, красками и холстом. Догорает закат - готов и твой пастельный лист. Ведь что только не писал Виктор Кель в этих техниках - и рассвет в Боровом, в Крыму, в Кургальджино, степь весной, зимний парк, солнечную тропинку, акварели-отражения с водоемами, не забывая и о выполненных маслом портретах, которые сформировали его жизненное кредо - дорожить временем.
Категория времени становится важной составляющей поэтики и таких национальных мастеров, к которым, несомненно, относится Марат Тургымбай.

О времени и о себе в нем повествует художник своими картинами, в которых его персональная творческая манера тесно переплетена с первыми опытами казахстанской живописи, начиная с ее основоположника Кастеева, в творчестве которого изначально проявлялась потребность соотнести природу с красотой Вселенной, с вечной любовью. Наверное, поэтому в своем творчестве Марат предпочитал не ограничиваться каким-либо одним жанром. Его кисти подвластны и портрет, и натюрморт, и пейзаж. И в каждой работе ощущается искренность художника, придающая внутреннюю значительность и содержательность его произведениям. Глубоко личные раздумья, которые неизменно присутствуют во всех его работах, проникнуты светлым мироощущением и восприятием мира. Таковы холсты “Сон красавицы степи”, “Жизнь-река”, “Мой день”, “Молодость”, “Капчагай”, “Долина реки Или”, “Чарын”, “Осенний сад” или триптих “Хан Тенгри”. Даже драматические коллизии жизни, отраженные в его полотнах - “Чапан деда”, “Священное дерево”, “Беркут”, “Мудрость”, выражаются в негромких нотках печали и сожаления о несовершенстве мира, но не его трагической безысходности. Художественные образы, создаваемые мастером на полотнах, удивительны. Удивительны тем, что сочетают в себе, казалось бы, разные вещи: вымысел и реальность, тайну и откровенность, восхищение и грусть. Сам художник так говорит об этом: “Наша жизнь так глубока, во всем присутствует тайна, все - чудо. Любой незатейливый мотив может послужить поводом для размышления”.
Нужно отметить, что эмоциональное отношение к живописному чувствованию природы оказало существенное влияние и на дальнейшее развитие казахстанского пейзажа в творчестве мастера. А обращение к опыту импрессионизма с помощью мастихина стало великолепной школой для повышения уровня художественного мастерства Марата, обогащения его работ формально-пластическими решениями разнообразия фактуры, гибкости и подвижности мазка, светоносности цвета, богатого колористического звучания.
Примером может служить одно из самых живописных произведений художника “Маки”, в котором вибрация полотна достигается, как и на полотнах импрессионистов, за счет подрагивающих переливающихся мазков. К слову, эта удивительная находка, подсказанная ему творчеством Делакруа, который, будучи одержим идеей передачи движения, в бесстрастном неистовстве романтизма не удовлетворялся быстрыми движениям и насыщенными красками, а накладывал вибрирующие мазки, говорит о стремлении запечатлеть реальный мир наиболее естественно и непредвзято в его подвижности и изменчивости, передав свои мимолетные впечатления.
Ну а уже дальше - индивидуальное творчество, отражающее состояние души и ума художника: веселое и грустное, тоскливое и радостное. А потом - как линия поведет-закрутится. И всегда получалось замысловато, головоломно, но обязательно одухотворенно и легко.

Фото автора

Астана