Ольга Шишанова
Стиль, в котором писал свои картины Павел Рыженко, - классический реализм - как нельзя лучше отражает дух истории. Именно такой манерой письма он воссоздал исторические события из давнего прошлого, что оживают и становятся ближе в его произведениях

“Мне всегда хотелось верить, что я предлагал людям альтернативу массовой, мишурной культуре, которая заставляет нас забыть о главных вопросах бытия. Понять, что мы не серая масса, не так называемый электорат, а народ с богатой историей и самосознанием”, - говорил художник. Родился он в Москве, затем учился в художественной школе при Институте имени Сурикова. Отслужив в армии, поступил в Российскую академию живописи, ваяния и зодчества, в мастерскую известного художника Ильи Глазунова, которого сегодня тоже нет, как и одного из его любимых учеников...

А пока художник писал о своем детстве, без узоров и красот, так, как помнил и чувствовал. Именно откуда, как

говорят, все мы родом.
“Тогда все было другим, а главное - другими были люди. Почему-то я особенно хорошо помню стариков, которые почти все воевали или прошли через войну. Эти старики окружали нас во дворе, стучали в домино, ласково глядели на наши игры и практически никогда не закрывали двери своих скромных по теперешним временам жилищ. Помню, как-то зашел в квартиру своего приятеля, которого не оказалось дома. Его мама Изольда Иринарховна и бабушка, нисколько не удивившись моему появлению на кухне, тут же усадили меня обедать. Есть я не хотел, но отказаться было неудобно. Медленно поглощая окрошку, я рассматривал висевшую над столом репродукцию с картины Пуссена, на которой древние римляне праздновали какое-то событие, и один из них почему-то бросался на меч. Эти воспоминания для меня были потом очень важными. Важнее, чем сухие отчеты, словно сводки с фронта, кто где родился, учился, служил, поступил, постиг тайны творчества, стал признанным, успешным и так далее. Потому что именно это для меня и было родиной, светлой, тихой, полной любви, которую многие позабыли, а многие - нет”.
Сегодня художника нет рядом с нами, но что можно сказать о том, чьи картины расходятся на ура? Чьи слова - будто чистый источник? Лучше почитать и “послушать” его самого, тем более вот что он пишет о своем мироощущении в годы учебы у своего знаменитого учителя: “Дивный мир Третьяковской галереи, сырость старинных улочек Замоскворечья, бурое небо над Москвой, когда, приникнув к ледяному стеклу, я глядел на красный флаг над зданием Верховного Совета. Все это смешалось тогда в сознании мальчика, и только в 18 лет, поступив на службу в армию и оказавшись совершенно в другом мире, я понял, что путь мой - это не поиски того, чего не терял, а путь, данный мне, путь живописца. Девяностые - это годы моей учебы в академии, это метания, поиск веры, ответов на вопросы, это встречи с совершенно новыми для меня людьми - священниками. Первые серьезные мысли о назначении творчества возникли именно тогда, в Академии живописи, ваяния и зодчества. Мои однокурсники, как и я, были проникнуты общением с великим учителем, художником, воином - Ильей Сергеевичем Глазуновым. Помню тот восторг, который впервые охватил меня в залах Эрмитажа перед картинами Рембрандта, Ван Дейка, Вермеера. Казалось, все эти великие мастера находятся здесь, рядом со мной. Я ощущал дыхание живой истории, величие могущественных империй - Византии, Рима, Российской империи. Я ощущал прохладу Синайской пустыни и запах порохового дыма над Бородино, передо мной вставали строгие лики русских воинов, бесстрашных и непобедимых”.

Наверное, сложно отыскать среди современных художников такого, как Рыженко, кто бы без оглядки посвятил свое творчество только истории, не портретам, не натюрморту, хотя эти жанры никто не оспаривает, а сложнейшему виду - исторической картине.
Внутренняя духовность художника не только исходит от его картин, но и наполняет всю речь его, как будто он не только художник, но и писатель, воспевающий свою родину. Может быть, работы этого великого мастера и его духовные искания помогут кому-нибудь еще обрести своего Всевышнего внутри?
“Каждый человек тянется в глубинах и тайнах своего сердца к свету - Всевышнему. Ко мне вера пришла очень поздно, но, поверив, я захотел побежать за ним, надеясь когда-нибудь приблизиться к этому свету. Трудно мне писать об этом, нет слов, чтобы ясно изложить мысли, но о людях, ушедших и живых, которые являются носителями веры и духа родины, мне сказать необходимо. И сказать на холсте, потому что это мой долг перед великой правдой. Долг не до конца сломленного жителя мегаполиса, который сквозь очертания современных домов, сквозь смог видит, как вновь и вновь проступают эти строгие и любящие лики наших предков, проливавших свой пот и кровь за веру и за каждого из нас. Приблизившись к рубежу своей жизни, рубежу, который не смог переступить великий Пушкин, у которого остановились многие, я задаю себе вопрос вопросов: кому я служил? Именно кому, а не чему, и вообще, что есть искусство?
Надеюсь, что мои картины разбудят генетическую память моих современников, гордость за свое отечество, а быть может, помогут зрителю найти для себя единственно правильный путь. И тогда я буду счастлив выполненным долгом”.
Свой долг художник с большой буквы выполнил до конца - оставил свои картины, источники света и стремления к Всевышнему, вот только жаль, что не так много, как хотелось бы преданным почитателям его таланта...

Астана