Ольга Шишанова
В Астане, под эгидой Минкультуры и спорта РК, состоялся показ музыкальных спектаклей “Человек из Ламанчи” и “Звездный мальчик” Государственного академического русского театра для детей и юношества имени Наталии Сац, режиссером которых выступил заслуженный артист Таджикистана Султан Усманов, любезно согласившийся на эксклюзивное интервью нашему изданию накануне премьеры

- Султан Алимжанович, почему выбор пал именно на те спектакли, которые вы привезли для показа в Астану?
- “Человек из Ламанчи” - это американский мюзикл. Мне запросто могут возразить, что я любитель западной культуры и американского театра. Хотя я когда-то давным-давно, в начале 80-х годов, поступил на режиссерский курс в ГИТИС, на факультет режиссера музыкального театра. Конечно, нас обучали как режиссеров музыкального театра, оперы, оперетты. А мюзиклов тогда еще не было на сцене советских театров. Приходилось изучать, что это за явление. И получилось так, что данный материал и музыку к нему я слушал уже тогда. Мне очень понравилось. Ведь основа его очень сильна - это “Дон Кихот” Сервантеса. У меня тогда появилась мечта. Бывает у режиссеров такая голубая мечта - хотеть что-то воплотить. Вот и я хотел это поставить когда-нибудь. И вдруг мне доставили ноты, либретто. Но даже если ты работаешь 30 лет в разных театрах, порой той труппы, которая бы смогла это сделать, нет. И вдруг получилось. Думаю, это некая судьба, что ли... И ЭКСПО-2017 тоже оказалось в тему. Мы даже почти не думали, что предложить, потому что этот материал необычный. Могут, конечно, сказать, что модно ставить мюзиклы, но для меня это никогда не было модой, а было просто интересно. И, кстати, если бы не было определенных монологов главного героя, то я бы его так и не поставил. Те слова, которые он произносит, для меня очень важны...

- Какие именно?
- Например: “Я пришел в мир железа, чтобы сделать его золотым”. Или: “Нельзя воспринимать жизнь, какая она есть - надо делать ее такой, какая она должна быть”. Ведь это совершенно простые слова, избитые истины, если хотите. Но мы почему-то словно забыли их, эти простые слова, эти известные истины, променяв их на что-то совсем не нужное, на бешеный темп жизни. А рядом простые вещи. Порой думаю, что нашим детям не помешало бы повторять эти правильные слова и выражения, потому что хотим мы того или нет, но все равно все возвращаемся к первоисточнику, откуда надо напиться. И еще, почему меня эта пьеса очень трогает... Вот приходит человек, и его приход кого-то меняет до такой степени, что диву даешься. У кого-то появляются крылья, кто-то вдохновляется на новые идеи. Так и я зачем-то пришел в этот мир, чтобы изменить его. Но я не строитель, не зодчий. Я только могу повлиять на кого-то, сделать кого-то чуть лучше. Таких людей в жизни бывает мало - таких, как Дон Кихот, которые что-то хотят исправить в ней, сделать ее лучше. Обычно почему-то мы считаем их не совсем нормальными, но это далеко не так. А ведь без них очень скучно жить, они преображают нашу неприглядную действительность. И сделать из какой-то Альдонсы Дульсинею надо еще суметь! Чтобы не только она поверила в это, но и окружающие ее люди тоже преобразились и прониклись ее образом. Именно эти моменты меня лично задевают в спектакле больше всего.
- А второй спектакль - “Звездный мальчик”?
- Тут я скажу, что мы привыкли ко многим сказкам, разным повествованиям, но классика всегда “сидит в голове”. В то же время “Звездный мальчик” не принадлежит к числу тех произведений, которые можно назвать одним из самых известных сказочных произведений. Кто-то слышал, кто-то и понятия о нем не имеет. Его автор - Оскар Уайльд, один из интереснейших и спорных писателей, больше известный своим “Портретом Дориана Грея”. Однако его “Звездный мальчик” не менее важен и даже современен. Ведь оглянитесь вокруг - одни “звезды”, а король-то голый! И мы снова и снова наблюдаем историю мальчика, которая воплотила в себе весь негатив подрастающего поколения. Не всего, а той его части, что невежлива по отношению к родителям.
- Как проходит выпуск спектакля?
- Процесс очень интересный сам по себе, особенно когда ты работаешь с актерами. Но главное, когда спектакль готов - это проверяется на зрителе. И когда идут первые премьеры, я сижу в зале, пытаясь со всех точек смотреть на зрителя, на его восприятие. Меня очень поразило однажды, когда у нас была первая премьера и ко мне подвели маленькую заплаканную девочку. Оказывается, до слез довел ее мой спектакль, девчушка слишком переживала за звездного мальчика и его маму. Поверьте, высшей награды для режиссера нет, когда зритель вот так реагирует на его творение. Это такая редкость, что у человека, пусть маленького, столько души. Ведь слезы очищения - это показатель восприятия, и я часто думаю, что, может быть, ради этой сцены, ради этих слез и стоило ставить спектакль “Звездный мальчик”... Ведь это же реакция ребенка в данном случае, которого не обманешь, потому что это не испорченное существо. И таких моментов в спектакле я вижу немало. Для меня это бальзам, потому что в такие минуты чувствую себя Дон Кихотом, который пытается из кого-то в зрительном зале сотворить ту самую Дульсинею. Пусть это будут один, два, несколько человек - уже не зря, уже не просто так я работал.
- Что для вас значит театр?
- Это кафедра, которая все-таки очень сильно влияет на зрителя, хочет он того или нет. Потому что любой спектакль, который ставится, он на что-то направлен. Надо непременно воздействовать на людей, пусть даже довести их до шокового состояния, пусть растрясти их эмоции. Если этого не случается, а просто пришли, посидели, разошлись, выйдя из театра, забыли, что там происходило, все впустую. Должно что-то происходить постоянно, только тогда спектакль поставлен не зря, только тогда он находит своего зрителя.
- О чем сегодня мечтает режиссер Султан Усманов?
- Сказать, что мечтаю о своем театре, вряд ли. Режиссер, придя в любой театр, все равно создаст свой. У меня сегодня такой театр есть, я в нем работаю уже 10 лет и считаю своим. При этом неважно, лучше он или хуже, может, потом вообще в нем будет взлет неимоверный, но на сегодняшний день для меня это мой театр, который я вижу и который строю. И потому главная мечта - это все-таки зритель. Если его не будет в театре, тогда мне не стоит заниматься моим ремеслом. Я хочу, чтобы в театре всегда были люди, потому что одна половина яблока - актеры на сцене, а вторая половина - зрители, ведь театр существует именно для них. Это главная награда и для режиссера, и для театра.

Астана