- Евгений Владимирович, ваши картины заставляют возвращаться к ним снова и снова. Как вы нашли свою тему, которая отображена в ваших жанровых работах?
- Это объясняется довольно просто - я большой любитель русской литературы, в частности Ивана Бунина. Об этом я могу говорить долго, потому что мне очень нравятся его произведения. То есть мои жанровые картины - это мое выражение любви к русской литературе. Например, как моя работа “Последняя осень”, соответствующая одноименному короткому рассказу Бунина, написанному им буквально на полторы страницы.
- В картине “Шиповник” - ваш автопортрет. Вы и сами замечательно гармоничны в том времени...
- Да, мне нравится то время. Но если говорить про остальные картины, то на них в основном изображена в качестве модели моя жена. Одна и та же дама, но с разным выражением лица, на фоне разного антуража, соответствующего названию картины. Например, в картине “Романс”, которая написана по мотивам Бунинских “Темных аллей” и “Последней осени”.
- Ее образ и правда удивительно вписывается в те жанровые полотна, которые вы создаете...
- Думаю, что у нее определенный типаж и правильный образ, который я хорошо чувствую в картине и для картины. Мне, как художнику, весьма легко передать любое настроение, и потому это тот материал, с которым, в принципе, очень легко работать. И эксплуатировать в любом диапазоне - начиная от отрицательного до самого что ни на есть положительного и запоминающегося. В то время как с другими моими, скажем так, моделями, мне было действительно работать сложнее.

- У вас изысканные картины на эту тему прошлого вековой давности. Наложение мазков, сама манера живописи. Все это вкупе с отраженной тематикой вызывает неподдельный интерес публики. А еще вы учились в школе Ильи Глазунова...
- Да, но это было давно.
- Тем не менее его влияние на ваше творчество скорее просматривается в других ваших работах - в исторической живописи и жанре исторического городского пейзажа...
- Илья Глазунов - это общественно-значимая фигура в России. Особенно таковым он являлся в 80-е годы. Я его хорошо знаю, даже какое-то время дружил с ним, однако в итоге наши пути разошлись. Но за такой общественной значимостью очень трудно рассмотреть настоящего человека, каков он есть на самом деле. А он очень интересный, умный, понимающий. И еще есть нечто, что характеризует его.
Две недели назад я оказался в музее Прадо в первый раз, впервые увидев его экспозицию в 40 лет. А Глазунов когда-то брал своих учеников и возил их по таким музеям, то есть у будущих художников был запас времени, который важен для развития и восприятия и измеряется в данном случае разницей в 20 лет. Мне он тоже предоставлял такую возможность, и я благодаря этому во многом смог увидеть такие вещи, которые потом нигде невозможно было посмотреть - старинные книги, журналы. Думаю, что 99 процентов из того, что мне не только довелось, но и повезло увидеть, сегодня начинающие художники вряд ли когда-либо смогут посмотреть.
- Расскажите о его влиянии на ваше творчество.
- Во время моего обучения и речи не было о том, чтобы мне или кому-то другому, обучающемуся у Глазунова, подражать его творческой манере. Напротив, мэтр даже бывал возмущен, если замечал подражание какому-то художнику, воспринимал это очень плохо, в то время как копировать, ища на первых порах себя и свой путь в искусстве, - это уже совсем другое, может, даже в какой-то мере неизбежно. Но я, например, заметил за собой, что научился хорошо писать картины только после того, как серьезно и много, причем самостоятельно, поработал, выполняя заказные произведения. При их создании возникали сложности, которые я должен был преодолеть как художник, хотя у меня уже были и диплом с отличием, и благодарности.
- Ваши картины отличаются жанровым разнообразием. Какой из них ближе лично вам?
- Наверное, самый беспроигрышный вариант - живопись, которая сама по себе прекрасна. Хорошая живопись и хорошая литература, которая мне близка и интересна, когда она не повторяется. В то же время существует опасность “замусолить” картины. Есть множество примеров, когда художник начинает эксплуатировать удачную тему. А найти ее сейчас в российской действительности очень легко, и так же легко на нее “подсесть”, продолжая катиться неким “паровозиком”, безбедно и не утруждая себя ничем иным. Мне же так не интересно, это не мой путь. Что же касается зрителя, то здесь вопрос стоит несколько проще - либо ему нравится изображенное, либо нет.
- Кому из всего многообразия художников-живописцев вы бы доверили написать свой портрет?
- Недавно в упомянутом мною музее Прадо я увидел много работ кисти Веронезе. Это просто удивительный художник, на мой взгляд, второго такого, пожалуй, и нет. Но есть много мастеров, которых мы почему-то не знаем, не видели. Например, для меня при посещении этого музея эстетическим шоком стали картины испанских художников начала XX века, о которых я даже не слышал и после просмотра экспозиции которых я вдруг пожалел о том, что не могу так же творить.
- Что собираетесь создать в ближайшее время?
- Я давно мечтаю написать виды одного из моих любимых городов - Венеции. Возможно, эта серия станет сродни по настроению моей картине “Романс”. Есть определенные задумки и в том, что касается воплощения неких сюжетов, касающихся сегодняшней действительности. Это, наверное, будет возможным с помощью такого жанра, самого правильного с моей точки зрения, как декаданс. Как бы это парадоксально ни звучало. Кстати, я уже года два вынашиваю замысел картины под одноименным названием, а вот сам бы хотел жить во времена Саввы Мамонтова, Саввы Морозова... Видимо, все-таки я родился немного не в том времени...

Астана