Ольга Шишанова
Каламкас Джумабаева вот уже несколько лет носит гордое звание первой скрипки симфонического оркестра столичного театра “Астана Опера”. Ей довелось сотрудничать с такими известными дирижерами современности, как Дютуа, Липер, Дженкинс, Анисимов, Вильднер, Бушков и Аллеманди. А еще она - обладатель Гран-при республиканского конкурса исполнителей, лауреат I премии международного конкурса “Евразия” и Международного конкурса имени Стрихаржа и Вайкля

- Каламкас, какими профессиональными и личными достижениями был для вас отмечен прошедший театральный сезон?
- Этот сезон, третий по счету, был очень насыщенным, как и два предыдущих. Во-первых, сам по себе, по эмоциональному напряжению, во-вторых, любой сезон всегда отличается исполняемым репертуаром. Нынешний порадовал нас четырьмя премьерами - несколько опер и несколько новых постановок балетов - это все нам в профессиональную копилку. Я говорю об опере Ахмета Жубанова и Латифа Хамиди “Абай”, опере Джакомо Пуччини “Мадам Баттерфляй”, балете Людвига Минкуса “Баядерка”, балете Мориса Жарра “Собор Парижской Богоматери”. Кстати, завершили мы сезон гала-концертом, в рамках которого проходит очень компактный и весьма “удобный” с музыкальной точки зрения гран-па из балета “Пахита”. И еще хотела бы отметить, что я ни в коем случае не отделяю себя от оркестра, мы все вместе всегда учимся чему-то новому, что-то у нас хорошо получается исполнять, над чем-то приходится работать подольше. В этом плане была очень интересной работа над балетом “Собор Парижской Богоматери”, где музыкальный язык оказался традиционным, в то время как его постановка - современной. Мы привыкли, особенно исполняя классику, что при исполнении музыки все равно есть какие-то каноны, некая “квадратность”. В этом балете такого не было и в помине. Напротив, все было гротескно, а музыкальные композиции хоть и были сложными, но в сочетании с балетом оказались просто ошеломляющими. Оркестр был в восторге от того, что он исполнял, для балета это сложно, так как артисты ранее не соприкасались с полотном Ролана Пети.

- Что было нового в плане гастролей?
- В этом году оркестр съездил в Санкт-Петербург, где нам довелось исполнять музыку на одной сцене с великим дирижером современности - Валерием Гергиевым. Мы выступали в замечательном концертном зале Мариинского театра, нас встречали как дорогих гостей, и в то же время нам есть чему у них поучиться. Потому что кроме спектаклей, балетов и опер мы всегда стараемся не забывать об исполнении симфонической музыки, что тем самым доказывает нашу универсальность. Очень интересно было работать с Аланом Бурибаевым, исполнять Девятую симфонию. Это, кстати, одна из немногих возможностей для нас, оркестрантов, выйти на сцену, чтобы исполнить “нашу” симфоническую музыку. Мы ведь по ней действительно очень скучаем.
- То есть вы все-таки больше к классике тяготеете?
- Мы всегда классику исполняем. Но мы же постоянно в оркестровой яме, нас не видно, а иногда даже не слышно, поскольку приходится пробивать так называемую воздушную подушку. А тут мы на виду, напрямую общаемся со зрителем, делимся с ним исполняемой нами музыкой, и внимание от нас не отвлекается ни на танцоров, ни на певцов. И еще один концерт запомнился с нашим дирижером Абзалом Мухитдиновым, когда мы исполняли Четверную симфонию Брамса. Он нам дает много нового, у него всегда в запасе много музыкальных идей, которые изначально кажутся нестандартными, но потом, при исполнении, становится понятно, насколько это было правильно и интересно.
- Кто заложил в вас так называемый музыкальный фундамент?
- Где бы я ни работала, кем бы ни была в профессии, я всегда буду благодарна моему педагогу - народной артистке Казахстана профессору Гаухар Мурзабековой. Именно она вложила в меня много сил, времени и души, именно ее слова я периодически вспоминаю, ее методами пользуюсь. Все, что имею, целиком и полностью заслуга моего педагога.
- Вы сотрудничали в Лондоне с Маратом Бисенгалиевым...
- Мне просто повезло, когда Марат приехал в Казахстан и решил создать здесь симфонический оркестр. У него как раз шел набор музыкантов, и мне сообщили, что ему не хватает скрипачей, несмотря на огромный конкурс. Причем проводился он своеобразно - Марат на слух определял качество игры человека, который находился за ширмой, так что узнать раньше времени, кто это, не представлялось для него возможным. Что касается музыкальных записей в Лондоне, то Марат очень тесно сотрудничает с композитором Карлом Дженкинсом, который, в свою очередь, очень проникся казахской народной музыкой, сочинив на эту тему целый цикл музыкальных опусов. У него очень необычное видение... Я записывала с ним сюиты по мотивам произведений Абая и Шакарима. Этому предшествовало очень большое количество репетиций, потому что запись - это совсем другой уровень работы. Все должно быть досконально вычищено, размеренно, чтобы как можно меньше времени потратить на все это в студии. Мы учили все под метроном, мы учили под тюнеры, отдельно записывали ударников, и скажу, что вот весь опыт записи очень потом помогает тебе в личном профессиональном росте. Потому что уже по-другому относишься к тому, что ты раньше играл, или даже к тому, что будешь играть в последующем.
- Какой композитор вам ближе? Чьи музыкальные произведения приходится исполнять чаще?
- Ввиду нашей специфики в театре мы очень много играем Джакомо Пуччини. Мы переиграли почти все его знаменитые оперы, осталась только одна - “Турандот”, но думаю, что и это не за горами. Для оперного искусства, по моему мнению, произведения Пуччини не превзойдены до сих пор, это абсолютная красота, гибкий и чувственный музыкальный язык, что не оставляет равнодушными ни певцов, ни оркестр, ни, думаю, публику. Если же говорить о симфонической музыке, то очень люблю Петра Чайковского с его простым и одновременно вечным музыкальным языком. Его переиграть невозможно, надоесть он не может, потому что чем больше ты растешь в профессиональном плане, тем больше ты находишь в его музыке то, что было скрыто от тебя раньше, пусть даже и несколько лет назад. Такая музыка не только поражает тебя своей глубиной и простотой, но и живет в веках. А вот скрипичный концерт Мендельсона я не особо привечаю. Он хрупкий, составленный из мелких арабесок, мне же хочется, чтобы музыка олицетворяла собой ширь, раздолье. В этом отношении я всегда восхищаюсь Бахом, у которого музыка - пусть рафинированные чувства, сильно связанные с математикой, но душа в этой музыке никем не может быть выхолощена.
- Несколько слов о ваших инструментах?
- Что касается инструментов, у меня их пока перебывало не так много, если я выбираю, то один и надолго. Это же не в Европе, где рынок музыкальных инструментов представлен очень широко, у нас если привозят несколько - они тут же расходятся. Первая скрипка в моем более сознательном возрасте - это был инструмент работы алматинского мастера Александра Курникова, который оттачивал свое искусство создания музыкальных инструментов в Италии. Позже мне удалось приобрести скрипку, которая весьма долго мне прослужила, много со мной поездила по разным странам на концерты. И вообще, я отношусь к скрипке как к другу, как к партнеру, причем одушевленному. Когда я пришла работать в театр “Астана Опера”, я поняла, что мне нужен инструмент несколько другого уровня, и стала обладательницей скрипки учеников Джованни Чарутти, которая была создана в Италии в 1849 году.

Астана