Ольга Шишанова
В Российском центре науки и культуры открывается фотовыставка “Из пламени веков”. Вернисаж, организаторами которого выступили галерея современного искусства “Шежире” и представительство Россотрудничества в Казахстане, являет собой высококачественные фотографии древнейших скульптурных изваяний из камня и их эстампажей. Каменные личины представлены в экспозиции по материалам художественного альбома кандидата физико-математических наук из Хакасии Сергея Нарылкова

Говорят, что любой эпохе свойственно свое особое искусство. Оттого бытующее мнение о том, что у первобытных народов искусства не было как такового, специалисты все чаще и чаще считают глубоко ошибочным. Именно о таком “особом монументальном искусстве” в археологической культуре Южной Сибири фотовыставка “Из пламени веков”. Она уникальна - в Казахстане проводится впервые, причем работа по фотографированию и обработке снимков велась в течение пяти лет.

Древние памятники - каменные стелы Хакасско-Минусинской котловины - открылись миру лишь во времена правления Петра I, когда в 1722 году немецкий ученый Даниил Готлиб Мессершмидт впервые раскопал и описал курган на берегу Енисея. Много позднее известный археолог Кызласов исследовал мифы, связанные с окуневскими изображениями, и разработал семантику стел и изваяний. Так появился официальный символ “Древнейшей Хакасии” - солярный знак (круг, вписанный в квадрат) на государственном флаге и гербе Республики Хакасия.

Если же говорить о типичных изваяниях окуневской древнейшей культуры, приехавших из далекого сурового края, то они имеют свои, отличные от всех подобных памятников, характерные признаки. Первый и главный тот, что в средней, самой широкой части - наличие трехглазого лика, с полосами, пересекающими лоб, нос, подбородок, увенчанного вертикальной лентой, поднимающейся ото лба к вершине. При этом в нижней части изваяния изображен упомянутый солярный знак распространенного типа - кружок, выбитый по контуру и с контурным круглым углублением в центре.

При этом зритель может не только взглянуть на уникальные каменные стелы как на артефакты, которым принадлежит особое место в мировой истории искусства, но понять и прочувствовать сопричастность казахстанцев к окуневскому феномену как предтечи всей тюркской истории и культуры. Рассматривая при этом техническое мастерство древних енисейских художников, которых без преувеличения можно назвать виртуозными. Потому что изображения на изваяниях отнюдь не высечены с помощью металлических или каких-либо других режущих инструментов, а выбиты каменными ударными орудиями, и мастерам удавалось сочетать в одном произведении рельеф, элементы пластики и даже тонкую гравировку. Хотя у окуневцев все было подчинено не человеческим, а вселенским масштабам: человек в окуневском памятнике - лишь часть космоса, стремящаяся познать и освоить бесконечность мирового пространства.
Само же монументальное искусство окуневских племен поражает многообразием форм, загадочностью, причудливостью, фантастичностью образов и той естественной, живой гармонией, что выражается в органичной связи каждого памятника с окружающей средой. Что, собственно, и оказалось представлено на вернисаже в Российском центре науки и культуры в Астане. Правда, отсутствие письменных источников лишает возможности узнать доподлинную мифологию окуневцев, поэтому нельзя дать однозначной интерпретации образов персонажей произведений всего монументального искусства. Однако нельзя сомневаться в главном - основной задачей древнего художника была передача определенного сюжета, образа божества или предка. Обращаясь к фольклору, этнографии, к типологическим параллелям, можно лишь на несколько шагов приблизиться к истине.

Окуневцами ценились творческий поиск, самостоятельность решения задачи передать с помощью художественных приемов сложную умозрительную мифологическую идею. Собственно, для окуневцев с их богатыми мифологическими представлениями миф и не был поэтическим отображением окружающего мира или шифром каких-то абстрактных понятий, а являлся самой реальностью, очевидной и неоспоримой.
Да и само эстетическое содержание стел тоже было открыто не сразу. Например, до недавнего времени в “каменных бабах” признавали лишь историко-этнографическую, но никак не художественную ценность. Хотя любое искусство неотделимо от прочих проявлений духовной жизни, связано, сплетено тысячами нитей с окружающей жизнью.
И пусть даже сложная красота окуневских изваяний кажется очевидной, но в то же время она беспрестанно ускользает, скрытая то в плавных изогнутых, то в резких энергичных линиях гравированного рисунка, то в простых и грузных, то в динамичных фигурных силуэтах. В качестве примеров можно назвать яркие образцы такого искусства - стела с озера Шира, Тазминская стела, “Верхнебиджинский баран” и стела с озера Беле, а также изваяние из Уйбатского чаатаса, хранящееся сегодня в Государственном эрмитаже.

Всем этим памятникам присуща та реалистичность при всей фантастичности образа в целом, которую следует рассматривать как желание передать ощущение жизненной энергии, наделяющей камень. Из мифов сибирских народов известно, что определенные органы чувств ассоциируются с вместилищем жизни. Например, “у нганасан все живое обозначалось как имеющее горло или имеющее глаза”. Исходя из этого принципа и развития мифологии можно предположить, что и окуневский мастер, выделяя из общего объема определенный орган, наделял всю глыбу душой.
Сам же объем глыбы песчаника воспринимался им как изображение тела-оболочки, из которой душа (как известно из этнографии, у многих народов вместилищем души считалась голова) словно выглядывает, устремляясь в окружающий мир.
Внимание мастеров привлекали и высокие “шапки”, увенчивающие изображения личин. Их прототип виден в средневековых монгольских шапках, сделанных из бересты и покрытых сверху фатой, которую носили замужние женщины.
Хотя скульптура все равно не была для окуневцев полноценным видом искусства, когда надо было создать монументальный образ, а подобно рельефу сводилась только к техническому приему, открывающему целый мир, увлекательный и поэтичный, освященный верой в вечно длящуюся жизнь души. Так ли это на самом деле, можно понять, лишь посетив открывшийся вернисаж.


Астана