Василина Воркова
Искусство пантомимы одновременно привлекательное и сложное для обывателей. Не каждый сможет изображать статую в течение часа, без слов, используя только язык тела, рассказывать истории или объясниться в любви. Не каждый и воспримет кривляку мима спокойно, без желания дать фигляру под зад. Мастер пантомимы Сергей Червяков поделился своими наблюдениями и воспоминаниями с читателями “НП”

- Сергей, объясните, в чем особенность пантомимы?
- Главное в пантомиме - уметь телом выражать мысль. В этом смысле пантомима проявляет себя везде в жизни, остается только наблюдать за поведением людей, брать все, что можно, в пантомиму. То есть наблюдай и делай все, как в жизни, но с какими-то поправками на сцену.
Не все из повседневности можно брать и переносить на сцену, а только то, что является специфическим, неординарным. Быт на сцене - он и есть быт, а очистить этот быт от шелухи и показать маленькие крупицы жизни - вот это и будет хорошей работой актера. Это прописные истины для сценического искусства.
В пантомиме представлена квинтэссенция всего, временное и сценическое пространство сжимается, и этим она всех привлекает - максимум содержания при минимуме форм. Здесь нет красивых классических рассуждений, вся информация сжата до минимума. Классическая пантомима Марселя Марсо - это жизнь человека, которая умещается в две минуты - рождение, взросление, возмужание, старость и смерть. Сама сжатость жизни человека производит на зрителя неизгладимое впечатление.
- Расскажите о каком-нибудь необычном или смешном случае, произошедшем на Вашем выступлении?
- Как-то раз мы играли спектакль “Метаморфозы”. Там есть одна сцена - миниатюра “Песок”, про которую многие говорили, как о самой запоминающейся во всем спектакле. Эта сцена о трагедии личности, когда я зачерпываю рукой воду, подношу к губам, а она за эти две секунды превращается в песок и высыпается сквозь пальцы. Тут важно показать разницу между водой и песком.
Но тогда же случилась трагедия - мне поломали палец. Потом я много бился, чтобы восстановилась подвижность, но в то время я еще недостаточно выздоровел. И вот мы играем спектакль, я могу двигаться, рука уже не болит, но палец щелкает и не может работать на сто процентов. Мой герой идет к ручейку, зачерпывает воду, подносит к лицу, сейчас она превратится в песок, и я вдруг понимаю, что из руки песок не высыпается - палец заклинило.
Казалось бы, простое дело - взять его и высыпать, но он не высыпается, так как это будет уже детский куличик из песка. Конечно, можно и так играть, но это уже будет другой спектакль, другая ситуация. У меня паника, но я понимаю, что за эти 30 секунд зритель ничего не заметил. Эта паника, когда песок прилип к руке, мне запомнилась на всю жизнь. Тут у меня палец как будто во второй раз сломался, согнулся и песок высыпался.
Был другой случай. Однажды мы играли в одном ночном клубе “Танец статуй”. У нас есть такой номер, когда статуи оживают, начинают признаваться друг другу в любви. В конце концов, мы говорим, что мы любим друг друга, мы любим весь зал и от нас всему залу добрый гигантский привет. Мы свою любовь вот тут взрастили, а теперь ее вам отдаем, мы вас любим и дарим вам это гигантское чувство - в общем, сплошная романтика.
В тот вечер в клубе мы стояли на сцене площадью около трех квадратных метров. Кроме нас, троих мимов, на сцене периодически находились еще 3 человека. Мы являлись как бы оформлением сцены, достаточно долгое время стояли как мебель. Зрители настолько к нам привыкли, что, когда мы начали двигаться, зрители испытали шок. Когда заиграла музыка, моя партнерша Асель начала двигаться и один человек с криком “Мама!” упал под стол, потом выкарабкался и так застыл на стуле.
У нас вся сцена прошла замечательно, мы подарили любовь друг другу и зрителям, послали всем привет и снова застыли. И тут воцарилась мертвая тишина и через 15 секунд взрыв крика и оваций. Это было попадание в десятку по всем параметрам - именно в этом зале, именно этот номер, именно для этих людей, именно сегодня - все сошлось в точку. Нас унесли как статуи, вопль продолжался.
Мы потом еще несколько раз выходили на сцену, нам подарили кучу подарков. Интересно, что именно в тот раз организаторы не проявили особого энтузиазма, поставив наш номер в концертную программу, однако такого фурора, таких воплей после выступления я еще не видел нигде и никогда. Бывает такое, что все сходится, ты делаешь все, что хочешь, не очень стараясь, не очень стремясь, просто делаешь обычную для себя работу и получаешь шквал аплодисментов.
- Интересно, как реагируют зрители разных возрастов? Какие различия существуют между зрителем-взрослым и зрителем-ребенком?
- Когда все идет хорошо, все реагируют одинаково, то есть когда все хорошо, взрослые превращаются в детей. И в то же время дети не проявляют детскости характера - они смотрят за тем, что происходит, понимают все в меру своего жизненного опыта.
И даже не понимая, дети проявляют интерес, но в отличие от взрослых он гораздо короче. Дети не могут контролировать свой интерес, то есть пока он активен, дети смотрят, как только происходит понижение интереса, ребенок начинает заниматься своими делами. Играть для детской аудитории очень трудно, нужно все время держать детей в напряжении. Как только оно пропадает, дети не хотят дальше смотреть, поэтому детские спектакли и фильмы немного короче. Ребенок в силу своей физиологии не может долго сохранять внимание, взрослый может себе приказать смотреть.
Когда все хорошо, внимательны и те и другие, потом начинается разница. Взрослый может простить какие-то нюансы, заметить ошибку и простить ее, потому что эта ошибка не нарочита. Если человек заметит, что актеру на нос села муха, улыбнется и все. Для ребенка этот случай может диктовать дальнейшие его действия. На большом спектакле это может не произойти, а на маленькой миниатюре может очень сильно сказаться.
Миниатюра и так две минуты идет, а если еще и муха прилетела, ты на нее 15 секунд потратил, муха становится одним из главных персонажей. Вот здесь как раз раскрывается мастерство актера - либо он просто эту муху не заметит, либо он сделает ее партнером, и избавление от мухи будет жизнью его персонажа. И хотя жизнь немного изменилась, муха не помешала течению всей миниатюры.
И тут люди по-разному себя ведут. Скорее всего, ребенок будет смеяться. А если зритель смеется, то на него тоже нужно реагировать. Разница между детьми и взрослыми сказывается в силу жизненного опыта. Известно, что дети до 5 лет боятся масок. Если ребенок сразу не принимает маску, нужно либо не приставать к ребенку с маской, либо его уводить, потому что дальше ребенок начинает бояться, плакать.
А если он принимает маску, он воспринимает ее как свою собственную игрушку. Он может потрогать ее, пощупать, схватить за нос, взрослый этого делать не будет, потому что он знает, что маска - живой человек, актер и актера дергать за нос неприлично. Но если взрослый хочет потрогать актера за нос - он впал в детство. Если он не агрессивный, не пытается драться, то с этим взрослым можно делать все, что угодно - ему можно поставить рожки, показать язык, заставить крутиться, делать какие-то глупые вещи. Так и ребенок, если он пошел на контакт с маской - это твой зритель, с ним можно делать все что угодно. Но тут тоже нужно иметь такт, актерскую практику и точно знать, что сейчас с ребенком можно играть, а через минуту нет. Или, наоборот, сначала он тебя боится, не принимает, его надо как-то расшевелить, расслабить, сказать, что ты добрый, что с твоим персонажем можно делать гораздо больше, чем можно себе позволить. Каждый раз это победа буквально на две минуты.
- Расскажите, чем Вы сейчас занимаетесь? Где даете спектакли?
- Спектаклей в настоящий момент нет, в основном я работаю как живая статуя на Арбате, выступаю на корпоративных вечеринках, праздниках. Сейчас пытаюсь создать собственную группу, набираю в свою школу учеников, но пока набор идет вяло. Почему-то люди не очень стремятся в театр. Лет двадцать назад кругом было очень много театральных кружков и люди были более раскованные в этом отношении, сейчас с этим труднее. Многие задают вопрос: приносит это деньги или нет? Если это хобби, то можно позаниматься, а когда говоришь им, что это профессия, начинаются вопросы, сможет ли она их прокормить. Многие предпочитают получить экономическую специальность, поэтому сейчас у меня возникли сложности со своей труппой. Если все получится, то пантомима в Алматы будет и дальше жить. Мне хотелось бы верить, что желающие люди найдутся, и мы вместе продолжим это дело.