Ольга Шишанова
Выступление именитых гостей международного фестиваля джаза и танца Evolution Jazz & Dance Festival немецкой группы Passacaglia в Казахстане с их необычной, буквально отчеканенной культурой звука стало настоящим подарком для ценителей джазовых композиций, исполнением которых так славится этот квартет музыкантов во главе с композитором и саксофонистом баварским лауреатом Джазовой премии Хуго Зигметом
- Хуго, с чем Вы приехали в Казахстан?
- Мы с нашим составом выехали в турне по заказу Гете Института, причем тур начался в Туркменистане, где мы выступали в филармонии в Ашхабаде, потом мы продолжили наше путешествие в сторону Алматы, где также выступали в филармонии на джазовом фестивале, в джаз-клубах, на джаз-сейшнах и даже в женской тюрьме.
- Почему Вы выбрали именно этот маршрут и даже выступили в местах заключения?
- Мы разработали этот маршрут вместе с Институтом имени Гете, а в женской тюрьме играли по приглашению и предложению Фонда Фридриха Либерта. Тот концерт был еще и социальным аспектом, это очень непривычно, хотя я уже не первый раз выступаю перед заключенными. Но кроме ощущения, что это иногда действительно сковывает, что в принципе естественно в тюрьме, у меня все равно все-таки есть чувство, что мы находимся в правильном месте для концерта. У нас была довольно свободная атмосфера с осужденными, и просто час нормальной жизни, которая бывает на джазовом концерте. Что касается музыкальной программы, то мы играли пассакалии из последних веков. Но не в оригинальной форме, а в обработке для камерно-музыкального джаз-квартета.
- Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее.
- Пассакалия - это музыкальная форма, которая появилась в эпоху барокко в Европе, изначально это был танец. Это очень текущая музыка, в которой пасс постоянно повторяет одну и ту же формулу. И это также очень хорошее присоединение к джазу, поскольку там тоже повторяются формы. Пассакалия зарекомендовала и укоренилась в классической музыке у композиторов Шостаковича, Брамса, Лигети, Генделя и Баха, - они все пользовались этой формой. Мы импровизируем с этим материалом, периодически ломая эти формы, выходим за ее рамки, так же, как это делали композиторы. И так, образно выражаясь, мы играем сквозь столетия. Точно так же мы исполняем в форме пассакалий и собственные произведения, которые вплели в программу. Мой личный фаворит, моя личная кульминация - это программа, и три новых произведения, которые мы взяли в репертуар, - это было совместное желание Института имени Гете и моего Гете, если можно так сказать. А именно произведения из стран, в которых мы сейчас выступали. У нас есть очень красивое произведение к лирическому стихотворению “Абай”, и довольно-таки живая туркменская вещь в неровном размере семь восьмых.
- То есть Вы решили уделить внимание этномузыке?
- Да, народной музыке. Например, последнее произведение мы исполняли в Ашхабаде совместно с местным скрипачом, который играет на народной скрипке. Для нас это стало большим удовольствием. В нашем репертуаре есть кыргызская баллада. Когда мы в Мюнхене играли все эти произведения, нас сразу стали спрашивать о том, записали ли мы уже эти мелодии на диск? Тем самым мы расширили нашу программу, создавая связь между нами и странами, в которых мы выступаем. Нам очень важны и встреча, и взаимообмен, ведь речь идет в первую очередь о совместном вдохновении. Ведь с помощью концерта можно очень многое привести в движение, задействовать очень много рычагов.
- Как долго Вы занимаетесь музыкой профессионально?
- Профессионально как музыкант я работаю, начиная с окончания своего высшего образования - с 1990-х годов. Я участвовал во многих составах, имел собственные проекты, пассакалия появилась как проект после приглашения одного барочного фестиваля. Меня пригласили организовать этот концерт, написать для него программу, в которой совмещаются и встречаются джазовая музыка и музыка эпохи барокко. Тогда я и задумался об интересном составе, интересной информации, чтобы воплотить эту идею.
- Откуда такая тяга к барокко сейчас?
- Это так же, как в пассакалии, которая появилась в барокко, она существует и развивается также до сегодняшнего времени. Для меня барокко - это просто потрясающая музыка, я ее фанат. Для нашего сегодняшнего состава, меня, например, очень вдохновило одно произведение Мессиана, называется “Квартет конца света”. Это очень похожий квартетный состав, как у нас. И что я в принципе с большим удовольствием делаю, это играю музыку, в которой разные стили, разные жанры, разные направления встречаются и совмещаются. Где особенно появляются контрасты, точки трения, где можно построить мост с помощью импровизации.
- Каким образом возникает творческая атмосфера на сцене между вашими музыкантами? Как вы чувствуете и подхватываете импровизацию друг друга?
- У меня совершенно потрясающие музыканты. Например, один из них считает, что самый важный мост - то, что у нас и с музыкальной точки зрения, и с человеческой - очень хорошая связь друг с другом. И что мы очень глобально, широко открыты ко всему, что происходит на сцене. Это полное доверие в то, что, если кто-то из нас начнет что-то исполнять, это обязательно будет иметь хорошее окончание. Я думаю, что это также важно, как и то, что в музыке присутствуют очень четкие структурированные элементы, в то же время смешанные с большим свободным пространством. Для другого моего музыканта, по его словам, есть такое понятие, как музыкальная телепатия, нечто вроде своеобразных антенн между нами, и этому невозможно научиться - они либо есть, либо нет. Ему довелось поработать с огромным количеством разных музыкантов разных стран, разных народов и он говорит, что при взаимодействии либо попадаешь в резонанс, либо нет. Конечно, есть какой-то минимальный элемент, который можно подстроить, но даже если он есть, надо уметь его подстроить. Я думаю, что нам это очень здорово удается. С одной стороны, мы очень сильные индивидуалисты, как музыканты, которые на самом деле изначально пришли из разных областей, но у нас много общего, и из-за этого наша общая база, которая становится сильнее, особенная.
- Каковы ваши взаимодействия с публикой? Какой был самый запоминающийся подарок - что вам подарила публика, и каковы были отзывы ваших фанатов, что дарите вы им, кроме музыки?
- Я считаю, что это очень красивый вопрос. Когда речь идет об общем между публикой и творцом, это волшебство, которое происходит, при этом одна из самых приятных реакций публики, когда они с нами начинают петь. Я каждый раз очень радуюсь этому. А что хочет получать публика от нас... Однажды я имел удовольствие в прошлом году играть по заказу Гете Института с другой группой в Казахстане и Бишкеке. После концерта в Бишкеке ко мне подошла пожилая дама и обратилась ко мне на немецком, спросив, можно ли меня просто поцеловать? Для меня это было очень трогательно, просто неописуемо. Это та самая связь, которая может появиться благодаря музыке - от сердца к сердцу. Я смотрю, когда у публики глаза светятся после концерта, то я думаю, что это был хороший концерт. Когда каждый из нас четверых вкладывает полностью в исполнение на концерте свою творческую личность, то создается совместно нечто такое, что невозможно создать в одиночку. Но даже если мы совместно музицируем, каждый из нас все равно остается индивидуальностью. Эта та модель коммуникации, модель общения, которую используют многие менеджер-семинары, пользуясь именно музыкальными упражнениями. Но необходимо действительно владеть ремеслом, чтобы быть в состоянии воплотить все это, а с другой стороны - иметь волю, желание и открытые уши, доверившись друг другу.
- Присутствует ли в вашем музыкальном творчестве элемент мистики?
- Я думаю, как только мы доверяемся музыке, мы становимся частью этого мистического элемента, который находится где-то ТАМ. И я думаю, что этот мистический элемент существует, он присутствует там уже до того, как мы начинаем играть. Я вижу духовный уровень, духовный элемент, который заметен и публике, и музыкантам, и мы все совместно погружаемся в это. Но это происходит не потому, что мы так здорово, потрясающе играем, а наоборот, мы стараемся так здорово играть, чтобы открыть вот именно эту возможность погрузиться в эту мистическую атмосферу. Мы занимаемся, мы тренируемся именно для того, чтобы в этот момент позволить себе перестать работать.
- Ваши творческие планы после Астаны?
- Что касается меня лично, когда я вернусь в Мюнхен, где я работаю как композитор, то в мае займусь новой постановкой современной оперы в Большом театре “Солдаты Циммермана”. Это немецкая 12-тоновая опера 60-х годов, так что я вынашиваю сейчас мысль о том, что можно такого с этим сделать, как следующий проект, поскольку для меня самого это еще тайна.
- Бывает ли так, что Вы устаете от музыки? На что Вы тогда переключаетесь?
- Я переключаюсь на шахматы или на плаванье. Это все-таки очень важное время, когда я имею возможность не работать с музыкой, чтобы освободить место в голове и в сердце.
Автор благодарит за помощь в работе над статьей участника группы Евгения Бацияна

Астана