Ольга Шишанова
В Музее современного искусства состоялась роскошная выставка одной из самых известных столичных художниц Елены Ралиной. Юбилейный вернисаж, на котором выставлена почти сотня полотен, поражает буйством красок, игрой контрастов и странным умиротворением... Художница согласилась поделиться своим секретом, как ей удается соединять столь разные вещи, в эксклюзивном интервью для “НП”

- Елена, сколько лет Вы уже в этой профессии?
- С тех пор, как окончила институт, я никуда не отлучалась. Я счастлива, что осталась в этой профессии, несмотря на ни что.
Не будем говорить, что сейчас переломный период, нашим родителям тоже было нелегко. Или вспомнить 90-е - как я писала картины, которые тогда никому не были нужны. Я не изменяла профессии еще и потому, что долго училась ей. Даже когда ты отучишься, все равно продолжаешь постигать азы своего дела.
Я начинала с художественной школы, куда я пошла не просто так, а с детства мечтая быть художником. Потом - художественное училище имени А.Кастеева, затем - художественный институт.
В 1986 году я приехала в Целиноград и уже в 1990 году поступила в Союз художников Казахстана, минуя, кстати, молодежный Союз художников.
- Вы довольны сегодняшним вернисажем?
- Когда развешиваешь выставку - свои работы, думаешь, что все равно это не то, что ты хотела. Но я уже знаю, что будет на следующем вернисаже. Однако и после него я также буду недовольна. Но мне нравится это творческое недовольство. Самое страшное - это творческий застой.
Замысел нынешней моей коллекции вынашивался мной четыре года. Это ведь целая философия - выстроить линию. Хотя... если будешь ей следовать - ничего не получится. А я просто писала работы. Причем до конца не зная, к чему это приведет. Вы заметили, что у меня много картин с водяными лилиями. Это тишина для меня. Лилии растут в тихих заводях и только там, где чистая вода. Например, картина “Тихое удовольствие” - это воспоминания о Литве, где я побывала в этом году на Международном симпозиуме художников в Каунасе.
- Почему такое название?
- Прямо под Каунасом есть женский монастырь. Там есть пруд - тишина, божественные лилии, благолепие. Они меня и подтолкнули к написанию цикла каунасских лилий. До этого я в основном писала лилии целиноградские. Вот так и получились лилии вроде одинаковые, но и очень разные - по своему состоянию, передаче, даже географическому расположению.
- У Вас много пейзажей на вернисаже...
- Я знаю, что передать воздух получается только тогда, когда художник создает работу на пленэре. Но я в отличие от старых мастеров делаю примерные зарисовки и этюды дома. И тут моя епархия - я люблю цвет. Его невозможно передать так, как учат классики. Мне приятно, что меня называют королевой цвета. Я стараюсь передать буйство красок, солнца. Ну кто соединит густо-фиолетовый с бьющим через край изумрудным! Однако, когда покупают мои работы, никто даже не слушает моих объяснений - почему я наложила так или иначе какой-то цвет, каждый видит что-то личное, то, что ему понравилось. И это попадание для меня давно проверено: каждому - свое. Или бывает так, что картина висит в мастерской и вдруг приходит именно тот, кого эта работа “ждала”. Я привыкла к тому, что каждый мой “ребенок” будет достойно жить таким, как я его создала, и у него обязательно найдется свой “родитель”. Вот такая аналогия.
- Что отличает Ваши картины?
- Высокая “фишка” моих произведений в том, что никто и никогда не сможет их повторить. Даже я сама. Я ведь не помню точно, что тогда был за момент, сколько краски было на кисти... Работы уникальны и единственны, чем я и горжусь. Есть картины, что пишутся на одном дыхании, но это дыхание не обязательно контролировать по времени. Есть те, что пишутся месяцами и даже годами. 
- Судя по выставленным работам, кроме всего прочего Вы пишите и портреты?
- Когда я пишу их не на заказ, то у меня и получается то, что называется характером, я буквально вытаскиваю изнутри, что заложено в портретируемом.
Но то же самое относится и к остальным картинам. Каждая - характерна. А еще я люблю работы, чтобы было наложено с помощью красок много всего, и, когда на них смотришь, то можно было бы уловить в этом что-то личное.
- У Вас есть любимая тема?
- Любимой темы нет, мне нравится все, что меня окружает. Когда, например, пишу женщин, делаю вернисаж для мужчин, чтобы они разглядели женскую красоту. В нынешней выставке, как Вы заметили, много деревьев, пейзажей. И каждый мой вернисаж отличается один от другого. Но в этой неопределенности тоже есть своя изюминка. Ведь если зациклишься на одной теме или на каком-то одном формате, это плохо. Возможно, и должно быть четкое деление, которым надо заниматься всю жизнь. Но разные темы и формат в то же время дают свободу для художника. Если написать розы в формате 40х40, а маленькие лютики на холсте 100х100, думаю, есть разница восприятия... Но я редко пишу на маленьком формате.
- Что испытываете при написании?
- Конечно, удовольствие. Я пишу картины для вас, своего зрителя. Я их создаю не для себя. И от этого у меня тоже своеобразное состояние удовольствия.
- В каком направлении пишите?
- Это удел искусствоведов - отнести мои работы к какой-то школе. Я себя считаю махровым реалистом. Не могу удержаться, чтобы не зажечь яркостью. Не могу писать беленькое, серенькое, невзрачное. Ведь я знаю, что каждому хочется иметь на стене в квартире радость. И сейчас есть тенденция к тому, что 100х100 - это уже большое. А ведь раньше были еще большие форматы, и никому это не мешало... А иногда бывает состояние задумчивости, а потом очнешься и видишь, что все почти готово. Меня рука сама ведет, иногда пишу автоматически. Поэтому я не понимаю тех художников, которые долго сидят перед белым холстом и не знают, с чего начать и что написать. Это не про меня. Мне только успевай подавать холсты - чем больше, тем лучше...
- Какая работа для Вас лучшая?
- Все. Причем после каждого вернисажа я оставляю по одной работе себе. Остается та, которая даст мне вдохновение для последующих картин. Все они представлены на этой выставке, с которой я также возьму работу, которую так и назвала “Картина в наследство”. Думаю, она очень много должна мне дать на будущее. Кроме того, выбранные картины я оставляю для каталогов и зарубежных выставок. Это могут быть не “лучшие” картины: лучшие сразу покупаются, но все равно это - мои работы. Иногда это те произведения, которые показывают мне, где надо остановиться, чтобы работа оказалась завершенной, что бывает очень важным - некоторые художники порой прямо “замучивают” свою картину. Но все это относится только к живописи. Ведь невозможно сравнивать импрессионистов и академическую школу. Это не только разные техники, но и разное мировосприятие. Но главный критерий: если тебя покупают - ты признан. И главное здесь - зритель, почитатель. 
- Вы много выставляетесь за рубежом...
- Да, я очень известна за рубежом, и мои картины сразу узнают те, кто с ними был знаком ранее. Иметь свой творческий почерк для художника очень важно.
Моя нынешняя выставка построена еще и так, чтобы показать, что я не меняюсь - с каждого предыдущего вернисажа, как я упоминала, на ней есть по одной картине. Они - разные и в то же время они одинаковы, потому что - мои.
- Вы утверждали, что уже знаете, что будет у Вас на следующей выставке?
- Я не знаю, что будет изображено, но я знаю, каковы будут избранные мною форматы. Пройдет два года или три, пять лет, во время которых я буду писать и создавать. А потом вдруг почувствую, что уже можно, уже готово - и вот тогда снова покажу, что я сотворила. Но это не будет к определенной дате, это надо будет почувствовать.
- В чем Ваше призвание?
- Я считаю, то, что мне Бог дал, я должна отработать. Мои картины нравятся и, самое главное, я даю людям красоту. У меня своя социальная ответственность - делать мир красивее. Я - производитель, делаю все своими руками, а не покупаю на дешевой распродаже, чтобы затем перепродать.

Астана