Айгерим Бейсенбаева
20 лет развития казахстанского видеоарта
Одним из ярких событий на арене современного искусства в прошлом году стало проведение уникальной выставки “Между прошлым и будущим. Археология актуальности”.
В пространстве Государственного музея искусств имени А.Кастеева были выставлены яркие, местами провокационные и шокирующие образцы видеоарта, характеризующие развитие этого творческого движения в Казахстане за прошедшие двадцать лет. Экспозицию дополнили ностальгические артефакты - афиши выставок прошлого, фотографии, произведения постсоветского периода и прочие любопытные предметы.
Выход каталога выставки запланирован на середину февраля

Выставка, представившая вниманию зрителей результаты своеобразных археологических “раскопок” прошлого казахстанского искусства, была подготовлена в рамках проекта Гете Института Казахстана.
О том, чем жил казахстанский видеоарт эти двадцать лет, рассказывает идейный вдохновитель выставки Юлия Сорокина, много лет посвятившая развитию актуального искусства в Казахстане:
- Видеоарт в начале 90-х стал новым медиумом не только для нашего региона, но и для всего мира. Камеры были не у каждого, и не все оценили этот новый метод творческого выражения.
Наши художники как раз находились в поиске новых приемов, новых путей осмысления социальных и этических проблем, накопившихся в переломное для Казахстана время. Видео, диктовавшее новые правила, стало для них настоящим подарком цивилизации. Художники, всегда идущие в авангарде общества, углубились в процесс самоидентификации, используя для этого все приемы, имеющиеся в арсенале актуального искусства.
Развитию видеоарта способствовали также относительно несложные условия его экспонирования и его опять же относительная дешевизна. Сообразно вышеперечисленным факторам видеоарт у нас стал актуален и до сих пор занимает достаточно объемную нишу.
- Может показаться, что весь казахстанский видеоарт крутится вокруг понятий “истоки”, “история”, “кочевничество” и так далее...
- Нет, это не соответствует действительности. Среда казахстанского искусства ценна своей мультикультурностью, каждый художник отличается своим видением, своими интересами, ментальностью и этнической принадлежностью. Апологеты современного искусства, к коим принадлежу и я, убеждены, что современное искусство неразрывно связано с обществом, политикой, экономикой, социальными проблемами. Искусство не само по себе, оно откликается на все, поэтому сказать, что художники зациклились на номадизме нельзя.
Тот же самый Шай Зия всегда был сосредоточен на социальных вопросах. Он, продукт социалистической эпохи, развивал эти темы во всех своих произведениях.
Рустам Хальфин живо интересовался вопросами номадизма, но не в плане такого голого нарратива и пересказа истории, а в плане создания своей личностной мифологии, которая была основана на модернизме.
Что касается художников титульной нации, которые имеют все основания поднимать эти вопросы, так как принадлежат непосредственно этой культуре, Алмагуль Менлибаева и Саид Атабеков, к примеру, периодически затрагивают тему номадизма, но не педалируют ее. Менлибаева, к слову, со временем окончательно перешла на видеоарт и в последнее время работает в основном именно в этом жанре.
- Вы неоднократно вывозили работы наших авторов на зарубежные выставки и фестивали, и даже бытует мнение, что за рубежом произведения ряда художников пользуются большей популярностью, чем у нас.
- Сейчас мировая общественность проявляет большой интерес к казахстанским авторам, так как это модный бренд. Это не только пресловутая экзотика, скорее самобытность, необычность творческих подходов.
Раньше наше актуальное искусство неоднократно обвинялось в том, что является ремаркой к западному, однако казахстанское искусство со временем доказало, что имеет свое лицо. Одно из важных отличительных качеств наших современных художников заключается в том, что они используют разные приемы. То есть оперируют всем многообразием жанров и приемов, и видеоарт - это лишь малая часть их творческих проявлений. Эта полифония характерна именно для Центральной Азии.
Мы обычно кооперируемся с нашими ближайшими соседями и представляем сразу весь регион Центральной Азии. Наиболее активных казахстанских художников знают в Европе действительно больше, чем у нас. Те же самые Саид Атабеков, Алмагуль Менлибаева, Воробьевы, Ербол Мельдибеков, Александр Угай. Это мастера, хорошо известные и ожидаемые за рубежом. Их произведения зафиксированы в истории. Работы находятся не просто в частных коллекциях, как художники любят писать, а в крупных музеях. В музеях современного искусства в Антверпене, в Нидерландах, Анабе, в Центре Жоржа Помпиду и прочих солидных институциях, которые знают, что такое искусство.
- Видеоарт, по определению, кажется наименее конъюнктурным и коммерческим направлением в искусстве. Так ли это на самом деле? Продаются ли эти ролики, по большей части вызывающие у зрителя душевный дискомфорт?
- Видеоарт за эти годы кардинально изменился. Стал конъюнктурным. Это направление стало необычайно популярным не только среди авторов, понимающих смысл этого вида искусства, но и среди тех, кто недостаточно хорошо в этом разбирается. Это удобный медиум, и каждый пытается использовать его в своих целях. Кроме того, рекламщики берут приемы из произведений современных авторов. Сами авторы, работающие с видеоартом, уходят в рекламу и в кино. Менлибаева и Угай в последнее время участвуют в различных крупных кинофестивалях.
Но вообще, если ролик создан из каких-то коммерческих соображений, то он уже не является видеоартом по определению. Видеоарт в отличие от каких-то коммерческих видео должен нести некий авторский взгляд, оценку, мироощущение, почерк художника, личностную компоненту.
Что касается вашего вопроса, то да, видеоарт хорошо продается.

Медиаискусство наполнило пустоту залов новым содержанием

- Современное медиапространство создает новые условия для распространения искусства. Можно ли выложить видеоарт на YouTube, к примеру? Не будет ли это противоречить основной задаче таких роликов - оказание воздействия на действительно подготовленного зрителя?
- Можно, но нет такой необходимости. Выложить свой ролик может любой автор, но он не будет этого делать, так как для него, по сути, не важно количество просмотревших его работу людей. Но в основном именитые художники бывают связаны какими-то обязательствами с галереями и потому транслируют свои творения только в специальном пространстве.
Демонстрируемое всем подряд произведение, скачанное из Интернета сотни раз, нивелирует свою ценность.
Некоторые, конечно, выкладывают, но это всегда зависит от личных целей художника. Для популяризации собственного имени это может быть и неплохой ход, только известные авторы в этом уже не нуждаются.
- Что Вы можете сказать о молодом поколении авторов, выросшем в новом медийном пространстве? Ведь сейчас начинающие художники обладают средствами, которыми первая волна авторов актуального искусства не обладала.
- Как ни парадоксально, этим направлением молодые авторы интересуются гораздо меньше. Это, возможно, обусловлено некоторой пресыщенностью молодого поколения. Когда техника доступна, она перестает вызывать интерес. Нынешняя молодежь выросла в комфортной, консьюмеристской среде, она не несет той постсоветской травмы, какую в свое время получили мы, и нет того фанатизма в собственном творческом выражении. Им сейчас практически нечего отстаивать.
Вполне возможно, что скоро эта волна увлечения видеоартом спадет, и эта точка в развитии казахстанского искусства останется только фактом истории.
В актуальном искусстве мало молодых авторов. Молодых художников мало в принципе, во всех направлениях и жанрах. Искусство - это непростой путь, сложная работа. Сейчас четко видно, что поколение консьюмеристов просто в этом не заинтересовано. С чего вдруг современный человек-потребитель бросит все свои блага и пустится в мессианство? Прошу прощения за метафору, но художников часто “закидывают камнями” в ответ на их творческое проповедничество. Эти сложности никто не отменял.