Вы можете поставить свою оценку в конце страницы
Кавказский выбор Досым Сатпаев,
директор Группы оценки рисков (ARG) За последний месяц кавказский регион был богат политическими событиями разного уровня, которые привлекли внимание как ближайших соседей, так и географически отдаленных, но политически и экономически заинтересованных в этом регионе государств После президентских выборов (точнее, “президентского выбора”) в Азербайджане в соседней Грузии прошли достаточно активные баталии за места в парламенте.
В избирательной кампании принимали участие девять избирательных блоков и 13 политических партий, что изначально предполагало оживленную парламентскую борьбу, но итоги выборов, как это характерно для большинства стран СНГ, были вполне предсказуемы.
В выборах лидировал пропрезидентский блок “За новую Грузию”, хотя четыре оппозиционные партии все-таки получили в парламенте почти 50% голосов. Но вся пикантность ситуации заключается в том, что, по мнению некоторых экспертов, прошедшие парламентские выборы были “генеральной репетицией” президентских выборов 2005 года.
Насколько известно, Эдуард Шеварднадзе уже заявил, что не будет баллотироваться на высший государственный пост, но в мире политики слова политика значат меньше, чем политическая конъюнктура. Два года до выборов - это достаточно большой срок, чтобы делать прогнозы. Хотя, по версии грузинских аналитиков, Шеварднадзе уже ищет преемника, и в их число входит глава Грузинской государственной нефтяной корпорации Георгий Чантурия.
Сам факт появления нефтяника в списках преемников невольно наводит на мысль о новой “политической моде”, которая распространяется среди тех постсоветских государств, которые либо обладают значительными нефтегазовыми ресурсами, как тот же Азербайджан (или Казахстан), либо собираются участвовать в их транспортировке, как Грузия.
Все это в очередной раз подтверждает уже существующую теорию о влиянии нефтяного фактора на внутренние и внешние политические процессы в этих государствах. Президентские выборы в Азербайджане стали первой лакмусовой бумажкой, которая показала всем остальным формулу правильного использования этой теории. В конечно счете для тех же США были важны не кровавые побоища азербайджанской оппозиции, а инаугурационное выступление президента Азербайджана, где он заявил о преемственности во внутренней и внешней политике республики.
Что касается Грузии, то даже если кандидатура Георгия Чантурия не более чем “ложная мишень”, для Шеварднадзе ясно, что поддержка его нынешней внутренней политики, а также возможного преемника со стороны “лидеров мнения” международного сообщества напрямую будет зависеть от правильного использования нефтяного фактора.
Это тем более вероятно, если учитывать, что при сложной экономической ситуации для президента Грузии перспектива превращения государства в реальную транзитную зону для транспортировки каспийской нефти является очень заманчивой. Тем более что за этим стоят мощные лоббистские интересы США и Турции, которые стремятся создать крепкий нефтегазовый альянс между Казахстаном, Азербайджаном и Турцией, куда включена и Грузия.
Но для президента Грузии вся проблема состоит в том, что он интересен для Вашингтона и Анкары, в первую очередь, как жесткий оппонент России. США и Турция хотели бы видеть в преемнике Шеварднадзе гаранта участия Грузии в проекте Баку - Тбилиси - Джейхан. На этом фоне вполне понятно звучат слова Шеварднадзе о том, что для Грузии очень важно сохранить политический курс и стабильность в стране, а также реализовать крупнейшие региональные проекты Баку - Тбилиси - Джейхан и Баку - Тбилиси - Эрзерум.
Сложность ситуации заключается в том, что среди влиятельных политических сил в Грузии есть сторонники нефтегазового участия страны в каспийских проектах, которые в то же время являются противниками антироссийского настроя внешней политики Грузии. И к ним можно отнести, например, оппозиционный блок “Бурджанадзе - демократы”. Как это ни странно, но для некоторых западных государств было бы более приемлемым повторение в Грузии азербайджанского сценария наследственной передачи власти. Но Грузия не Азербайджан, и грузинского “Ильхама Алиева” у Шеварднадзе вроде пока нет. К тому же здесь слишком активная, политически продвинутая оппозиция и слишком нестабильные позиции президента.
В то же время политические события в Закавказье могут быть интересны не только для крупных геополитических игроков, но и для менее влиятельных участников в лице того же Казахстана. Речь идет не только о популярных ныне политических казахстано-азербайджанских аналогиях, но и об экономических и политических интересах республики в этом регионе.
Для нас стабильность в Закавказье важна так же, как стабильность в Центральной Азии, так как речь идет о политических и инвестиционных рисках на Каспии, который является для нас “священной коровой”. Именно поэтому Казахстан, как и другие государства, не был заинтересован в нарушении политической преемственности в том же Азербайджане, который является партнером Казахстана и России в Каспийском регионе. То же самое относится и к Грузии, чье поведение в регионе нередко влияет на российско-американские отношения, а уровень стабильности отражается на ситуации во всем кавказском регионе.
|
