Главная страница
     События
     Исследования
     Мир
     Мнения
     Спорт
     Люди
     Культура
     Пошутим

Две судьбы

Рауза Копбосинова,
искусствовед

Бексеит Тюлькиев был талантливым живописцем, художником глубоким,
проникшим во многие тайны мастерства и миропонимания

Можно сказать, он прожил сразу две жизни в одной.
Одна - более известная широкой публике, яркая, ознаменованная медалями и популярностью. Он стал примером для тех, кто стремился обрести мастерство в спорте, физическую и духовную силу. Другая его жизнь, может быть, не столь броская и яркая, как впечатляющие победы в спорте, - это искусство.
Открытая всем спортивная его судьба была тесно связана со скрытой внутренней стороной его жизни, связанной с живописью. Скрытой ее можно назвать потому, что она таила в себе очень действенные реалии души. И хотя живопись занимала его более сильно, чем активная жизнь в большом спорте, ему крайне важно было это соединение в себе двух таких разных начал, было дорого ему именно своей особой сложностью.

Бексеит начал свой путь в живописи рано, еще будучи школьником. Уже в 8-м классе он заявил о своей незаурядной натуре в одном ряду с профессиональными художниками, показав свое полотно “Кокпар” на выставке и получив первую в жизни награду за этот смелый шаг. Полагаю, что этот момент скромного, но все же признания зрителей подтолкнул его к выбору своего места в жизни, к вступлению на профессиональный путь художника.
В 1972-м он поступил в Чимкентское художественное училище, а в 1976 году - в Алма-Атинское, где вскоре за успешную учебу получает право досрочно, до окончания курса обучения, поступить в Московское высшее художественно-промышленное училище (бывшее Строгановское). Спрессованность этих лет ученичества, возможно, сегодня не произведет сильного впечатления на молодое поколение. Но те, кто жил, учился и работал в те годы, понимают, что за этим стоит серьезный путь, кристаллизация сильного характера.
Хорошо известно, что трудно оценить героя, его деятельность, его судьбу более точно, чем это делает народная молва. Продолжая разговор о Бексеите Тюлькиеве, вольно или невольно хочется вспомнить об истинных началах, связанных с лучшим и светлым в истории и судьбе народа. Для казахов образ человека, смело и дерзко идущего вперед своей дорогой, восходит к легенде о Кулагере. Этот мифический образ олицетворяет собой прекрасные человеческие качества, но, как это бывает чаще всего, герой не защищен от жестокой реальности. Бексеита Тюлькиева за его невероятно энергичную деятельность, за самоотдачу в утверждении в Казахстане новых видов спорта - таэквондо, ушу и других восточных единоборств, в обустройстве школ в отдаленных районах, за личный пример самосовершенствования многие называли Кулагером. Он был стремителен и решителен во всем, и не только в спорте.
В 1998 году на выставке “Жигер”, ежегодно представлявшей творчество молодых казахстанских художников, картина Бексеита Тюлькиева “Водоворот” приковала к себе внимание своей экспрессивностью, эмоциональностью. В ней слились две стихии: восторг, преклонение перед величием природы и страх, отчаяние за свое будущее.
Картина стала, что называется, гвоздем программы и своего рода ответом на главные вопросы “Кто мы? Куда идем?” Через зримые образы-метафоры каждый мог найти свой собственный ответ. Молодой художник приковал к себе внимание зрителей и критиков, можно сказать, с первого крупного полотна “Водовороты”, которое стало эпиграфом к тому, что волновало поколение 80-х.
В практике художника во все времена важнейшим этапом было общение с природой. Говоря проще, не может из ученика вырасти художник без кропотливого труда над этюдами, над рисунками с натуры. Да и взрослый, уже состоявшийся художник время от времени испытывает потребность вновь припасть к этому освежающему и неиссякаемому источнику. Бексеит, будучи воспитанником Строгановки, это прекрасно осознавал. И потому он вместе со своими “коллегами по цеху” в 1978 году в труднейшей экономической ситуации организует пленэр.
Рассмотрим пейзажи, принадлежащие кисти Бексеита Тюлькиева. На пленэре в Тау-Тургене он устремлялся к наиболее диким местам, где царство Природы покоряет и вдохновляет на усердное постижение ее красоты как мощного, высокого напряжения жизни, формирующей эмоции. Пейзажи Тюлькиева можно назвать музыкой высоких интонаций, мощно звучащих в “трубах” органа.
Это острое чувство нарастающей силы Бексеит выплескивает страстно, динамично. Может, поэтому он за сюжетом видит не “тему”, а некое “устройство”, ритуал движения, пластики. Особенно это выразилось в работах без названий, где от конкретики он стремительно идет к стихии абстрактных взаимодействий, где цвет начинает зажигаться словно из собственной глубины, подобно электрическим вспышкам, разряжающим безмерность пространства.
Появляются и многочисленные этюды, и законченные полотна. Именно вслед за пленэром появились картины “Современники” (1987), “Проводы отца” (1987). Не пытаясь описывать сюжет этих работ (да это и невозможно!), скажем о главном: о присутствии в них явного медитативного прозрения, концентрированной мысли и эмоций.
“Современники” - это портреты тех, кто дорог автору. При этом он вводит детали ассоциативного ряда, словно указывая на необычность художественного восприятия мира и реализации впечатлений.
“Проводы отца” - это глубоко личное произведение. Художник словно становится сторонним зрителем, однако именно им пережитое и затем осмысленное дает удивительно драматичный ход мысли и чувствования меры, длины бытия и мужество жить.
Внутренняя суть творчества Бексеита Тюлькиева была гораздо драматичнее, чем видимая всем деятельность борца, мастера восточных единоборств. Возможно, в этом сказывалось само отношение к искусству, выраженное в серьезном постижении истин, вечно мучающих настоящих художников. Видимо, сама Природа внушила Бексеиту Тюлькиеву чувство Великого Пространства и Форм, а более всего Философию чувства в его реализации.
Он был Мечтатель. Он хотел сделать весь мир совершеннее. И прежде всего начал с себя. И когда мы сравниваем его ранние работы (к примеру, “Сон художника” (1982), “Зов предков” (1983) с картиной-загадкой “Водовороты” (1988), “Ер Бала” (1988) или картинами 1990 годов, то становится понятно, что самоуглубленность художника - это своего рода необходимое состояние в процессе духовного познания жизни при огромной любви к ней.
В полотнах Б.Тюлькиева поражает и знание забытой ныне народной символики, возрождаемой им из далекого прошлого. Он делает также титаническую работу: соединяет древнеказахские изобразительные традиции с классическими образами европейского художественного творчества.
Если проводить пусть даже беглый опрос среди нашего населения о роли изобразительного искусства, то с полной уверенностью можно будет сказать, что творчество современных художников люди в большинстве своем не знают и не понимают.
Эта проблема в свое время волновала и Бексеита Тюлькиева. И потому в своем интервью газете “Горизонт” от 4 февраля 1989 года он сказал: “Средства массовой информации, к сожалению, редко обращаются к художникам, к их проблемам... “
Безусловно, это тема для серьезных и не самых оптимистичных рассуждений. И все же по прошествии лет с того дня, когда были сказаны эти слова и когда сказавшего их уже нет с нами, мы - искусствоведы, сотрудники музеев и художественных галерей - обязаны хотя бы постараться восполнить недостаток информации о жизни и творчестве наших художников.
Бексеит Тюлькиев был художником замечательного дара: он умел вскрывать видимые формы ради постижения глубинных философских категорий Бытия, чувствования Мира, Природы. И заглавные буквы здесь не случайны. Он действительно видел и понимал Природу жизни, вживаясь в каждое ее состояние, отражая ее в одухотворенных образах.