|
ЛИР, ГОВОРЯЩИЙ ПО-ТУРКМЕНСКИ
Дина Махметова
Событием Фестиваля современного театра
стал спектакль туркменской антрепризы “AWARA”
Отшумел фестиваль, оставив в памяти фрагменты
любимых спектаклей - для кого-то это “Беспримерная конфузия”
Бориса Преображенского, для кого-то - “Фирлинг” Виктора Немченко.
По замыслу организаторов (фонд “Сорос-Казахстан”, ОФ “Культурная
инициатива”), фестиваль должен был дать ответ на вопрос: есть
ли у нас подлинно современный театр. Право участия в смотре
республиканского масштаба получили только лучшие и сравнительно
свежие постановки. Параллельно шли показы спектаклей, выигравших
гранты фонда “Сорос-Казахстан”.
Требуемый ответ был получен, только вряд ли от этого кому-то
стало весело. Надо было быть слепым, чтобы не заметить, что
уровень нашего театра оставляет желать лучшего. Это касается
и интенсивности творческих поисков, и количества новых идей,
и элементарной постановочной культуры. Даже в самых нестандартных
по форме и добротных по воплощению спектаклях ощущался привкус
вчерашнего дня. Было грустно при мысли о том, что все провозглашаемые
у нас театральные “открытия” были совершены в Европе в лучшем
случае полвека назад.
 Ярким
пятном на общем, безрадостном фоне фестиваля был туркменский
“Король Лир”. Постановка режиссера Овлякули Ходжакули подкупала
своей лаконичностью, а игра актера Анна Меле - естественностью
существования в пространстве условных декораций. Но главное
- в спектакле отчетливо проявилась индивидуальность его создателей,
в полную мощь прозвучал протест против копирования будничных
чувств и подделок под реальность.
В спектакле с самого начала было много театральности. На сцену
выходил актер уличного восточного театра, расстилал ковер,
доставал из переметной сумы трех незатейливых кукол и, временами
прибегая к их помощи, разыгрывал в лицах историю многострадального
короля Лира. Действие спектакля начиналось с того момента,
когда одинокий, всеми покинутый бывший монарх уединялся в
пустыне и погружался в невеселые воспоминания. Перед глазами
Лира проходил весь его жизненный путь. Куклы, к которым, как
к живым, обращался старик, олицетворяли для него дочерей -
коварную Гонерилью, вероломную Регану и незаслуженно обиженную,
преданную отцу Корделию. Лира мучила мысль о том, что он не
сумел распознать, кто был достоен доверия, что он всю жизнь
рассуждал как король, которому чужды обычные человеческие
чувства.
Стилистика спектакля была чисто восточной, несмотря на то,
что исполнялась пьеса европейского автора. Анна Меле был одет
в плетеную тунику, какую могли носить средневековые бродячие
актеры или дервиши. В его речи преобладали плавные, напевные
интонации, свойственные культуре исламского Востока. В иные
моменты, когда эмоциональное напряжение актера достигало предела,
начинало казаться, что он не говорит, а поет. Органичность
игры актера завораживала, но не позволяла поддаться иллюзии
и поверить в то, что перед нами действительно король Лир.
Анна Меле играл актера, который примерил очередную маску.
Маску пронзительной грусти и отчаяния, маску мудрости и всепрощения.
Но эта маска не была его подлинным лицом.
Актер изображал своего героя, не отождествляя себя с ним.
Он подчеркивал, что между его “я” и созданным образом нельзя
поставить знак равенства. Однако эта раздвоенность сценического
существования актера не лишала его игру убедительности. Напротив,
в контексте нереалистического спектакля она воспринималась
как нечто само собой разумеющееся. Чтобы поверить актеру,
нужно было просто принять правила игры и отрешиться от привычных
представлений о театре.
По словам Анна Меле, “Король Лир” стал итогом многолетних
поисков. Началось все в 1994 году с репетиций “Кориолана”
- первого совместного проекта с Овлякули Ходжакули. Спектакль
был уже почти готов, актер успел почувствовать духовное родство
со своим героем, как вдруг режиссер уехал в Узбекистан. Насовсем.
О “Кориолане” пришлось забыть, но от мысли о дальнейшем сотрудничестве
с режиссером-единомышленником Анна Меле не отказался. Благодаря
его настойчивости три года спустя родился “Король Лир”. Произошло
это на фестивале “Золотой лев-96” во Львове.
Спектакль был тепло принят критикой и получил долгую сценическую
жизнь. В декабре того же года восточный “Король Лир” был показан
в киевской международной театральной лаборатории Ежи Гротовского,
участники которой заинтересовались экспериментом своих туркменских
коллег. Потом был фестиваль в немецком городе Мюльхайме, организованный
всемирно известным театром ан дер Рур (2000 г.). Игра Анна
Меле была отмечена международной премией имени Гордано Косановича.
Спектакль театральной антрепризы из Центральной Азии произвел
неизгладимое впечатление на знаменитого режиссера Роберто
Чулли (алматинские зрители знакомы с его постановкой “Каспара”
Петера Хандке, показанной пару лет назад в театре имени Ауэзова).
И он, не задумываясь, пригласил Овлякули и Анна принять участие
в его проекте “Шелковый путь”.
Театр “AWARA” был гостем Московской международной театральной
олимпиады (2001 г.), и его выступление не осталось незамеченным.
Везде, где бы он ни появлялся (а в активе театра и поездка
в Италию), он вызывает волну заслуженных похвал, и критики
разных стран проявляют поразительное единодушие.
В переводе с туркменского “AWARA” - “странник”. Лучшего названия,
наверное, и не придумаешь для молодого мобильного театрального
коллектива, в штате которого числится один человек.
|
