Природа, которую
мы потеряли Ольга Малахова
В Казахстане полностью уничтожено поголовье сайгаков: остался лишь один процент этих краснокнижников от миллиона двухсот тысяч, скакавших на наших просторах лет двадцать назад. Та же судьба постепенно постигает джейранов, соколов-балобанов, дроф-красоток, ленточные боры и другие уникальные и прекрасные богатства животного и растительного мира. Независимые экологи обвиняют в этом Госкомлес, а также некие темные силы, разваливающие охотхозяйства, и с ужасом ждут появления еще одного закона, который нанесет завершающий удар по всему делу защиты природы Вспомним
всех поименно
На этой неделе земляне отмечали Всемирный день животных и Всемирный день охраны окружающей среды. Успехи на этом поприще у нашей страны нулевые, и нам бы 5 июня день поминовения устраивать. За последнее десятилетие животный и растительный мир, воздушная атмосфера и водные ресурсы понесли такие потери, словно кто-то усиленно и целенаправленно этим занимается. Масштабно уничтожаются леса, звери, птицы, рыбы...
Наверное, самый интересный и многозначительный факт в этих выводах, много раз звучавших с разных трибун, - это отсутствие точной официальной статистики. Учетом с начала реформ заниматься стало некому, и потому некоторые данные чисто визуальные. Пять лет назад статотчеты о животном мире были полностью упразднены, хотя Конституцию, в которой сказано, что он, этот мир, является достоянием государства и находится под его защитой, никто не отменял.
Охотники, местные жители, специалисты могут лишь утверждать, что если раньше сокол-балобан был фоновым видом, то есть его видели в небе постоянно, то теперь можно ехать по степи два-три дня и не встретить эту птицу ни разу. Большая удача увидеть в наши дни дрофу-красотку. Все меньше встречается сапсанов, стрепетов. Хищнически уничтожаются хищники - барс, бархатный кот, гепард. Кабаны, олени, лоси, косули - тоже в списке обреченных. Хороший бизнес на этом делают фирмы, организующие охоту для иностранных туристов, высокопоставленных чиновников и богатых казахстанцев.
Сайгаком как проблемой, важной не только для казахстанцев, но и для мировой общественности, занимались больше, и тут данные точнее. Вместо 1 миллиона 200 тысяч в начале девяностых мы имеем сейчас 120 тысяч голов, а это, считают ученые, равносильно потере всей популяции.
- На джейранов, в Красной книге зафиксированных как исчезающий вид, любят охотиться крутые. К тому же катастрофическому их исчезновению способствовала засуха, продолжающаяся уже четыре лета, и, наконец, проекты по разработке газонефтяных месторождений, которые не проходят серьезных экологических экспертиз. На расстоянии двухсот километров от трасс не остается диких животных, так как браконьерство в этих местах возрастает, - утверждает Асылхан Артыкпаев, заместитель председателя Национального экологического общества, председатель совета охотопользователей республики. - Зверя бьют без квот на отстрел, без сроков и сезонов, с вертолетов, вездеходов, аэросаней, даже воздушных шаров.  | Доживет ли эта девушка до старости? |
Охотник - тоже
исчезающий вид
Печально, что исчезает как вид и охотник. Охотник цивилизованный, берущий на свою страсть разрешение, оплачивающий через членские взносы все работы по сохранению популяций животных и птиц. В советские времена в республике было почти полмиллиона охотников. 80 процентов охотничьих хозяйств и угодий было сосредоточено в руках охотобществ. Сколько охотников было во времена древние - неизвестно, но тоже много, судя по богатым охотничьим традициям и оставшимся с тех времен наскальным сюжетам, основные из которых - охотничьи.
Сейчас в Казахстане около 120 тысяч членов обществ охотников и рыболовов. Как ни странно, снижение их числа уменьшает и число диких животных. Охотничьи хозяйства всегда содержались на взносы любителей, и благодаря этим немалым средствам восстанавливали стада, помогали зимовать животным, охраняли их от браконьеров.
Сейчас браконьерство возросло десятикратно, а наказание за него чисто символическое. До девяностых годов за браконьерство можно было сесть на несколько лет. Сейчас, например, за порубку леса браконьеров наказывают лишь конфискацией древесины. Штрафы за убитых зверей и выловленную осетрину тоже мизерны по сравнению с доходами от незаконной охоты и рыболовства.
- Причины бесконтрольности и развала системы защиты леса в том, что еще в 1993 году право ведения охоты и рыболовства было передано Госкомлесу, - считает Асылхан Артыкпаев, - а поскольку у государства средств не было, все постепенно разваливалось. Теперь этот процесс ускорится. Когда мы в Национальном экологическом обществе увидели законопроект “Об охране, воспроизводстве и использовании животного мира”, мы пришли в ужас. В нем отсутствуют основы экономики охотничьего хозяйства. Совсем нет статьи о необходимости сбора и анализа информации, об экологической экспертизе и аудите. Права Комитета по лесному хозяйству расширены, а ответственность сужена и туманна. В общем, закон не для леса, а для Госкомлеса.
Дров в казахстанских лесах и степях и без того немало “наломали”. В 2002 году лесхозы разделили на две разные организации. Создали на базе каждого лесхоза РГП, куда отдали всю технику, всю материальную базу лесхозов, и выделили отдельно службу лесников, которые должны заниматься охраной и воспроизводством. Но как они это будут делать, если техника в РГП? Новый передел
А в начале этого года ведение лесного дела передали местным коммунальным хозяйствам при акиматах. Это еще больше облегчило браконьерство. Раньше егеря (устроители охоты) и лесники (защитники леса) контролировали друг друга, сейчас они все в одной службе, и это объединение полностью обезличило охрану.
Ветераны “Казохотрыболовсоюза” встревожены и намерением его руководства приватизировать имущество союза, без учета мнения всех его учредителей. Это нанесет последний удар по хорошо работающей когда-то системе.
За эти годы, по сути, уничтожен общественный контроль, поскольку упразднена система стимулирования охраны. Раньше, задержав браконьера, общественный инспектор получал премию в размере до 37 процентов от ущерба.
Сегодня численность госинспекторов очень мала: к примеру, на всю Алматинскую область человек 7-8. Национальное экологическое общество планирует организовать систему общественного контроля через местных жителей. Они обеспокоены кражей домашнего скота, и можно объединить охрану и их собственного живого имущества и диких животных.
Кстати, отдавая крестьянским хозяйствам земли, государство не определяет ответственность за обитающих на этих угодьях животных. В идеале землепользователи должны поддерживать их количество, заниматься воспроизводством или помогать лесхозам. Но все это меры скорее косметические, если не принять умных законов - об охране и воспроизводстве, об охоте, о редких исчезающих видах.
|
