Главная страница
     События
     Исследования
     Мир
     Мнения
     Спорт
     Люди
     Культура
     Красная бурда

РЫЦАРИ РЕСПУБЛИКИ

Восемь граней тайны Махамбета

Арон Атабек

По решению ЮНЕСКО 2003 год объявлен Годом поэта Махамбета Утемисова (1804-1846)

Только у кочевников есть феномен поэта-вождя. У оседлых народов поэт - либо придворный эстет, либо отшельник. Этот феномен - часть уникального института духовно-физического совершенствования, который называется по орхонским руническим текстам “ер-серi”. Казахи говорят о таких людях: “сегiз кырлы бiр сырлы” - “восемь граней одной тайны”. Ер-сер - это и поэт, и полководец, и музыкант, и силач, и оратор, и любовник, и охотник и т.д. - все в одном лице. Жырау - вещий поэт - высшее воплощение ер-серства. Асан-кайгы, Доспамбет, Казтуган, Бухар... Им приписывались сверхчеловеческие возможности - видение будущего, реинкарнирование по собственному желанию и так далее. Эта сакральная рыцарско-поэтическая традиция воплотилась и в титанической личности Махамбета - последнего из вещих жырау в истории казахов.
Историю определяют личности. Жангир, последний хан казахов, представлял собой уникальный для Степи тип “просвещенного монарха”, в нем парадоксально уживались европейская образованность (с малых лет воспитывался в доме астраханского губернатора Андреевского) и исламский прозелитизм (одна из жен - дочь местного хаджи, другая - из семьи оренбургского муфтия-татарина). Копируя российскую систему правления, он создал жесткую административную вертикаль с огромным аппаратом чиновников, священнослужителей, военных, купцов. Его мечтой было превратить ханскую Орду в “степной Петербург”. Как и все самодержцы, он не отличал собственный карман от государственной казны. Он стал первым казахским банкиром-ростовщиком, ссужая богатым купцам деньги под проценты. Пастбища незаконно изымались как в пользу царской администрации, так и приближенных хана. Вчерашние вольные кочевники-богачи (сама техника кочевания требует избыточного поголовья скота и сама же обеспечивает этот избыток!), лишенные пастбищ и водопоев, на глазах превращались в нищих пастухов-жатаков (буквально “лежащих на земле”). Все это вызвало протест со стороны народных вождей (биев, батыров, жырау), воспитанных на традициях общинного землепользования и родового самоуправления (так называемая “военно-кочевая демократия”!).
В 1836 году в Букеевской Орде (территория между Едилем и Жайиком) вспыхнуло народное восстание под руководством Исатая и Махамбета. Исатай, будучи старшиной и бием, тем не менее представлял по природе своей образ благородного батыра-рыцаря. Махамбет, чьи стихи были знаменем и духовной основой восстания, без колебаний передал бразды правления старшему сородичу (оба из рода Берш). Осенью 1837 года ханская Орда была окружена 2-тысячным ополчением повстанцев. Махамбет требовал штурма и пленения хана. Но Исатай, обольщенный посулами ханских послов, согласился на 10-дневную отсрочку. Ясновидение вещего поэта и благородная доверчивость батыра вступят в конфликт.
Вражда хана и поэта имела древние, хотя и подспудные корни. В основе ее - сама система престолонаследия в Степи. Начиная с 6 века высшая власть принадлежала племени Ашина с ее тотемным и каганским родом Волков (борi или борiчлi). С 13-го века произошла узурпация трона - отныне только чингизид из рода Борч-жигин, а не простой вождь из того же рода Борч (Берч, Берш, Бурч, Бурджи - то есть Волк), мог претендовать на ханский титул.
Прошли века и века. Великий закон (“Турк Торесi”), по которому на трон восходила только одна династия “тенгрирожденных каганов” (выражение орхонских текстов), оказался предан забвению. Он остался только в загадочных песнях казахских жырау да тайных записях чингизидов (“Сокровенное сказание” и другие). Но и хан, и поэт хорошо знали эту историю, ибо сами были жемчужинами того сакрального ожерелья Высшей Власти, в которой сводилась воедино государственность номадов Великой Степи. Они олицетворяли собой начало (поэт - вождь, вещий жырау) и конец (хан - сатрап метрополии) великой династии и несли в своих генах кармические долги предков!
На эти древнейшие родосплетения накладывались проекции и относительно недавних событий. Хан Жангир имел в своем родословии калмыцкие корни. Об этом, в частности, говорит и его имя: Джангар - герой богатырского эпоса приволжских калмыков. Кровопролитные казахско-джунгарские (калмыцкие) войны сформировали устойчивый образ врага - злого калмыка. И это не прибавляло популярности Жангиру, “калмыцкому племяннику”.
Есть еще одна, также незаметная на первый взгляд сторона этого спора. В Степи признавалось лишь генетическое, династийное право на престол. Казахи говорят: “Кардын басын кар алар, ханнын басын хан алар” - “Голову снега снимает только снег, голову хана снимает только хан”. Да, всему миру известны гениальные управленцы - Бумын, Чингис, Тимур. Но история знает и гениальных вещих поэтов на ханском троне - Йоллыг-Тегин, Мухаммед-Шейбани, Бабур.
После многих скитаний и подвигов, гибели Исатая и бегства из Оренбургской тюрьмы Махамбет вернулся на родину. Восстание давно кануло в Лету, умер и главный враг (“ата жауы” - “враг предков”) - Жангир. Поэт жил уединенно и философски-созерцательно. Но карму не перешагнешь. Родина, как Хронос, пожирает лучших из своих детей. В ноябре 1846 года Махамбет был убит в собственной юрте родовыми старейшинами своего же племени. Голову отрубили и отвезли султану Баймагамбету.
Еще ранее карма настигла и Жангира. В августе 1845 года, в возрасте 44 лет, он скоропостижно скончался от неизвестной болезни. Столь же загадочным образом ушли в мир иной и две жены-мусульманки (матери наследников), и трое старших сыновей. Был создан опекунский совет - для присмотра за малолетними принцами. Борьба за освободившийся трон расколола чингизидов. В итоге власть негласно перешла к царскому генерал-губернатору. Вскоре ханская власть в Букеевской Орде (последняя на земле казахов!) была и вовсе упразднена.
Недавно вышел сборник стихов Махамбета в переводе Арона Атабека (“Махамбет. Олендер. Стихи”. Кенже-пресс. 2002 г.)