“УЧИТЕЛЬ - НЯНЬКА, КАТОРЖНИК И ДВОРНИК...”
Мира Мустафина
Прочла в прошлом номере “НП” (№17, 26.04.02г.) подборку материалов о родительских фондах в школах и, в частности, о поборах. И я подумала о том, что на сегодняшний день в школах есть более актуальная проблема, нежели поборы с родителей - положение учителя. В одной из школ учителям предложили заполнить анкету, одним из пунктов которой был: “Ваши ассоциации, возникающие со словом “учитель”. Я читала и изумлялась получившемуся образу: “Учитель - это каторжник, безумец, цербер, надсмотрщик, нянька, воспитатель, хозяйственник, казначей, соглядатай, раб, дворник, добрая душа и половая тряпка”. Но почему?
С большим трудом мне - учителю - удалось выяснить, что еще в далеком 1966 году бывший СССР подписал международный договор по правам учителей, одним из пунктов которого являются рекомендации по положению учителей. Беспрецедентный документ! Взять его как руководство к действию - и учителям больше ничего желать не придется. Одно “но”... Эта бумага действовала при СССР. Естественно, что где-то, а может быть, вообще, потеряла свою актуальность. Конечно, у нас есть Закон “Об образовании”. Но его писали, на мой взгляд, те, кто далек от образования. Есть ли в нем что-то документальное о правах учителей? Днем с огнем... В любой средней школе Казахстана задайте вопрос учителю: знает ли он свои права или хотя бы когда-нибудь интересовался таковыми? В ответ - молчание.
Недавно в классе моей дочери провели анкетирование. Учащиеся третьего класса анонимно отвечали на вопрос: “Что обязан делать учитель с точки зрения ученика?” Так третьеклассники ответили - красиво одеваться, выглядеть достойно, не ругать, не унижать их (!) достоинство. Но ведь учителя и так все это делают! А вот, позвольте узнать, что делать, если класс откровенно слабый? Имеет ли учитель право отказаться от преподавания в таком классе? Никто не знает ответа на этот вопрос. Зато все знают, что учитель обязан их научить. Кому обязан? Перед кем он брал такие обязательства? Перед родителями? Перед директором школы? И что в таком случае считать критерием педагогического труда?
Необходимо заключать индивидуальные договора с учителями на их защиту от психического и физического насилия со стороны учеников. Дико, да? Но это факт. Уже сегодня такая претензия со стороны учителей возникает. И оказывается, в нашей стране, а точнее, системе образования, учителя некому защитить.
В 2001 году 5,5 тысячи юных казахстанцев переступили черту закона. Заметим, что каждый второй из них - школьник, каждый 16-й - учащийся техникума или колледжа, 79-й - студент вуза. Еще 2928 подростков из этого контингента вообще нигде не учатся. 5367 преступлений на счету юных джентльменов удачи. “Ягодки” ни в чем не уступают взрослому криминалу. Посудите сами: их рук дело - 70 убийств с начала года и столько же тяжких телесных повреждений, 206 грабежей, 575 разбоев, 3069 краж. А чего можно ожидать, если вокруг идет последовательная пропаганда культа насилия и неограниченной власти денег, а ориентация на духовные ценности практически сведена к нулю. Директора школ молчат, что многие старшеклассники приторговывают наркотиками. Все темные места в пристройках школ, где могут валяться шприцы и кучковаться подростки, забиты решетками. По словам мэра южной столицы В. Храпунова, “сегодня на учете 3730 детей от 15 до 18 лет, в основном за употребление наркотиков”. Какое мужество надо иметь учителю, чтобы во время урока не разозлить наркомана?!
В мае 2001 года в школе №25 Шымкента жертвой одного из законов детского коллектива - “прописки” - стал преподаватель Агаббаев. Учитель стал на пути двух группировок - “старожилов” и “новичков” - и был жестоко избит.
Факты физического насилия очень редко попадают в официальные хроники. Но куда страшнее моральное насилие со стороны не только детей, но и родителей. Учителю как профессионалу трудно признаться самому себе и тем паче еще кому-то в собственном бессилии. Но реальность такова: учителей бьют за двойки, за нелестные отзывы на родительском собрании, хлопают по мягкому месту, предлагают деньги за четвертные и экзаменационные оценки, оскорбляют.
Вообще, именно отпрыски обеспеченных родителей ведут себя с педагогами наиболее нагло и развязно. Мол, мой папа платит тебе деньги, вот и знай свое место. Второклассник одной из крутых частных алматинских школ во время урока смачно ел апельсин. И когда учитель сделал замечание, “золотой” отпрыск протянул огрызок наставнику: “На, доешь, небось голодная!” Разгневанный педагог, не выдержав такого обращения, за шиворот выволок юного нахала в туалет и бил его до изнеможения. Учителя могли уволить. Возможно, это было бы справедливо. Ведь в нашей системе образования, особенно в частном секторе, утвердился принцип: в конфликтах ученик - учитель виноват всегда последний.
Принятый Закон “Об образовании” половинчат, ибо в нем с комсомольским задором говорится о новых педагогических технологиях, о том, какой должна быть казахстанская школа XXI века и какие обязанности у тех, кто должен претворять этот документ в жизнь. Законотворцы от педагогики создали лишь иллюзию гарантированных прав рядового учителя. Увы, суровая действительность требует нового нормативного акта о защите “сеятелей разумного, вечного, доброго”. Нет судов профессиональной чести, юридической службы при школах. Ничего нет!
Среди моих знакомых есть директора школ, которые в один голос мне подтвердили, что в школе созданы идеальные условия для коррупции. В школе своя иерархия. Приближенные к директору имеют выгодное расписание уроков, нормальное количество учебных часов и, соответственно, такую нагрузку, которая прокормит учителя. Классы распределяются тоже по блату - кому-то похуже, кому-то получше.
|
