Испанский сапог” для казахстанской фемиды

Сегодня - Международный день защиты прав человека. В канун этого дня мы говорили об одной из важных составляющих совокупности прав: праве жизни без пыток. Этим проблемам был посвящен и прошедший 8 декабря в Астане “круглый стол” “Международные правовые механизмы предотвращения пыток...”, организованный представительством PRI в Центральной Азии совместно с парламентом РК, другими правозащитными организациями. В 1998 году Казахстан ратифицировал Конвенцию ООН против пыток. Однако говорить о полном и безоговорочном истреблении этого явления никак нельзя. Последний факт этого года, всколыхнувший общественность, избиение заключенных в Аркалыкской тюрьме - грустное тому подтверждение

Пытки: человеческий фактор или ошибки системы

И. Гайкалова: Я бы хотела, чтобы мы сегодня сказали о том, насколько проблема пыток и жестокого обращения актуальна для Казахстана, что подразумевается под этими понятиями и насколько важен здесь общественный мониторинг.

Ирина Гайкалова, ведущая форума, обозреватель “НП”

Е.Жовтис: Проблема эта актуальна для любой страны. При слове “пытки” в нашем сознании чаще всего возникают страшные картинки: иголки под ногти, капли воды на темечко через определенные промежутки времени, как в Китае, но давайте отталкиваться от международных определений и представлений об этих понятиях. К сожалению, одна из бед, с моей точки зрения, и не только Казахстана, но и всего постсоветского пространства заключается в том, что страны, присоединившись к международным документам по правам человека, в том числе к Конвенции против пыток, используют технически эти положения. То есть берут и переносят их на законодательном или ином уровне. А проблема значительно глубже: за каждым документом стоит правовая концепция, представления, которые международным сообществом вырабатывались в течение долгих лет. Только при нормальной интерпретации явлений можно создавать эффективные механизмы борьбы. Пытка в международном праве не существует сегодня отдельно от жестокого обращения. Это целая концепция, которая говорит, что человечество собирается бороться со злом под названием “пытки, или жестокое, унижающее человеческое достоинство наказание”. То есть теперь уже недостаточно говорить о пытке как о причинении физических страданий, речь идет обо всех формах давления на человека. Здесь крайне важно, что пытки рассматриваются только в приложении к государству. Поэтому первый вопрос в том, что государство, подписавшее Конвенцию против пыток, должно в законодательстве четко прописать в соответствии с международными определениями, что такое пытки...

Евгений Жовтис, директор Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности

И.Гайкалова: А разве у нас не записано это определение?
Е.Жовтис: Нет, уже прописано. Вопрос в том, что эти определения должны быть прописаны в законодательстве со всем их толкованием, второе - чтобы эти действия были запрещены, третье - должны существовать государственные органы контроля и, что самое главное и чего в Казахстане однозначно недостаточно, - наличие эффективных процедур противодействия...
Ж.Турмагамбетова: Введенная статья в Уголовный кодекс практически повторила слово в слово определение пытки Конвенции против пыток. Но, кроме Конвенции, существует еще Декларация о защите всех лиц от пыток и других унижающих достоинство видов наказания. Так вот второй пункт Декларации говорит, что “пытка представляет собой усугубленный и преднамеренный вид жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство наказания”. Если этот пункт соотнести с нынешними правилами внутреннего распорядка и инструкциями по организации надзора и охраны за лицами, содержащимися в исправительных учреждениях Министерства юстиции, то можно увидеть явное несоответствие. Что происходит, к примеру, в отношении лиц, приговоренных к пожизненному лишению свободы и приговоренных к смертной казни, но в настоящий момент находящихся под действием моратория: “при сопровождении осужденных... на их руки надеваются наручники, руки удерживаются контролером за спиной. При выводе осужденных... на глаза надеваются повязки из непрозрачных материалов. Сопровождение осужденных на территории исправительного учреждения осуществляется только с применением служебных собак”. Применение служебных собак в исправительных учреждениях любого типа должно быть только по периметру или между внешней стеной и полосой земли. Не более того!

Жемис Турмагамбетова, заместитель директора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности

И.Гайкалова: А когда были приняты изменения?
Ж.Турмагамбетова: 27 мая этого года, то есть вдогонку после объявления моратория. Получается так, что все подзаконные акты стали выше национального законодательства, выше международных договоров, которые по Конституции РК имеют приоритетное значение над внутренним законодательством. И еще: лица, приговоренные к пожизненному лишению свободы, и лица, которым в порядке помилования смертная казнь заменена на 25 лет; лица, приговоренные к смертной казни, но находящиеся под действием моратория, - не имеют права первые десять лет на длительные свидания. Два краткосрочных свидания в год проводятся (я видела это своими глазами) в металлической клетке, куда заводят и приковывают наручниками. А заболевшие в тюрьме люди? Их нельзя даже перевозить в нормальное медицинское учреждение - они не подлежат переводу. Далее: вышеперечисленные лица не имеют права на образование, только самообразование. Могут пользоваться литературой только тюремной библиотеки. Более двух книг в камере не должно быть!
А “поза ласточки”: человек в этой позе, не поднимая головы, бубнит, как во времена Мао Дзэдуна, какой он отвратительный, - является унижающим человеческое достоинство видом обращения...
И.Гайкалова: А насколько точно соблюдаются международные нормы другими странами, той же Америкой? Судя по голливудским фильмам, психологическое давление используется чуть ли не постоянно, причем всегда с благими целями, и по сюжету это обращение находит свое оправдание, то есть это уже идеология.
Е.Жовтис: Во-первых, давайте... оставим в покое Америку. Давайте скажем так: в мире есть положительные образцы и отрицательные, есть страны, которые дальше продвинулись в сторону демократии и соблюдения стандартных прав человека и меньше. США - не самый лучший пример. Они претендуют на роль наиболее продвинутой демократической страны с точки зрения формирования каких-то институтов, но с точки зрения практики страна тоже с огромными проблемами. Они действительно применяют пытки. Другой вопрос, что там эти факты становятся достоянием гласности, с этим пытаются бороться: достаточно вспомнить ситуацию с тюрьмой Абу-Грей. Вопрос не о том, что в других странах ситуация хуже или лучше. В Казахстане эта проблема в меньших масштабах, чем, к примеру, в Узбекистане, но она тоже существует. Мы ведь чаще всего уходим к проблеме пыток тюремной системы. Давайте ее оставим: там сейчас ситуация значительно лучше, чем была, и лучше, чем во многих других странах. Мы должны смотреть на ИВС и СИЗО, когда человек оказывается в руках правоохранительного органа, которому нужно получить показания или “повесить” на него нераскрытое преступление.
И вопрос в том, что в той же Америке существует общественный контроль, эти факты приводят к отставкам начальников полиции. Избиение человека полицейским в Великобритании вызывает скандал. Главное - существуют механизмы, которые этому противодействуют...
Ж.Турмагамбетова: Нельзя сказать, что в наших ИВС обстановка очень уж плохая. В недавний мой визит в Костанайский следственный изолятор из сотен лиц, которые ждали наказания, один только сказал, что его подельнице вгоняли под ногти иголки. Этому можно и верить, и не верить. Обращений по этому поводу становится все меньше. Но даже один случай должен стать предметом расследования, общественного внимания.
Н.Фокина: Вопрос о сравнениях типичен. Всегда пытаются сравнить положение у нас и на Западе, и всегда пытаются оценить нарушения прав человека количественно. Хотя так подходить нельзя. Если просмотреть ежегодные отчеты международной Хельсинской федерации о правах человека 55 стран, то можно увидеть, какие проблемы наиболее болезненны для всех стран. Но всегда эти проблемы возглавляют пытки. Значит ли это, что в Швеции пытки так же распространены, как в Казахстане? Нет, это значит, что проблема воспринимается наиболее болезненно обществом и масштаб в количественном отношении не играет никакой роли. Для Швеции один факт пыток в год - это общественный скандал. А для Казахстана это не такой уж скандал. Далее - о какой бы проблеме мы ни говорили в отношении прав человека, мы увидим одну и ту же картину: есть хороший закон, соответствующий международным стандартам, а практика - никуда не годная. У нас нет механизма установления факта пыток, нет механизма, чтобы за это наказать. Потому что мы не хотим этого.

Нинель Фокина, Алматинский Хельсинкский комитет

Д.Канафин: Почему пытка востребована? Дело в том, что у нас в стране еще с советских времен существует система определения качества работы правоохранительных органов. И основной критерий - соотношение количества раскрытых преступлений по отношению к количеству зарегистрированных. С этой системой учета связано достаточно большое количество и других проблем, но если уж преступление прошло через регистрацию, возникает потребность любой ценой его раскрыть. Многие преступления раскрывать не просто, и на передний план выходит пытка. Один из моих преподавателей по криминалистике говорил: пытка - один из эффективнейших методов допроса, но абсолютно противозаконный. Для того чтобы изобличить человека, начинают применять все способы. В конечном итоге получается, что от человека добиваются признания в совершении преступления. И таким образом выставить в показатели, что это преступление раскрыто. Но следует опять же признать тот факт, что количество пыток в стране сокращается, и ситуация не такая удручающая, как была много лет назад. Огромную роль играет, во-первых, изменение законодательства, во-вторых, изменение правоприменительной практики. Адвокатов стали допускать на гораздо ранних стадиях процесса, человек имеет возможность встретиться с ними конфиденциально, давать показания в присутствии защитника и так далее. Здесь упоминалось об условиях содержания в ИВС, СИЗО. Да, эти условия оставляют желать лучшего, мягко говоря. Например, в следственных изоляторах многие камеры переполнены. В некоторых спят по очереди - кроватей не хватает, место отправления естественных надобностей отделено мифической перегородкой, окна выбиты...

Данияр Канафин, адвокат, кандидат юридических наук

И.Гайкалова: Может, у нас система такая бедная, что не может позволить себе вставить стекла, расширить камеры СИЗО, поставить кровати...
Д.Канафин: У нас богатейшая страна, вся таблица Менделеева в недрах! И в камерах сидят наши с вами граждане. Да, возможно, они совершили преступление...
Н.Фокина: Но судом они еще не признаны преступниками.
Д.Канафин: Да, и пока они имеют право на надлежащее обращение. Во всяком случае, они имеют право спать не по очереди на одном и том же постельном белье, на то, чтобы ночью не было холодно, не простужаться. Раз уж мы помещаем их в места лишения свободы, мы не должны создавать им такие условия, где они потеряют свое здоровье. Есть целая совокупность правовых механизмов, которые позволили бы нам предотвратить пытки. Первое - общественный мониторинг и не только мест лишения свободы, но и мест досудебной изоляции. Кроме того, возможность независимого медицинского освидетельствования всех задержанных и арестованных, причем на всех этапах перемещения из одного места в другое, дать возможность телефонной связи арестованного со своим защитником и рассматривать жалобы по поводу пыток по существу.
Ж.Турмагамбетова: Хотела бы еще добавить: у нас ко всем задержанным применяется одна мера пресечения - арест. Даже с уменьшением количества заключенных в целом по стране увеличивается количество задержанных, арестованных, как за тяжкие виды преступления. Хотя произведенные изменения и дополнения в Уголовный кодекс позволяют варьировать: если раньше какое-то преступление считалось тяжким, то сейчас его можно перевести в категорию средней тяжести. Оказывается, легче посадить человека, чем разбираться.
С.Шайкенова: Данияр Кайратович сказал, что существует процент выявления преступлений при помощи пыток. Но ведь есть и другая крайность, когда человек под действием пыток или жестокого обращения берет на себя ответственность, не будучи виновным. Это влечет за собой судебную ошибку.

Сахиба Шайкенова, информационный аналитик представительства PRI в Центральной Азии

Д.Канафин: У меня несколько лет назад был такой случай. Человек был задержан по подозрению в преступлении, его поместили в так называемую “красную хату”. Его там избили, забрали одежду и сказали, что он должен признаться в том, что совершил или в любом из имеющихся нераскрытых преступлений... Но эта практика снижается.
Д.Нурумов: Я хотел бы добавить, что существующее определение в Уголовном кодексе неполное, потому что возможность, когда государство использует третьих лиц для причинения пыток, не прописана. Случай, который рассказал Данияр, трудно доказать и подвести под эту статью.

Дмитрий Нурумов, координатор по верховенству права БДИПЧ/ОБСЕ в Центральной Азии

В.Ткаченко: Необходимо говорить и о расширении применения международных механизмов. Несмотря на то, что Казахстан ратифицировал Конвенцию против пыток, он не признал компетенцию комитета ООН против пыток. Поэтому у граждан Казахстана нет сейчас права обращаться в Комитет со своими жалобами. Или вопрос о международных пактах, которые тоже были подписаны, но до сих пор не ратифицированы. Другой эффективный механизм: подписать Европейскую конвенцию против пыток, и у Казахстана есть такая возможность. Если Казахстан это сделает, то Европейский комитет против пыток будет иметь право посещать все закрытые учреждения страны и готовить отчеты. Отчеты затем публикуются... В целом есть много механизмов, которые можно использовать. Вы помните, в начале этого года вся страна увидела сюжет из аркалыкской тюрьмы. Как можно квалифицировать тех людей, которые жестоко избивали заключенных? Эти люди были осуждены, но за превышение должностных полномочий...

Вера Ткаченко, директор представительства PRI в Центральной Азии (Международная тюремная реформа)

Ж.Турмагамбетова: Мы все тогда ставили вопрос: кто дал разрешение на это? На прошлой неделе я посетила Аркалык, беседовала со многими осужденными, и они говорили, что знают, кто отдавал приказ...
Двое из пострадавших заключенных получили тяжелейшие травмы позвоночника и лежат без движения в санчасти. Единственное, что я могла сделать: срочно перевести в Семипалатинскую соматическую больницу для обследования. К этим людям надо применять статью об отсрочке исполнения наказания. Но до сих пор даже не определена инвалидность.
И.Гайкалова: Здесь говорилось, что в Казахстане факт о жестоком обращении в тюрьме не становится поводом для возмущения, как это могло было быть в Швеции, например. Мы равнодушнее, правосознание у нас низкое?
В.Ткаченко: Я не могу так сказать: нам, в частности, звонили, возмущались. То, что общество небезразлично, говорит и тот факт, что сейчас во многих областях Казахстана создаются инициативные группы, общественные комитеты по мониторингу пенитенциарных учреждений, которые регулярно посещают эти учреждения. И эти люди становятся связующим звеном гражданского общества и уголовной системы.
Н.Фокина: Я бы хотела заметить, что не общество творит безобразия, а мы требуем от общества правосознания и активности. Это делают представители государства, государевы люди. И здесь нужно говорить о системе, которая на бумаге говорит “да”, а на самом деле катится по старой колее. А воля не в том, что провозгласить, а в том, чтобы не допускать безобразий по всей системе. Почему до сих пор этого не делается? Потому что любые гарантии прав человека в одной области влекут за собой аналогичные действия, гарантирующие права человека в другой области...
И.Гайкалова: Трудно понять еще и то, почему все-таки остается система оценки работы следователей в процентных соотношениях.
Д.Канафин: Очень сложно придумать другую систему оценки работы следователей. Это вопрос безысходности.
Д.Нурумов: Я не соглашусь с этим: оценка успешности деятельности полиции, как доказывает практика, может строиться на целом ряде критериев, и во многих странах уже разработаны такие модели. Очень хорошая модель существует в Канаде. Реально используется целый набор критериев, в том числе и такой важный, как доверие людей к правоохранительным органам. Если этого доверия нет, говорить об эффективности борьбы с преступностью невозможно. В Швеции регистрируется преступлений больше, чем в любой другой стране Европы. Но в то же время это одна из самых безопасных стран. Дело в том, что граждане доверяют правоохранительным органам, чувствуют ответственность за порядок и необходимость сообщить о любом преступлении. А у нас огромное количество латентных преступлений. И еще: произошла утеря некоторых профессиональных методик расследования преступлений. В этот транзитный период, когда эта работа малооплачиваема, пришли люди, не владеющие этими методиками. Я соглашусь еще с Нинель Константиновной в том, что запрет на пытки называется еще свободой от пыток. В принципе это абсолютное право человека - одно из немногих, касающихся личного пространства вокруг человека, его достоинства, куда государство никак не может вмешиваться. А если это происходит, то нарушаются все права в совокупности.

Форум подготовлен при содействии
представительства PRI в Казахстане

А что по этому поводу думаете вы?

Берик Абдыгалиев,
Фонд политического образования:
Человек по природе своей склонен к агрессии. Поэтому, сколько бы ни пытались ввести какие-либо меры по искоренению жестокости, все равно случаи будут. Даже в самых цивилизованных и развитых странах демократии. На самом деле все зависит от человеческого фактора. Необходимо пропагандировать идею гуманности, в некоторой степени близкой к идее религии.

Досым Сатпаев, политолог:
Должны решиться две основные задачи: гуманизация уголовно-исправительной системы и демократизация институтов государственной власти. Первое предполагает улучшение условий жизни заключенных, подразделение совершенных ими преступлений по степени тяжести. Кстати, эти меры уже проводятся в стране активно. А также должна быть повышена квалификация самих надзирателей.

Блицопрос подготовила Дана Бекмагамбетова

В прошлом номере газеты наш форум был посвящен проблеме повышения стоимости кредитного обучения. Как известно, конфликт был разрешен президентом республики, резко критично высказавшемся о деятельности министерства. Наша редакция получает отклики от студентов. В частности, студенты КазНУ им.Аль-Фараби от имени лиц, обучающихся по государственному кредиту, направили письмо с благодарностью на имя президента Казахстана за личное участие в конфликте: “Считаем, что проблема, поднятая 149 студентами Евразийского университета им. Гумилева о неправомерности повышения стоимости образовательных кредитов, озвученная, в частности, в форме запроса депутатом Т.Бердонгаровым и получившая поддержку большинства студентов республики, была исчерпана своевременным решением.

С признательностью студенты КазНУ им.Аль-Фараби”.

Ведущая полосы Ирина Гайкалова