Запас прочности Тимур Калантаев, политолог Великий Абай говорил: “Вражда - не отстаивание истины, а зависть или просто неумение жить в согласии”. С этой точки зрения террор, сепаратизм и экстремизм в своих самых крайних проявлениях - суть хронические болезни мирового организма, вызванные бациллой политического, а прежде всего - социально-экономического неравенства.
Именно эта вековечная зараза вызвала в жизни жестокую диктатуру Саддама в Ираке, которая, оказавшись на поверку колоссом на глиняных ногах, бесславно пала, не в силах оказать сколь-нибудь вразумительного сопротивления американо-британскому военно-экспедиционному корпусу.
Именно она - всепроникающая бацилла неравенства - толкнула голодную и нищую Северную Корею на создание ядерного оружия, в наличии которого недавно признался официальный Пхеньян.
“Войны порождают коллективные истерики”, - сказал на недавно прошедшем в Алматы втором Евразийском медиа-форуме другой российский министр - Михаил Швыдкой. По его мнению, задача СМИ - “противостоять этим коллективным истерикам, обнаружить могущественную силу добра”.
Говоря так, российский министр культуры не мог не отдавать себе отчет в особом смысле этих слов, произнесенных в стране, 10 лет назад отказавшейся от ядерного оружия, а еще раньше - чуть ли не в первые дни после обретения суверенитета - объявившей о закрытии Семипалатинского ядерного полигона. Сегодня Астана может записать себе в актив еще несколько глобальных инициатив по укреплению безопасности в Центральноазиатском регионе, а значит - во всем мире.
Это подписание в 1994 году Договора о коллективной безопасности, в который вошли, кроме Казахстана и России, еще несколько ключевых государств СНГ. Это и создание Шанхайской организации сотрудничества, хотя и призванной изначально способствовать урегулированию российско-китайских пограничных проблем, сегодня превратившейся в мощный фактор стабильности во всей Центральной Азии, и не в последнюю очередь усилиями нашей страны.
Наконец - это Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии. Это стопроцентно казахстанское ноу-хау региональной безопасности было предложено нашим лидером еще в 1992 году - на заседании Генассамблеи ООН. И вот десять лет спустя механизм СВМДА заработал: в июне прошлого года в Алматы состоялся первый саммит лидеров ключевых государств региона - участников Совещания.
Сегодня в Центральной Азии и шире - в Евразии - действуют три основных механизма безопасности: ШОС, ДКБ и Антитеррористическая коалиция (АТК). Казахстан активно задействован в первых двух, а третьему оказывает весомую политическую поддержку.
Нет сомнения в том, что все это было бы невозможно, не уделяй руководство страны с первых дней существования независимости Казахстана первостепенного внимания внутриполитической стабильности, межэтническому и межконфессиональному согласию.
Безопасность актуальна не только для нашей страны, но и для всего региона. Тяжелейшая экономическая ситуация у наших соседей, неадинтированность их экономик к требованиям современного стремительно глобализующегося мира, прозрачность и сохранившаяся с советских времен произвольность границ, близость так называемой “дуги нестабильности” (афганский наркопоток, чеченские боевики, синьцзянские уйгурские сепаратисты, активно ищущие поддержки у местной 400-тысячной диаспоры) - все это вынуждает руководство нашей страны к решительным усилиям как на международной арене, так и внутри республики.
Зачастую эти шаги кажутся мало связанными между собой. С одной стороны, Казахстан, чьим интересам вроде бы непосредственно не угрожали афганские талибы, первым в Центральной Азии выразил решительную политическую поддержку Антитеррористической коалиции.
С другой, тут же было заявлено о приоритетности стратегического партнерства с Россией, при том, что Москва восприняла создание АТК, мягко говоря, прохладно. Не выказал особого восторга по этому поводу и Китай, однако казахстанская делегация продолжила активную работу в Шанхайской организации сотрудничества.
Так же, впрочем, как и в рамках Договора о коллективной безопасности.
По аналогичной схеме строится и каркас внутриполитической стабильности. Возникшие еще в начале 90-х в структуре акиматов отделы внутренней политики отнюдь не исключают существование уникальной (причем не только на постсоветском пространстве) Ассамблеи народов Казахстана, а парламент (в котором представлены самые разные политические силы) с конца прошлого года соседствует с постоянно действующим Совещанием по демократизации и развитию гражданского общества.
Конечно, у парламента и ПДС принципиально разные задачи: первый принимает законы, второе - вырабатывает рекомендации для органов власти. Однако показательно, что в работе ПДС участвуют как члены правительства, так и наиболее яркие и активные депутаты парламента и те же члены.
Несмотря на существование Министерства культуры, информации и общественного согласия - официального исполнительного органа, курирующего прессу, с недавних пор при президенте создан общественный совет по СМИ, также призванный защищать интересы масс-медиа.
В общем, и внутри страны, и на международной арене руководство Казахстана стремится действовать по принципу, известному в культурологии как “избыточность культуры”. Речь идет о своего рода “запасе прочности”, дополнительных опорах культурного каркаса: подломится одна опора - ее ношу примет на себя “запасная”. Кому-то это может показаться излишней перестраховкой. Но по большому счеты, такая политика - свидетельство прагматизма властей.
|
