Наш Федоров Владимир Литвинов,
собкор “НП” в России Профессия хирурга предполагает образ человека жесткого, решительно отсекающего все лишнее, без колебания принимающего решение - на стол, резать! Таких побаиваются. Анатолий Федоров - типичный, я бы сказал, чеховский персонаж уездного врача: мягкий, интеллигентный, с ровным, тихим голосом, думающий, ищущий, сомневающийся. И уж совсем не похожий на циничного ортодокса из народных анекдотов про хирургов. Но в операционной он бог и царь Отца Анатолия, как всякого военного, мотало по стране. Интересно, что он был и военным комендантом Целинного края, а ранее какое-то время даже военным советником Мао Цзэдуна.
Когда отца с целины перевели в Узбекистан, Анатолий Федоров не захотел уезжать, хотя был еще школьником, остался, закончил в Казахстане школу и поступил в мединститут. Потом ординатура в Москве на отделении спортивной и балетной травмы Центрального института травматологии и ортопедии.
Пристрастился к экстремальным видам спорта: участвовал в лыжном походе по Кольскому полуострову, сплавлялся по 6-й категории сложности в Восточных Саянах, обследовал Полярный Урал, им пройдены многие сложные алматинские, алтайские горные маршруты.
 | | Анатолий Сергеевич Федоров, член-корреспондент РАЕН, ортопед-травматолог высшей категории, мануальный терапевт. Хирург. |
То ли беспечная молодость виною, то ли начинающий ученый-травматолог хотел экспериментировать над собой и таким образом прочувствовать все, так или иначе, но долгое время он ну просто сам нарывался, чтобы “исцелиться самому”. Не раз разбивался по мелочам, пока на Соколиной горе не грохнулся с дельтапланом с 40-метровой высоты.
Выбил себе позвонковый диск, ребер наломал, как дров. Для полного комплекта сломал ключицу, лодыжки, выбил бедро. И тогда уже всерьез пришлось заниматься своим здоровьем и прежде всего позвоночником, чтобы не остаться инвалидом на всю жизнь.
Было время экспериментировать на себе. Год восстанавливался. До крови из-под ногтей растягивал себя на “русской дыбе”, вися на привязанных кожаными ремнями кистях с гирями на ногах. Такой негуманный метод молодой врач мог применить только к себе, не владея в то время более щадящими.
Потом в отпусках за свой счет методично объезжал всех известных хирургов необъятной страны, ортопедов, травматологов, апологетов мануальной медицины, изучая передовые методики, практикуясь у знаменитостей. Набравшись опыта, сам 20 лет учил молодежь Целинного края, продолжая практиковать и изучать все новое и передовое в своей науке.
- В Целинограде один из моих учителей, с которым я работал, заведующий кафедрой Целиноградского мединститута профессор Абдрахманов Алибек Жанпеисович, великолепный человек по душевным качествам и бог в травматологии и ортопедии, чуть раньше меня увлекся мануальной медициной. У нас с ним всегда некое соревнование проходило. Он операцию сделает, и мне хотелось догнать, сделать не хуже.
- Вы поддерживаете с ним отношения после переезда в Россию?
- Я не так давно ездил на съезд травматологов России, и он тоже приехал. Обнялись, поговорили по душам. Он человек интересующийся, его знают и в Москве, и в Питере, в травматологическом мире известная личность. С ним очень легко работалось.
- Что подвигло на такой экстремальный шаг: в пятьдесят лет сняться, уехать, в корне поменять привычный уклад жизни?
- Всю жизнь я думал о том, что придется возвращаться в Россию. Во-первых, жизнь начиналась в крупных городах. Родился в Питере, отец питерский, мама костромская, каждое лето нас вывозили из Питера на Волгу в Кострому. Это Ипатьевский монастырь, Иван Сусанин, история России, в общем. Рос я на этих ценностях.
В Целиноград в школьном возрасте приехал, быстро адаптировался, много друзей было. О казахстанском периоде своей жизни хорошие добрые юношеские воспоминания, но все время тянуло куда-то в Россию. Я даже в молодости, когда все грешили немножко стихами, тоже пописывал. И у меня был стишок школьных лет “Письмо на Родину”. Развал Союза я болезненно переживал.
 - Как вы оказались именно в Калининграде?
- Когда решил подниматься, поехал по России, смотрел города, так доехал сюда. Понравилось.
- Как отличить серьезного специалиста от шарлатана, на рынке услуг так много предложений различного рода мануальщиков традиционной и нетрадиционной медицины?
- Болезнь позвоночника - слишком серьезная патология, чтобы ею занимались все кому не лень, получив корочку народного целителя. Только профессиональный врач может прикасаться к органу, где находится спинной мозг, особенно на шейном отделе позвоночника, малейшее неточное движение - и человек инвалид. Паралич.
Сейчас действительно много развелось целителей. Я когда приехал в Калининград, чтобы изучить своих конкурентов, по всем газетам собирал объявления и ходил на прием. Ложился и позволял с собой вытворять все. Но до определенной степени, потом останавливал и уходил. Горе тем, кто не знает, когда пора остановить эскулапа.
Однако Федорова здесь не ждали, на работу устроиться оказалось не просто. Медицинских чиновников раздражал его богатый послужной список, в нем видели серьезного конкурента и издевательски предлагали должности стажера.
Кандидату медицинских наук пришлось начинать на новом месте дежурным врачом травмопункта, такая работа нередко выполняется студентами четвертого-пятого курсов и выпускниками института. Он приехал с 26-летним стажем, с огромным опытом и возможностями практика, рядом с которыми местные просто отдыхают.
Кстати, в Москве его оценили сразу, уже из Калининграда он посылал на конкурс в Российскую академию естественных наук свои труды и был избран членом-корреспондентом РАЕН.
Через некоторое время Анатолий переходит в больницу “Скорой помощи” в травматологию. И здесь удивляет персонал и больных - то палец пришьет, то еще какую замысловатую операцию сделает, которая и не предполагается на первом рубеже “в скорой”. Со многими позициями, которые здесь укоренились и широко практикуются, он до сих пор не согласен.
Считает, что оперировать могут и должны больше, это сокращает период нетрудоспособности и в дальнейшем - пониженные качества жизни: “Или ходить полгода на костылях без операции, или через полтора месяца после операции встать в строй”. Прошел не один год, пока высококлассный специалист наконец получил свой кабинет в железнодорожной больнице.
- А вас-то самого кто сейчас лечит?
- Жена - врач, сын старший тоже. Вообще-то последние лет 15 я не обращаюсь за мануальной помощью. Сейчас сам с собой могу делать, что хочу.
Анатолий встает и двумя руками за спиной резко подбрасывает свой торс, помогая мышцами живота и спины. Позвоночник издает хруст. Все звенья позвоночника встали на место. Такие упражнения он может делать и в машине, поэтому не устает в дороге. А еще обязательно утром и вечером висит на турнике при полной релаксации хотя бы секунд 30. Объясняет это тем, что мы всю жизнь трамбуем себя в одной плоскости - сверху вниз. А обезьяны не подвержены заболеваниям позвоночника, потому что разгружают себя вертикально.
А еще рыбы и земноводные не знают подобных проблем. Значит, надо больше плавать, советует доктор Федоров, надо помнить, что мы вышли из воды. А вот любой профессиональный спорт вреден.
- Почему при такой богатой российской научной школе и таком количестве светил в практической медицине известные и обеспеченные люди едут лечиться за границу? Тот же Евгений Примаков оперировался на Западе. Нет пророка в своем отечестве?
- У нас, в принципе, пациент незащищен, там система страхования сильна, оборудование, протезы там рождались раньше, диагностика с применением компьютеров. Но в чем-то мы обошли Запад давно: система Илизарова и прочее. Кстати, Ельцин оперировался на родине. К нам приехал еще один мужик из Узбекистана, который занимается фаллопластикой, наращиванием органа, уже прооперировано несколько иностранцев.
Иностранцы предпочитают ехать к нам на медобслуживание, потому что дешево и сердито, главное - качественно.
- Чем отличается врач, например, в Германии от нашего, постсоветского?
- Одна ситуация, когда с пациентом работает компьютер, который много может учесть, но не учтет чего-то важного. Когда ты сидишь и смотришь в глаза больному, при знании психологии можно обнаружить то, что еще компьютер не выявляет. Ведь болезнь имеет двухступенчатый характер, когда она уже есть и какие-то побочные признаки пациент не связывает с болезнью, а врач может выявить их, общаясь с больным, и второй этап - когда болезнь расцвела и у врача сужается маневр в выборе лечения. Радикальную болезнь лечить сложнее.
Поэтому человеческий фактор в общении пациента и больного, мне кажется, обязателен. Там больше возможностей аппаратной диагностики, а делают то же самое, и определяющим является труд определенной команды: врача, анестезиолога, операционных сестер и всех, кто им помогает.
Я сейчас взялся за помощь малоимущим. Потому что самый дешевый эндопротез стоит как минимум 800-900 долларов, о верхних границах уже можно не говорить - 30 000 долларов и выше. А ломаются-то люди пожилого и старческого возраста. Риску сломать себе кость подвержены все, особенно те, кто с молодости вел малоподвижный образ жизни, кость со временем устает, изнашивается, теряет кальций, становится хрупкой. Как раз пожилые-то и не имеют средств на операцию, многие из них и доллара в жизни не видели.
Что говорить, у меня сын уже два года работает после института, а у него оклад 900 рублей, а все остальное зарабатывает на суточных дежурствах, в этой мясорубке. Удивительно, что не ушел в бизнес, как его сокурсник, который успешно занимается мебелью. Старшего сына беру на сложные операции, страхует меня, важно, когда понимают тебя без слов.
- Перед вами не стояла дилемма уйти на хлебные работы?
- Передо мной нет, я себя только медиком чувствую всю жизнь. Даже когда материально припирало - ну, брал больше дежурств. Сейчас открыл свой кабинет, это помогает выживать.
- Практика у вас богатая, а наукой еще занимаетесь?
- Над докторской работаю, форсировать не хочу, это неактуально, чувствую себя комфортно, ощущаю себя травматологом, ортопедом. Недавно оперировал женщину по поводу рака костного мозга. Она вся ломается, нужно было прооперировать, чтобы хоть как-то могла перемещаться, хоть в каталке, бедняга вообще никак не двигалась. Сейчас уже садится в каталку. В течение 12 лет за нее никто не брался, она уже семнадцать переломов перенесла.
- Как вам вообще здесь, балтийский климат?
- Мы дети солнца. Прошлое лето было необычное, два месяца без дождя. Наверное, поэтому мы так много успели сделать в прошлом году. Дом поставили и отделали изнутри, жилой дух уже поселился в нем, будущий зимний сад уже имеет очертания, вчерне сделаны баня и гараж.
Приходит много новых знакомых, с кем-то из целинников уже здесь познакомились. Приезжал, например, известный целинник Иван Иванович Шарф, он продолжает работать на птицефабрике совхоза “Акмолинский”, а его дочь живет здесь. На плов в День медика неожиданно пришло много народу. Плов поручили сделать сыну, его подхваливали, чтобы разгрузиться самим, а он и рад стараться, но тоже уже мастер.
- На дельтаплане полетать больше не тянет?
- Кстати, после злополучного падения всего еще раз полетал возле Бричмуллы, в Узбекистане, над водохранилищем. Такое ощущение счастья бывает только, когда операция успешно проходит, когда никто не мешает, технология продумана тобой до мелочей, когда все получается, все спицы ложатся куда надо, не повреждая сосудов и нервов, все винтики вкручиваются, анестезиолог надежный, команда хорошая.
Калининград
|
