| Если другие не знают вас - не обижайтесь. | Конфуций |
Встреча через тридцать
три года Мира Мустафина В гостиную “Светской жизни” Касымжомарта Токаева мы приглашали давно. Но жесткий график работы госсекретаря - министра иностранных дел не позволял выкроить время для обстоятельного разговора. Лишь в последний приезд в южную столицу ему удалось побывать в нашей гостиной В моей репортерской практике подобное встречается нечасто. Признаюсь, в последнее время многие встречи, знакомства, объемы новой информации обрели оттенок понятности, объяснимости и какой-то изначальной уложенности. И вдруг... приглашение МИДа - осветить посещение г-ном Токаевым алматинской гимназии №25, выпускником которой он был 33 года назад, - превратилось для меня в чтение увлекательного романа или в путешествие на далекие острова.
Касымжомарт Токаев вместе со своим одноклассником Андреем Антоненко, директором консульского отдела МИДа РК, прошлись по до боли знакомым коридорам родной школы и даже посидели за партой в своем бывшем классе.  | | За партой в родной школе |
Визит был запланирован в 45 минут, но министр иностранных дел пробыл в гимназии намного дольше. Касымжомарта Кемелевича гимназисты долго не отпускали из актового зала, забросав вопросами.
К слову, вопросы, которые задавали нынешние выпускники, были для меня, журналиста, ошеломляющими и смелыми:
- Как в перспективе будет решаться дальнейшая судьба Байконура?
- Вы лично поддерживаете военные действия в Ираке?
- Если война в Ираке разразится, как эти события повлияют на экономику и политическую стабильность в Казахстане?..
Любопытно, что министр иностранных дел очень подробно, терпеливо и без суеты ответил на каждый вопрос. Но меня как светского хроникера интересовали школьные и студенческие воспоминания госсекретаря, которые я и предлагаю вашему вниманию. Мечта о журналистике,
или Чтение
“Морнинг стар”
- Я учился в школе №25 в то время, когда в ней директорствовал Адольф Евсеевич Селицкий. Кроме того, он преподавал новую и новейшую историю России, рассказывал об исторических фактах очень живо и интересно, чем снискал подлинное расположение учеников. Подлинное потому, что дети, как известно, чутко реагируют на фальшь и равнодушие учителей, и если кто-то им не угодил, то не скрывают своего недовольства и даже презрения. Детский максимализм сильно проявлялся и в те годы.
Любовь к русскому языку и литературе мне привила Анна Борисовна Игдал. Она искренне верила в мое светлое журналистское будущее, выделяя меня из общей школьной массы. Учительницей английского языка была Роза Борисовна Пономарева. Красивая и обаятельная женщина, она была образцом безупречного поведения - ее никто и никогда не видел в плохом настроении или неряшливо одетой.
В старших классах я как-то незаметно для себя пристрастился к чтению газет. Особенно меня интересовали международные рубрики “Известий”, “Правды”. Затем приобщился к чтению, как сейчас принято говорить, “газеты-толстушки” “За рубежом”. Но верхом блаженства было первое прочтение небольшой заметки в “Морнинг стар” - газете английских коммунистов. На это ушло два дня, поскольку пришлось копаться в англо-русском словаре.  | Победителям школьной олимпиады К.Токаеву,
С.Константинову, А.Антоненко доверено замуровать в стене школы кубок с посланием комсомольцам XXI века |
Уроки бывшего
американца
Видя мои старания, моя мама Турар Шабарбаева, работавшая в институте иностранных языков, обратилась к преподавателю английского языка Александру Сергеевичу Рогачу с просьбой позаниматься со мной. Этот человек был интересен и известен тем, что до двадцатилетнего возраста жил в США, а после печально знаменитой “великой депрессии” переехал с родителями в Советский Союз в надежде найти социалистическое счастье.
Мое англоязычное хозяйство бывший американец оценил как беспорядочное и энергично взялся за систематизацию представлений о грамматике. Параллельно пополнялась лексика и приобретались навыки свободной устной речи. К окончанию школы я чувствовал себя в английском языке достаточно уверенно. Это в значительной степени определило мой выбор в пользу профессии международника. Появилось затаенное желание попытаться поступить в Московский государственный институт международных отношений. Тогда это желание казалось несбыточной мечтой.  | | Выпускник средней школы № 25 |
Письмо
В этой непростой для меня ситуации помог отец - Кемель Токаев, подсказав, что нужно отправить письмо в институт и попросить дать разъяснения о приемных экзаменах. Помнится, писал я это письмо с утра и до позднего вечера, постоянно совершенствуя стилистику изложения. Позже я никогда так тщательно не подходил к написанию личных писем: может быть, потому, что от них не зависела моя судьба. А то первое письмо оказалось поистине судьбоносным.
Спустя две недели, к моему великому удивлению, в почтовом ящике оказалось письмо, подписанное исполнительным секретарем приемной комиссии. В дорогу!
Решение было принято: в дорогу! Отправляли меня в дальний путь шумно, с полагавшимся по такому случаю застольем, были приглашены многочисленные гости, желавшие удачи. Родители были по-казахски очень суеверны и считали, что без этого отправляться в путь не следует.
Поскольку надежд на поступление было немного, как, впрочем, и денег, на семейном совете было решено отправить меня в Москву одного, без сопровождения родителей. Так я впервые оказался в Первопрестольной. И Москва бывает
равнодушной...
Златоглавая столица встретила меня равнодушно, аэропортовской сутолокой, неразберихой и непривычной для алматинца пасмурной погодой. С большим черным чемоданом около полутора часов добирался на электричке до Павелецкого вокзала, спустился в метро, затем добрался до места моей первой ночевки - квартиры коллеги моего отца. Сочинение на
свободную тему
в МГИМО выше
четверки не тянет
Кажется, я попал в приемную комиссию одним из последних. Сдав все необходимые документы и узнав подробности о вступительных экзаменах, отправился в общежитие вместе с другими абитуриентами, приехавшими из Киева, Краснодара, Винницы, Минска, Риги, Ташкента и других городов. Вместе с ними ездил на консультации и экзамены. 4 июля сдал первый экзамен (сочинение), а 11 июля - четвертый, последний (экономическая география). Как выяснилось, они оказались и самыми сложными для меня, поскольку историю и английский язык я отчеканил так, что ниже пятерки ставить мне было бы просто неприлично.
Уже будучи студентом, я узнал, что в МГИМО любое сочинение на “свободную тему” выше четверки никогда не оценивалось, а пятерку по экономической географии получить здесь было крайне сложно в силу каких-то убеждений (или предубеждений) преподавателей профильной кафедры. После каждого экзамена я отправлял домой телеграмму из двух слов - названия предмета и оценки. Ватные ноги здесь
ни при чем
12 июля 1970 года меня пригласили на мандатную комиссию. Там я впервые увидел ректора. Он казался мне посланцем Всевышнего. Профессиональный дипломат, дважды работавший послом СССР в зарубежных странах, непринужденно беседовал со мной - вчерашним школьником. Потрясенный увиденным и услышанным, буквально оглушенный известием о решении комиссии принять меня в институт, я на ватных ногах вышел из здания, посидел минуту-другую на скамейке, затем побрел в сторону почтамта, отправил телеграмму домой. Родители очень обрадовались моему сообщению, не преминув устроить большое застолье по этому поводу.  | Госсекретарь - министр иностранных дел |
Уроки студенческого
общежития
Студенческую жизнь принято называть веселой, беззаботной. Но мои воспоминания о ней с беззаботностью как-то не вяжутся. Может быть, оттого, что все пять лет прожил в общежитии со всеми его недостатками: неустроенным бытом и необходимостью сосуществовать с себе подобными, коих было немало - и советских, и иностранных студентов.
Целый учебный год в порядке интернациональной солидарности пришлось жить в одной комнате с вьетнамцем - героем антиамериканской войны, другой год делил быт с поляком - большим “знатоком” русских девушек и любителем горячительных напитков, затем с немцем - очень дисциплинированным студентом, который с подозрением относился ко всему, что выходило за рамки учебного процесса.
Полагаю, что именно тогда у меня сформировались такие необходимые качества, как терпимость и терпеливость. Ведь и со своими советскими студентами жить в маленькой комнате было не всегда легко. Во всяком случае, москвичи, изредка посещавшие общежитие, искренне недоумевали: “Как вы здесь живете впятером на 12 квадратах?!”
Сама учеба не располагала к веселью. Очень много времени занимали иностранные языки и семинарские занятия по так называемым общественным дисциплинам. Многие часы, особенно в начале учебы, мы проводили в читальных залах.
В материале использованы отрывки из книги Касымжомарта Токаева “Преодоление” |
