|
Что тебе снится, крейсер Аврора?
Аврора Крейсер
Новый год - это санкционированная календарем
встреча с будущим. Отсюда колдовская притягательность этого
праздника, отсюда рождественская ворожба, загадывание желаний
и, конечно, сны. Сны, которым в сию волшебную пору приписывается
особая, вещая сила.
Наша незабвенная Аврора Крейсер, как девушка мечтательная
и романтичная, в преддверии новогодней феерии спит и видит
сны. Грезятся ей, правда, не прекрасные принцы, одолеваемые
матримониальными намерениями, а отечественные политики и бизнесмены,
герои нашего времени, скандализовавшие общественность в уходящем
году. Но тут уж у кого что болит.
И еще. Видятся они ей в будущем (раз уж праздник такой), хотя
и не в очень отдаленном. Году, например, эдак в 2006-м. И
потому предстают порой в несколько непривычном, даже нелепом
с позиций сегодняшнего дня положении. Впрочем, подобных претензий,
буде они у кого возникнут, наша Аврора Дримворковна не приемлет.
Сны-с ведь
Старый знакомый -
к демократическому
процессу или покупке
Видела во сне Булата Забилова. Он играл за нашу сборную на
чемпионате мира по футболу. Вот так: сидел в кафешке в своем
супермаркете и резался со случайными посетителями в настольный
футбол. Подхожу к нему, спрашиваю:
- Ну что, устроим дерби?
- Отчего же, - говорит. - Мечтал познакомиться. - И в свисток
дудит.
Стали мы играть.
- От дел, - интересуюсь, - не отвлекает?
- Да какие дела! Купи-продай, политические баталии, ток-шоу
разные - все в прошлом. Понял я, что мое призвание - футбол.
Из амбиций только одна осталась - Кубок мира взять. Тем более
что без меня, похоже, не обойтись. Где мы были?! А взялся
я за дело - и вот пожалуйста: мы на чемпионате.
- Так футбол-то не всамделишный, настольный!
- С чего вы взяли?
Тут какая-то чертовщина начала твориться. Глянь, а убогие
фигурки эрзац-футболистов выросли, ожили и превратились в
резвых матерящихся мужиков. Мой визави вмиг обзавелся дивной
футбольной тройкой - майка, гетры, трусы - и угрожающими,
навороченными, как оснащенный фрегат, бутсами. И давай откалывать
номера.
Побежал, споткнулся, упал, завыл, капризно потребовал носилки.
Затем изменил планы и, не дождавшись санитаров, стал контролировать
левую бровку. После чего сотворил маленькое чудо. Забрал мяч
у своего же и, обведя всех, забил гол.
Упал на траву, ждет ласк партнеров. А те - хмурые, мимо проходят,
плюются.
- Что ж ты, - говорят, - гад, своим забиваешь?!
А форвард наш как ни в чем не бывало.
- Какие же, - говорит, - вы свои?! Чужие вы, я бы даже сказал,
чуждые мне. У нас взгляды на футбол не совпадают. Совпадали
раньше, а теперь расходятся.
Тут к нему судья подходит:
- Вы, молодой человек, простите, за какую команду играете?
Я так понимаю, не за этих. Значит, за тех?
- И не за этих, и не за тех. Я сам по себе.
- Что за ерунда. Нет таких правил.
- А вот посмотрим!
И он обратился к зрителям:
- Итак, мы слышали мнение участников сегодняшнего ток-шоу.
А теперь послушаем мнение зрительного зала. Напоминаю, наша
тема - имеет ли футболист свободу выбора?
Однако я так и не узнала ответа на сей животрепещущий вопрос.
Участник-арбитр пошел на принцип и показал ведущему-форварду
красную карточку, а публика отправилась в буфет. Сон досрочно
прервался.
Праздные люди -
к макростабилизации
или выпивке
Видела во сне Жан-Жака Жанжакиянова. Будто бы сбылась моя
мечта и я попала во Францию, в Париж прямо. Гуляю, значит,
по Парижу, срываю васильки и лютики с Елисейских полей, пью
сотерн через соломинку. Вдруг подле Лувра, из-за угла вываливает
большая пестрая толпа возбужденных людей. Арабы, негры, китайцы.
Идут, что-то кричат в мегафоны, машут транспарантами. Догадалась
- демонстрация.
В общем, увлекла меня толпа. Вместе со всеми шумлю, исподволь
разглядывая лица и пытаясь догадаться о причине митинга. Вдруг
смотрю - что-то очень знакомое, почти родное. Пригляделась
- и точно: в моем ряду второй справа собственной персоной
Жи-жу. Одет бедно, но броско: в пиджаке явно с чужого плеча,
из-под рукавов сиротливо выглядывают худые запястья.
- Здравствуйте, - говорит. - Вы, наверное, томитесь незнанием,
для чего это собрание. А это я вместе с другими иммигрантами
из третьих стран выступаю за то, чтобы французское правительство
признало нас легальными.
- А вы, - говорю, - как здесь? Вас же вроде не пустили...
то есть я хотела сказать, выдали. И вообще...
- Да-да, у меня непростые отношения с официальной властью,
что с тамошней, что со здешней.
В воздухе мелькнуло еще одно знакомое, по-чеширски лукавое
и самодостаточное лицо, и тут же растворилось.
- Ну а почему вы, к примеру, не в Лондоне? Или хотя бы не
штурмуете английское посольство?
- Зачем? Мне в Великобритании жить.
Разговор заглох, да и китайцы стали на нас как-то подозрительно
коситься. Уходить, думаю, надо. Желательно за Ла-Манш, проверенной
диссидентской тропой.
- Значит, - спрашиваю отвлеченно, - вы профессиональный оппозиционер?
- Аврора, вы дура, что ли? Оппозиция - это так... Просто у
меня старые счеты с французскими бюрократами: довести надо
до конца то, что прежде не успел. А что до профессии... Но
я вам лучше покажу.
Мигом мы переместились в Лондон. Ходим по какому-то конференц-холлу,
пьем кофе-брейк. Люди вокруг снуют - с мордами явно нашими.
- А где, - интересуюсь, - сам?
- А он заочный срок отбывает. Шучу.
И подводит меня к громадному торту.
- Вот, не изволите ли видеть: макет будущего города-музея
Семск-на-Эйвоне.
Смотрю - и точно: торт-не торт, а бисквитный город с домами
и улицами, а объекты госимущества - склады, заводы, электростанции
- будто медом помазаны.
- Слышали, наверное, о подобных проектах? Ну там, о городе
Шекспира, воссоздающем атмосферу Средневековья, или Диснейленде...
В нашем же Семске-на-Эйвоне время навсегда застыло в постперестроечной
эпохе: провинциальный казахстанский городок, начало 90-х годов
прошлого века... Эх, золотое было время! Каких людей дало!
А какие дела вершились!
И ностальгирующий политик погрузился в ванильные воспоминания.
- И что же, вот это все вы планируете реставрировать здесь,
в Англии?
- Нет, зачем же, - рассеянно вернулся к действительности мой
проводник. Засучив рукав, он глубоко засунул тощую длань в
бисквитные недра. - Кстати, знаете, чем мне симпатична западная
демократия? Можно кидаться тортами!
И запустил плазменный ком в ближайшего соратника. Примеру
последовали и все остальные. По уши в гоголе-моголе я проснулась.
Казенный дом -
к амнистии
или новому году
Видела в кино Мухтара Оплязова. То есть видела сон, будто
сижу в кинотеатре и смотрю фильм. А в главной роли - он. Называется
кино - “Властелин решеток”. Жанр - политический пиар-триллер.
Значит, так дело было. Кандидат в президенты - гоблин - борется
за победу на выборах. Претендент неказист, но зато мудр. А
главное, он честен, прогрессивен и демократичен. Система же,
которой он противостоит, косна и порочна. И в ходе предвыборной
кампании безжалостно обнаруживает эту свою сущность, обрушивая
на героя всю репрессивную мощь.
Герой, правда, не беден. Он - создатель и владелец многопрофильного
холдинга, куда входят специализированные предприятия по лесозаготовке,
комбинаты по пошиву тапочек, артели народных промыслов. Страховые
компании, помимо традиционных программ предлагающие эксклюзивные
страховки типа “украл-выпил-в тюрьму” и проч. В сфере услуг
- тату-салоны. Сеть чифирных заведений.
Короче, олигарх. Но, подчеркнем, олигарх отверженный, похлебавший
тюремной баланды и потому претендующий, как веком раньше российские
социал-демократы, на роль выразителя интересов обездоленных
масс. Оттого и не любит его официальная власть. И всячески
гнобит. Здесь начинается экшн.
Его ротапринтные газеты, вещающие народу правду, закрывают.
Спутниковые антенны его телеканалов обстреливают. В среде
общественно-политической элиты даже зарождается новый аристократический
вид спорта - стрельба по телевизионным “тарелкам”. В конце
концов нашего героя отказываются регистрировать в качестве
официального кандидата на выборах на том пустяковом основании,
что он гоблин.
На том кино и кончается.
И тут - надо же - в сюжет влезаю я.
- Вам не кажется, - спрашиваю, - что финал какой-то невнятный,
не говоря уже о том, что конец грустный.
- Не кажется, - отвечает. - Главное, что кассовые сборы оптимистичные.
Потом, насколько мне известно, на такой концовке настояли
наши спонсоры, уж не буду говорить, кто. И наконец, я-то ведь
сам давно уже не политик и не бизнесмен, я артист. Да вы взгляните
на мое лицо: ну какой из меня президент?!
- Да уж, - говорю. - Известно, однако, что вы не только лицедей,
но еще и продюсер...
- На полагающийся мне гонорар я действительно прикупил акции
нашей кинокомпании.
- Уж не контрольный ли пакет?
Мой визави резко сменил тон:
- Контрольным бывает выстрел в голову!
Тут я испугалась и больше уже не решилась продолжать расспросы,
а правда ли, что ему принадлежат две трети отечественной киноиндустрии,
и на подходе оставшаяся треть, и что планируется сиквел, где
гоблины в конце концов побеждают... Затем пошли титры, и фильму,
то бишь сну, пришел окончательный зеэнд.
|
