Галина Галкина
Маша Трескунова ездила в такси бесплатно

Мария Трескунова - суперзвезда радиоэфира начала 90-х. Когда она садилась в такси и говорила, куда ехать, водители немедленно узнавали ее по голосу: “Вы же Маша Трескунова из “Максимума”! Садитесь, я довезу вас бесплатно!”

Популярность ведущих той поры не могла сравниться ни с какой другой: они были первыми ласточками независимого радиовещания, а потому другими - без налета “официальной” заслуженности. Они были невероятно близки радиослушателям. К тому же рассказывали о той музыке, которая десятилетиями находилась под запретом.
В радиоэфире Казахстана советской поры существовало только “Казахское радио”, всесоюзный “Маяк”.
- Это была первая независимая радиостанция - “Максимум”, которая начала свое вещание на территории Казахстана в начале 90-х. Конечно, популярность была бешеная. Мы старались дать слушателям то, чего они были лишены в советское время, слушали в каких-то самопальных записях - тех же “Битлз”, “Ролинг Стоун”, всю ту западную музыку, за которую в Советском Союзе могли и в тюрьму посадить. Мы ее стали проигрывать круглосуточно. Это была такая отдушина, которую народ ждал лет 20-30.
- Вспомним героев радиоэфира поры становления независимости поименно...
- Нас было восемь ведущих по семи дням недели, и все были одинаково популярны: Роман Райфельд, Илья Солодилин, Игорь Сырцов, Александр Кириченко, Евгений Бычков, Ноэль Шаяхметов, Нурберген Махамбетов. В то же время Константин Иванов, ныне, увы, покойный, вел юмористическую передачу “Семь сорок”.
- Маша, такая музыкальная эрудиция, видимо, позволила вести столь непринужденно эфир? Как формировался музыкальный вкус в глухие застойные годы?
- Музыкой увлекалась с 13 лет. Как правило, это была западная музыка, ныне классика рока - глэм-рок. Евгений Бычков собирал свою команду, людей-профессионалов, которые разбирались и очень любили какой-то определенный музыкальный стиль.
- Существовал ли раньше у каждого из вас подобный опыт ведения эфира?
- Опыта не было никакого. И это было наиболее трудно. Мы вещали из автобуса, который стоял во дворе радиоцентра под радиовышкой. В автобусе стоял огромный пульт и два больших бобинных магнитофона - СТМ - старой модели. Начинали мы вещать с аудиокассет. Система была такой: мы находили песню, подматывали пальцем пленку до такой позиции, чтобы песня только начиналась, затем ты объявляешь песню, включаешь магнитофон и выводишь микшер, убирая при этом предыдущую песню. И нужно успеть попасть, размотать в срок и проследить, чтобы магнитофон не “зажевал” ленту. Как однажды оговорился в эфире Александр Кириченко: “И вот сейчас наш самый современный компакт-диск-плеер как раз “зажевал” очередную кассету...”
Компакт-диски у нас появились только примерно через полтора года вещания. Времена были веселые... И сейчас я не понимаю, как мы выдерживали эту нагрузку... 8-10 часов прямого эфира с такой техникой. Приходилось говорить после каждой песни: читать погоду, объявления, анонсировать новости... Весь эфир на тебе, кроме тебя еще работает звукоинженер. Напряжение большое. Сейчас бы я уже не села на 8 часов, составляя программу и продумывая ее.
- А потом была “Европа-плюс”, с иным уже уровнем вещания?
- Конечно, это был уже другой век радио. Совсем иными были условия работы, программы и режим вещания, когда ведущий работал полчаса в день, а не восемь часов подряд. Но была некая предрешенность в твоей работе, ты мало что мог изменить. И это было элементарно скучно.
- Что было потом, после того романтичного и ностальгического теперь для всех нас и для тебя эфира?
- Потом началась новая эра в моей личной жизни, процесс взросления. У меня родился сын, ему три с половиной года, его зовут Иннокентий. И он наполовину англичанин, его папа - английский музыкант.
- Он живет с вами?
- Нет. Это была веселая, хипповая история двух независимых людей, которые решили иметь ребенка и совместно его выращивать. Папа участвует в воспитании на расстоянии, помогает и гордится своим казахстанским сыном. Я считаю, что Кеша, мой прекрасный сын, - это мое главное творческое достижение за всю мою карьеру. И всем говорю: “Я - сотрудник, редактор, журналист, но, прежде всего, я - мама”. Когда сын стал способен к жизни без мамы хотя бы какое-то время, настала пора адаптироваться не только в семье, но и в обществе, он пошел в детский сад, а у меня появилась возможность работать.
В настоящее время я - редактор нового глянцевого журнала о собственности и для собственников. Для меня это новый уровень - не только в плане руководства коллективом, но и в плане тематики материалов. Теперь для меня это новая тема - недвижимость, частная собственность, политика, социум...
- Маша Трескунова стала солидным человеком?
- Думаю, что Маша Трескунова никогда не станет солидным человеком, потому что какое-то хулиганство, бунтарство в душе так и остается...
- Но и будучи редактором серьезного издания ты осталась верна себе, своим увлечениям. В первом номере журнала есть публикация о “Битлз”, открытии памятника, и интервью с одним из солистов популярной до сих пор группы “Смоуки” Аланом Силсоном...
- Группа “Смоуки” - это мои друзья, я часто брала интервью у них. В декабре поеду в гости к ним.
- Маша, какое радио ты предпочитаешь слушать сейчас?
- Я не слушаю радио, оно мне сегодня не интересно. Если кто-то в эфире работает хорошо или ставит хорошую музыку, то меня это раздражает, потому что это делаю не я. Какая-то ностальгия, тяга к радиоэфиру все-таки, конечно, сохраняется. А если кто-то ставит плохую музыку и ведет эфир плохо, то меня это тоже раздражает, потому что я бы сделала гораздо лучше. Так что сегодня радио для меня - раздражающий фактор в любых ипостасях. Поэтому я его просто не слушаю.
- Любимая фраза тех лет, которую доставляло удовольствие произносить...
- Вы слушаете “Битлз-час”.