Никто не станет врать,
если никто не слушает

Общественное мнение - это то, чего обычно
не спрашивают
Известен такой анекдот. Когда Марк Твен был газетным редактором, к нему обратился некий выскочка-журналист:
- А вы смогли бы отличить свинью от журналиста? - с ехидной улыбочкой спросил он у писателя. Твен смерил его взглядом и ответил:
- Знаете, теперь вряд ли.
Марк Твен знал толк в журналистике, причем самого разного толка. Достаточно прочесть его знаменитую притчу “Как я редактировал сельскохозяйственную газету”. “Брюкву не следует рвать руками, от этого она портится. Лучше послать мальчика, чтобы он залез на дерево и осторожно потряс его”. Такой вот аграрный “опыт” в этой твеновской газете описывался. Или: “В настоящее время, когда близится жаркая пора и гусаки начинают метать икру...”
“И я вам говорю, что чем меньше человек знает, тем больше он шумит и тем больше получает жалованья”, - так выразил профессиональное кредо своего героя, горе-журналиста, великий Твен. Хотя сам американский сатирик придерживался позиции совершенно иной и всю свою творческую и физическую жизнь боролся и с пошлостью, и с враньем, и с желтой прессой, читать которую не то что излишне, а небезопасно, как он считал.
Совершенно не смешно, к примеру, наблюдать за тем, что происходит и в нашей, тоже не менее желтой, прессе вокруг иных “околополитических” событий. Издания, гордо позиционирующие себя “деловыми” или “для солидных людей”, вот уже несколько месяцев усердно “размазывают” историю о неком бывшем дипломате и все перипетии его личной жизни. Речь даже не о самой этой истории, а о том, как ее превратили в информационный бифштекс, подаваемый к месту и не к месту.
Любой журналист-профессионал, прочтя материалы на эту тему в наших “солидных” газетах, увидит, что “размазывается” это дурно пахнущее блюдо довольно изощренно, дозируя “информацию” из номера в номер, из недели в неделю, преподнося ее как эксклюзив, “добытый” якобы из “конфиденциальных источников”. Тогда как на самом деле все это - мешанина щепотки вероятной правды с целым ведром лжи, полувранья и домыслов.
Особенно отвратными стали все эти “журналистские расследования”, когда в истории появилась несчастная журналистка, приехавшая из Ташкента и, судя по сообщениям полиции, погибшая по неизвестной причине. Никаких точных фактов или заключений о ее судьбе нет ни у кого, даже у полиции. Однако свинью от журналиста в освещении этого эпизода уже не отличить. На первых полосах даже публикуются фотографии погибшей, скабрезные предположения о ее частной жизни и т.п.
Так и хочется спросить у этих “коллег”, перефразируя вопрос того же Марка Твена: “А вы уверены в том, что кто-нибудь, когда-нибудь не отредактирует историю вашей жизни?” Хочется напомнить, что грязно врут они о человеке, у которого есть родственники, близкие, друзья. Что не все, далеко не все, нужно подавать как бифштекс, даже если ты в этой жизни мясник и тебе во что бы то ни стало нужно продать все, что ты зарубил - и мясо, и кости, и шкуру, и кровь, и душу...
Кто редактирует сельскохозяйственную газету? Чаще всего неудачники, которым не повезло по части поэзии, бульварных романов в желтых обложках, сенсационных мелодрам, хроники и которые остановились на сельском хозяйстве, усмотрев в нем временное пристанище на пути к дому призрения. Твен знал толк в журналистике - от Альфы до Омахи, как он сам весело писал. Поэтому, наверное, он и считал, что “...будь я круглым невеждой и наглецом, а не скромным образованным человеком, я бы завоевал себе известность в этом холодном, бесчувственном мире”.