9 июня 2006 №23 (419)
    Исследования

Константин Кочевников
По следу сайги

В “НП” №20 от 19.05.2006 г. мы рассказали, что общественный фонд SEIMAR и компания KINETICA Investments, оказывающие действенную помощь в восстановлении поголовья сайгаков в Казахстане, организовали рейд для журналистов республиканских газет и телекомпаний - c целью пропаганды бережного отношения к исчезающему виду степной антилопы и знакомства с суровыми условиями, в которых инспекторы “Охотзоопрома” стоят заслоном на браконьерском пути. Три дня журналисты рыскали с инспекторами по бездорожью, вглядываясь в степной горизонт в надежде увидеть быстроногого сайгака. Мы намотали десятки и сотни километров. Каждый ежедневно открывал для себя что-то новое в этой, лишь на первый взгляд скудной и голодной, степи. Мы научились распознавать следы волка и дикого кабана. Но самое главное - мы нашли то, что искали

От Жезказгана караван из пяти машин преодолевал ухабистые степные дороги почти десять часов, поэтому до лагеря добрались затемно. Лунный свет явил взору гнетущую картину былого величия и разрушения: поселок Рахмет, а теперь это полуразрушенные дома без крыш, оставленные людьми около десяти лет назад. Некогда огромное село разглядывало пришельцев провалами окон почти трехсот пятидесяти домов. Неуютное ощущение добавляло кладбище, расположившееся неподалеку. Лучи фонарей выхватывали из темноты кирпичные, не тронутые разрушением мазары. Именно в таком месте могла бы разыграться какая-нибудь чудовищная история “а ля Стивен Кинг”. Люди, что жили тут, и те, что наведывались позже, увезли все, что могло бы хоть как-то сгодиться. Остался размываемый дождями саман, распадающийся в труху кирпич корявых стен клуба, спортзала, школы да брошенные остовы грузовиков и другой сельскохозяйственной техники, непригодной даже для переплавки. Посреди площади - тронутое ржавчиной гинекологическое кресло, экзистенциальный смысл картине придает ракурс: минуя мединвентарь, взгляд натыкается на врастающие в землю стены, скользнув мимо которых, упирается в мазары.

Справка “НП”

В наши дни сайгак обитает в Казахстане и в сопредельных государствах - Узбекистане, Туркмении, на правобережье Волги в России и в Монголии. В недавнем прошлом сайгаки водились и в Китае. Но сегодня там животные в дикой природе больше не встречаются, их достаточно большое поголовье пытаются развести в неволе.
В Казахстане еще в начале 90-х прошлого века численность сайгаков оставалась 700-900 тысяч особей (максимальное число - 1 млн 200 тыс. животных приходилось на конец 70-х). Но, став объектом бесконтрольного и интенсивного браконьерского промысла, поголовье сократилось настолько, что в наше время с тревогой заговорили о почти полном исчезновении (меньше 30 тысяч особей). По учетам прошлого года в Казахстане было около 40 тысяч животных. По популяциям это выглядит так: примерно по 10 тысяч приходится на бетпакдалинскую и волго-уральскую популяции и около 20 тысяч - на устюртскую.

Утром четыре группы уходят в степь - найти табуны и, по возможности, роддом - место, выбранное сайгой для окота. Нас трое в экипаже. Меня и коллегу из газеты “Литер” Сергея Руденко ведет старший инспектор Василий Николаевич Худяков. Дорога лежит по высокому обрывистому берегу реки Улы-Жиланшик. Иной раз наш гид и проводник останавливает машину и всматривается в следы на дороге: утром волк пробегал. Сайга перед рассветом идет к реке на водопой. Тут он ее и мог поджидать. А потом, если спугнул, пошел следом.
Дорогу перебегают суслики-байбаки. Здесь их называют зурманами. Они довольно крупны - с кошку-подростка. Вокруг места нашего поселения их три колонии. Они живут в норах, обнесенных бруствером из извлеченной земли, делают забавную стойку, наблюдая вечером за уходящим за горизонт светилом, и неспешно скрываются в норе, завидев человека. Машины же, напротив, вызывают у них любопытство: суслики позволяют подъехать достаточно близко - на три-четыре метра.
Василий первым замечает сайгу. Она быстро идет, пересекая курс нашего движения, прижав голову почти к земле - чуть меньше овцы, но грациознее и много проворнее. В сочной в это время года зелено-седоватой ковыльной степи снаряд ее рыжеватого тела отчетливо различим.
- Самка, - поясняет наш гид, - похоже, беременная, ищет место - потомство принести. Сейчас они ходят небольшими группами - отдельно от рогачей. Когда сайги было много, сбивались в табуны. Теперь - по нескольку особей - три, пять. Найдем. Обязательно!
Выскакиваем на пригорок и срываем с места большой табун рогачей-прошлогодков - голов шестьдесят. Они в нескольких сотнях метров от нас поднимают облако пыли и ковром переваливают за следующий склон. На нашу удачу двое остаются - стоят километрах в полутора и наблюдают. В бинокль хорошо видны их лировидные рога. На эти, в общем-то небольшие, рожки всегда был особый спрос в традиционной китайской медицине. От эпохи к эпохе стоимость сайгачьих рогов только росла. Не факт, что сами добытчики-живодеры имели с промысла большой куш. Но те люди, которые даже после введения государственного запрета на промысел сайги находили лазейки и переправляли рога за границу, озолотились на этой преступной тропе.
Мы собираемся приблизиться к животным настолько, чтобы можно было сделать фотоснимки. Завидев наш маневр, сайгаки начинают свой привычный бег. Спустя несколько минут при дикой тряске и максимально возможной в данных условиях скорости расстояние между машиной и удирающим рогачом сокращается.
Мы ждали этого момента - с близкого расстояния взглянуть на сайгака - и теперь с восхищением наблюдаем, как согласованно работают все его члены в беге, какой эргономикой обладают его мышцы. Тело сайгака стрелой скользит над землей. Он буквально пролетает рытвины и ухабы, чего не умеет наш УАЗ. В таких условиях поймать бегущего зверя в видоискатель крайне сложно. Наконец, сделав серию снимков, мы сбрасываем скорость. Сайгак, подобно мотоциклу на гоночной трассе, чуть накренившись, по дуге уходит от преследования. Несколько мгновений назад нас разделяло не более десяти метров. Теперь - осталось лишь небольшое пыльное облачко.

Нагнать автомобилем сайгу по ровной степи можно. На предельной скорости она идет не дольше десяти минут. Браконьеры могут загнать ее до кровоизлияния в легкие. Мотоциклиста она опасается меньше и подпускает ближе - габариты не такие внушительные, как у автомобиля. Поэтому браконьеры часто используют мотоциклы. Привозят их в степь на двухмостовых скоростных ЗИЛах, куда потом загружают отстрел и рога, подбирая их за мобильными группами.
Вечером в лагере узнаем, что сайгаков видели и другие экипажи. Детенышей сайги - чебышей - первыми найдут только через два дня наши удачливые девчонки: подходили близко и даже брали малышей на руки. Они расскажут, как сайгачиха кругами ходила поодаль от малышей и они не стали долго беспокоить мамашу. Двойня в окоте - еще один позитивный момент: природа стремится восполнить то, что истребили в слепой алчной жестокости корыстолюбивые двуногие. Мы попали в нужный период. И у нас еще два дня. Два полноценных дня в живописной и живой весенней степи, которую спустя всего несколько недель нещадное солнце превратит в блеклую пыльную сушь. И станет понятным, почему именно эту степь называют Голодной.
Перед ночлегом обсуждаем проведенный в степи день, делимся впечатлениями. Рассуждаем о том, как меняется самоощущение вдали от цивилизации и людей: ведь примерно на три сотни километров нет жилья. Последние поселения умерли в округе. В этом читается определенный символ: люди, что жили здесь, наверняка промышляли охотой на сайгаков. И теперь, почти истребив их всех, были вынуждены покинуть свой кров и искать лучшей доли. А сайга - осталась. Пусть стараниями уже других людей, но ее поголовье возрождается.

вернуться назад перейти на главную обсудить в форуме

     О газете
     Контакты
     Подписка
     Письмо
     Поиск



HotLog

CountZero

Казахстанский рейтинг интернет ресурсов