Заманбек Нуркадилов:
Много ли человеку надо

Слухи об аресте Заманбека Нуркадилова оказались только слухами. Бывший алматинский мэр и глава ЧС сидит у себя дома, отвечает на телефонные звонки и всегда рад пообщаться с журналистами. А еще у него дома ремонт, поэтому гостей принимает практически в музее - огромном зале с красным роялем. Кругом портреты жены Заманбека Калабаевича Макпал Жунусовой

На полке - два фарфоровых портрета: певицы Жунусовой отдельно и вместе с мужем. Тут же копия яйца Фаберже.
- Это первое фарфоровое изделие, портрет конкретного человека. В Казахстане же фарфора нет, и мастеров не было, только сейчас появились. Когда делали портрет Макпал для музея, я попросил сделать одну копию нам.
- На каком этапе сейчас ваше дело?
- Объявили на меня розыск, должен быть арестован. Теперь подал апелляцию. 18 мая принял решение о признании неправомочным решения Медеуского районного суда о моем задержании и аресте. Само дело возвращено в Медеуский суд для дальнейшего рассмотрения.
Когда умер Асхат Шарипжанов, мне позвонил Мизинов и спросил, буду ли я участвовать в пресс-конференции. Я согласился. Тем более, что была еще одна пресс-конференция, где собирались сказать о том, что в крови Асхата был обнаружен алкоголь. Но дело в том, что по самой пресс-конференции меня не обвиняют - только по публикации на казахском языке, которая подана как мой материал. Пресс-конференция была на русском языке. Я сказал, что обвиняю власть, что она была замешана в смерти Асхата, или докажите обратное. И подача материала без ссылки на пресс-конференцию, причем под статьей - моя подпись. И уголовное дело завели по поводу статьи Заманбека Нуркадилова в газете “Казахстан”, там говорится, что президент убил Шарипжанова. Я согласен отвечать за слова, сказанные на пресс-конференции. А мне приписывают то, чего я не говорил. Я свои права должен защищать и суд тоже. Он должен сказать, что первичное уголовное дело, заведенное по статье - неправильное. Давайте разбираться по пресс-конференции. А я буду выяснять, кто сделал видеозапись, нет ли монтажа, проведут филологические, лингвистические экспертизы. Там много спорных моментов, поэтому они не хотят идти по этому пути - нашли фальшивую статью, к ней приписали пресс-конференцию.
Приговор вынесен, но дело рассматривалось без моего участия. В жалобе адвоката Мустахима Тулеева было сказано, что уголовное дело заведено неправильно, статью Нуркадилов не писал, просим вернуть на доследование. Заявление проигнорировали. Хотя вызывали редактора и замредактора газеты, которые не смогли доказать, что я подписывал эту статью.
До меня донесли, что если бы Нуркадилов явится на суд добровольно, меру наказания бы смягчили до полугода условно.
- Вы сейчас не работаете. На что живете?
- У меня нет загородных домов, участков, дач, нет магазина. Почти десять лет проработал мэром города, почти четыре года - акимом области. Мог полгорода и полобласти прихватизировать. Вы можете спросить, жалею ли я - нет, не жалею. Не в деньгах счастье, хотя они определяют какую-то определенную задачу в жизни любого человека.
У Макпал была своя студия, она сейчас сдает ее в аренду, поскольку у нас появился этот дом. Нам на жизнь хватает. Мне требуется три раза покушать, у меня остался хороший гардероб. А для нее хватает того, что зарабатывает концертной деятельностью.
- А как содержите это огромное хозяйство?
- Мы сами работаем, родственники, мои племянники приходят. Стрижем газоны, Макпал пылесосит теннисный корт, сейчас это детская площадка. Снег разгребать, поливать - это спорт и удовольствие. В год два-три раза приглашаем садовода, чтобы ухаживал за деревьями.
- А девочка, которая открывала ворота?
- Она нянчит нашего ребенка. У нас брат Макпал проживает вместе с нами, тоже помогает. А много ли человеку в моем возрасте надо...
- Обычному, может, и не много. Такому как вы - не знаю.
- Я пытался определить, для чего вообще человек живет. В большинстве своем он живет для своей семьи. Пока ты не женился, у тебя много друзей, можешь погулять. А как только женился, если ты нормальный здравомыслящий человек, ты живешь для семьи. Правда, Макпал - моя вторая жена, так уж сложилось. Но мы живем уже почти четырнадцать лет, нашей дочери три года.
Скажем, стоял вопрос о том, почему я не поехал в Талдыкорган. Как раз в это время, когда я был акимом, мы ждали дочь. Она была в руках Аллаха и в наших планах. Кому-то удается десять детей сделать, а кому-то договориться с Богом за одного ребенка трудно. И в этот момент президент, зная о том, что я не могу ехать, даже если обещают золотые горы, решил перевести центр области. Я принял решение не ехать. Так оказался в ЧС.
- Я был на пресс-конференции, когда вы ушли из ЧС.
- Да, 11 марта была первая пресс-конференция. Понимаете, у каждого человека наступает момент истины. Мы знакомы с президентом двадцать шесть лет. Он в Алма-Ату секретарем ЦК из Караганды попал в очень молодом возрасте. Я тогда был завотделом горкома партии, потом зампредом горисполкома. Нас отделяют три с половиной года. Мы знаем много тайн друг о друге, по-мужски, и нечего вам их знать. Он знает мой характер, привычки, я знаю его. Я долго задавал себе вопрос, сколько человеку надо, чтобы он когда-нибудь остановился. Тем более, если это касается судьбы народа, судьбы государства. И у нас произошел разлом в 2003 году, в августе.
- Когда вы в последний раз общались?
- В прошлом году, 20 мая. А если официально - 30 августа 2003-го, в День Конституции. Когда я был акимом Алматинской области, он часто прилетал сюда, и мы обязательно с Храпуновым встречали его в аэропорту, провожали, потом, если он задерживался на несколько дней, встречались еще, общались, чуть ли не на “ты”. У него взрывной характер, у меня тоже. И я от многих шагов его оберегал, как мог.
Когда был начальником СМУ, мы строили дом быта “Асем”, который тогда был уникальным объектом. Туда приехал Кунаев, там меня увидел. Так я стал инструктором обкома партии. Тогда партийная работа была полухозяйственная, заменился полностью исполком. Я отвечал за сельское строительство в области - молочные, овцеводческие комплексы, кормоцеха, птицефабрики, жилые комплексы - все знал наизусть, и четыре райкома передо мной отчитывались. Года через три стал заведующим отделом секретариата, отвечал за все строительство города. При мне строились и баня “Арасан”, и Дворец пионеров, Республиканский музей, площадь Республики и санаторий “Алатау”, и другие уникальные объекты. Строилось не менее пятидесяти детских садов в год и десятка поликлиник.
На один год у меня эта работа по строительству прервалась, я был начальником главного управления Казселезащиты, подчинявшегося Совмину. Так получилось, что я провел спуск высокогорного озера Богатырь на той стороне Талгара на высоте 3800 метров. Нависла угроза ледника, как при случае с Бодровым. Мы переправляли туда динамит на двух вертолетах (кстати, один из летчиков водит вертолет президента). Тогда газеты “Правда”, “Труд”, “Известия” писали про эту уникальную операцию. Это не могло оставаться без внимания. В это же время пришел Ельцин заведующим отделом ЦК КПСС и секретарем ЦК КПСС. У них получилась вакансия инспектора отдела по курированию строительства в Закавказье и Центральной Азии. Я два раза не попал к Ельцину, вернулся в Алма-Ату, меня вызвал Кунаев и предложил возглавить город. Он сказал: “Ельцин просит тебя к себе на работу, но я не отдам. Будешь возглавлять Алма-Атинский горисполком”. Так что, получается, Ельцин решил мою судьбу.
Потом пришел Колбин. Многие рассказывают о нем какие-то небылицы, что он самодур. Я с этим не согласен. Нормальный русский мужик, работоспособный, здравомыслящий. Он работал в Грузии. А у нас разный менталитет. Меня хотел убрать первый секретарь Алма-Атинского обкома Мендыбаев, который применял методы 37 года, расправлялся с людьми Кунаева жесточайшим образом. Отдавали под суд директоров совхозов, председателей колхозов, секретарей райкомов, председателей исполкомов. Это произошло после декабрьских событий. Я чудом попал к Колбину, меня перед Новым годом предупредили, что меня могут арестовать как человека Кунаева. Я 2 января пришел на работу, позвонил ему. Он заочно знал обо мне и принял меня, согласился уделить мне пятнадцать минут. Мы перешли на тему города Алма-Аты, что он из себя представляет, какие проблемы, каковы мои методы работы. Мы разговорились на три с половиной часа. А его ждали члены Бюро на обед. Он сказал об этом, спросил, может ли он называть меня Заманбеком. Он мне говорит: “Я знаю, зачем ты пришел. Ты останешься на работе. Это я тебе обещаю. Если будешь трудиться так, как рассказываешь. Но от партийного взыскания я тебя не защищу. Строгий выговор без занесения наверняка получишь. Молча согласись, не трепыхайся. У Мендыбаева в ЦК свои связи, а я не хочу врагов”. Так я проработал почти десять лет мэром города.
Когда я стал главой области, предложил всем акимам выбрать старосту. Эту идею поддержали и выбрали меня. Слава Богу, моего авторитета хватало, чтобы правильно скорректировать любой документ, касающийся регионов, в администрации президента. После моего ухода стало все ухудшаться. Метте сразу вызвали в Астану, Жакиянова посадили, Киинова забрали в “Казмунайгаз”, Кушербаева отправили послом. Кроме того, в свое время я был председателем Сообщества бывших столиц союзных республик - по предложению Лужкова. Был сложный период, когда трудно было проводить оплаты между республиками. Тогда только появилась электронная почта, мы хотели открыть межстоличные банки, чтобы способствовать проведению проплат. Этого требовала экономика. Мы только начали, потом меня в 94 году “ушли”. Когда после меня пришел Кулмаханов, все это дело погибло. Лужков его не признал, и на этом дело закончилось.
В ЧС я наладил отношения с Сергеем Шойгу. Уже были готовы самолеты Бе-200, которые черпают воду для тушения пожаров. МЧС России заказало пять самолетов, а два Шойгу согласился выделить для Казахстана. Мы хотели организовать на Каспии базу, морской отряд спасателей. Планов было много. Мы хотели организовать контроль над всеми службами всех республиканских органов, от которых зависит жизнь людей, объединить Минэкологию с нами, внедрить космический мониторинг, срочное прогнозирование землетрясений. Мы бы стояли над каждым министерством.
- Кто ж согласится, чтобы над ним кто-то еще стоял?
- Но я ж не собирался сидеть на этом месте пожизненно. И потом, мы хотели контролировать только те сферы, которые связаны с жизнью людей. Кто контролирует ГАИ или СЭС? Никто. Зачем спасать людей, когда уже случилось? Надо предупреждать. Сейчас МЧС России - самое высокооснащенное в мире, это признают даже в Соединенных Штатах.
- Ваше сентябрьское выступление связали со сменой главы сената, что вы тоже хотели эту должность.
- Честно говорю, я не предполагал, что Тасмагамбетов может прийти в Администрацию президента, а Абыкаев станет во главе сената. Это просто совпадение. В сентябре нас ограбили, мягкая кража - только один сейф. Макпал держала деньги дома. Эта кража до сих пор и раскрыта и не раскрыта. Искали компромат. Я никогда не мог подумать, что это может сделать мой помощник, который был со мной практически двенадцать лет. Помощник признался, что это он с племянником и еще двое были. Его поймали третьего марта, я выступил одиннадцатого, потому что у меня сомнений не было, что деньги вернут. Я ждал, пока найдут вора. А потом сделал это заявление. А дело с ворами пока так и висит.

Интервью подготовил
Вячеслав Щекунских