Вы можете поставить свою оценку в конце страницы
Молодые строители капитализма  “Все вы - потерянное поколение”, - сказала как-то салонная литераторша Гертруда Стайн молодому журналисту, вернувшемуся недавно из окопов Первой мировой войны. Через какое-то время молодой человек прославился на весь мир, став не только знаменитым писателем, но и задав стиль поведения активной, творческой личности в XX веке. Звали его, как известно, Эрнест Хемингуэй.
А среди других, также заклейменных как “потерянное поколение”, назовем Ремарка, Аполлинера, Пикассо, Дали.
Это мы к тому, что любые оценки условны и зачастую говорят больше не о том, кого оценивают, а о том, кто оценивает. Тем более, когда свой вердикт выносит старшее поколение о молодых, начинающийся сакраментальным: вот в наше время...
И тем не менее, прокашлявшись насчет исторических парадигм и пококетничав, что не в голосе, рискнем исполнить этот бессмертный шлягер всех времен и народов еще раз. Про потерянное поколение.
Что и говорить, не повезло молодым казахстанцам, которым сейчас от 25 до 30. Время их социализации пришлось на самое тяжелое время в новейшей истории страны - середину 90-х годов. Пресловутый декаданс, “закат века” ознаменовался не только ураганным отеком экономики и соответственно финансовыми проблемами. Поголодать в студенческой молодости, в принципе, не вредно. Куда хуже, что социализация этого поколения пришлась на ту пору, когда старого социума уже не было, а новый еще не сформировался. Не было как такового общества с устоявшимися идеалами, этическими императивами, санкционированными моделями поведения, да что там, просто с законами - а раз не было общества, некуда было и социализироваться.
К тому же, разрушены были общественные институты, благодаря которым воспитывались прежние поколения. Пионерия, комсомол - как бы их не ругали в годы перестроечной эйфории-истерии, исправно выполняли свои функции селекции и отбора. В романтическую эпоху социализма из них выходил готовый к труду и обороне молодой советский специалист, уверенный и цельный, хотя, быть может, и несколько ограниченный в своем понимании жизни, но зато боеспособный воин и инициативный труженик.
Чуть позже, в эпоху “развитого социализма” этот выпускник, пусть и подрастерял былой энтузиазм, все же оставался вполне квалифицированным членом общества: вера деградировала до дисциплинированности, но и это - уже что-то, а образованность даже стала выше.
Даже нынешние 30-35-летние “сфинксы” с советским детством и юностью и капиталистической взрослой жизнью смотрятся вполне конкурентоспособно. Они успели поносить пионерские галстуки и посидеть у пионерских же костров, в комсомольские годы они успели уяснить, что ученье - свет, а в армии, что социальная организация - сила. Кроме всего прочего, они застали и крепкие школы, когда учителя еще не подались в массовом порядке в челноки, и сильные вузы - когда ученые еще не ушли в бизнес и политику.
Ничего этого уже не было у тех, кто моложе тридцати. В результате, росли они как социальный бурьян, без всякой опеки со стороны общества. Учебу воспринимали как никчемный тяжелый багаж, который едва ли пригодится в век первобытного капиталистического чистогана. Романтикой заряжались из блатных песен под “бутылочку” в неблагоустроенных дворах, силу организации уясняли в бригадах и тюрьмах.
Сейчас все становится на свои места, приходит понимание, что те несколько лет были лишь коротким периодом хаоса и безвременья, но потерянного времени не вернешь. Конечно, среди них попадаются и толковые, и талантливые, но не они делают погоду. В массе это поколение - безграмотное, ленивое и косное, без царя в голове, как говорится. Оно - потерянное.
Суровый, конечно, приговор, но оправдывает нас надежда. Что потеряно не все. И общество, и государство, и политические партии наконец-то осознали, как важно воспитание, мы бы даже сказали, просвещение молодых, целенаправленная их социализация. Сейчас принимается современная система образования, при партиях создаются молодежные организации - все это, будем надеяться, принесет отдачу. И, в конце концов, не так уж важно, на чьих портретах и лозунгах будут расти нынешние 10, 15, 20-летние. Главное, чтоб они не чувствовали себя бесхозными, без направляющей руки. Юности необходимы романтизм и идеализм, чтоб душа не высохла. И тогда этих мы еще можем спасти.
Как сказал один философ, нет ничего худшего для молодой неокрепшей души, чем дурная компания. А для подростка самая плохая компания - он сам.
|
