Компромисс

Андрей ГУБЕНКО

Октябрь 1997 года. Не иначе как юбилейная тень бурного 1917-го взбудоражила казахстанское общество, вызвала здесь тоже почти революцию, разумеется, бархатную. Обнародована новая стратегия развития страны - “Казахстан-2030”. Это значит, что 80-летняя старушка советская власть, последнее время пребывавшая в коме, наконец-то скончалась. Приватизация в целом проведена, и наследство - некогда народное, а по сути, ничье хозяйство - обрело собственников.
Впереди, правда, не менее трудная задача - научиться жить по новым, “капиталистическим” законам. Опыта нет. Нам еще только предстоит узнать, что такое настоящие (в полном смысле слова) политические выборы, как президентские, так и парламентские. Кто такие олигархи, и как они устраивают информационные войны. Что такое отпуск валюты в свободное плавание, мы пока тоже не подозреваем.
Опыта нет и у правительства. Кабинет Сергея Терещенко руководил еще государственной собственностью. Кабинет Акежана Кажегельдина занимался в основном тем, что передавал эту госсобственность в частные руки. Кабинету Нурлана Балгимбаева (октябрь 1997-го - октябрь 1999-го) предстоит управлять уже другой, рыночной, а вернее, переходной экономикой, где предприятия (а порой и целые отрасли) имеют конкретных владельцев. Эксперимент тем более захватывающий, что многие из этих людей, владеющих предприятиями (а порой и целыми отраслями), вошли в новое правительство...

Новая волна
Это сейчас общество пришло к пониманию того, что в условиях рынка правительство должно не управлять (вопреки названию), не командовать экономикой, а создавать благоприятную, питательную среду для развития страны вообще и бизнеса в частности. Мысль немудреная, и тем не менее - чтобы прийти к ее пониманию, понадобились годы проб и ошибок, которые и пришлись на период Кабинета Балгимбаева.
Финансово-экономический блок этого правительства по сравнению с предыдущим был обновлен радикально. Пожалуй, никогда еще в составе кабинета не было такого количества не профессиональных чиновников, а представителей бизнес-элиты. Из бизнеса во власть - так тогда назвали эту дорогу из варягов в греки.
Рассуждали, в общем-то, логично. Если прежним, “народным” хозяйством руководили “слуги народа” по партийной линии, то в нынешней экономике, где бал правит уже частный капитал, кому разбираться лучше, как не капиталистам? Да и сам президент страны, представляя парламентариям главу “Казахойла” в качестве кандидата в премьер-министры, высказался в том смысле, что настала пора от макроэкономики переходить к реформированию на уровне конкретных предприятий, и кто как не бывший хозяйственник лучше займется этим?
Опять-таки это сегодня, после громких коррупционных скандалов, всем ясней ясного, что государственные топ-менеджеры из правительства должны быть (насколько это возможно, по крайней мере) неангажированы, неаффилиированы, независимы, одним словом. Не должны принадлежать к каким-либо финансово-промышленным группам, а тем паче их возглавлять.
Тогда же на горьком опыте выяснилось, что, имея в руках столь могущественные рычаги власти, очень трудно устоять перед соблазном принимать решения не в пользу общего дела, но в пользу своего собственного бизнеса. С другой стороны, всякий народ имеет ту бизнес-элиту, которую заслуживает. Кабинет Балгимбаева вошел в казахстанскую историю как правительство компромиссное; в нем, как в парламенте, были представлены все на тот момент главные силы в стране, и если к тому кабинету были претензии, то это и упрек всему обществу.
Впрочем, ошибаются все, и тем более ошибки свойственны молодости, а ведь не будем забывать, что Кабинет Балгимбаева вошел в историю как самое молодое казахстанское правительство. Многие из видных его деятелей еще недавно были аспирантами - карьерный рост, немыслимый для представителей старшего поколения во власти, прошедшего многоступенчатую партийно-советскую школу.
Этот процесс, однако, не был уникальным казахстанским опытом, он проходил и на другом постсоветском пространстве, в частности, в России. Там новое поколение государственных управленцев получило несколько снисходительное прозвище младодемократов, у нас - по аналогии - младотюрков.
Впрочем, ими, конечно, Кабинет Балгимбаева не исчерпывался. И мы бы, пожалуй, в попытке анализа выделили три составные части этого правительства, выше названного нами компромиссным. Первый блок представляли собой как раз вот эти “молодые и ранние”. К ним мы бы отнесли Ураза Джандосова, Мухтара Аблязова, Сауата Мынбаева, Серика Буркитбаева, Зейнуллу Какимжанова, да и главу “Казахойла” Нурлана Каппарова (хотя формально он и не входил в правительсво)...
Эта “новая волна” государственных топ-менеджеров получила блестящее образование, по-новому мыслила, все схватывала на лету, на ходу входила во вкус власти и постигала ее искусство. Да, они не имели ни малейшего аппаратного опыта, не были знакомы с канцелярскими азами, да что там, с основами документооборота в госаппарате. Но это их ничуть не смущало, ведь они имели главное - инициативность, мы бы сказали даже, дерзость, готовность постигать все на бегу и не бояться совершать ошибки. И даже 8 ошибок на 10 решений не могли ввергнуть их в уныние. Они исправляли эти ошибки и двигались дальше. Следует отметить, что когорта эта внутри была достаточно противоречива, ведь в нее входили представители разных финансово-промышленных групп, что не мешало им блокироваться по принципиальным моментам.
Работа в том составе правительства стала для них школой, своеобразным инкубатором, откуда они двинулись в большую жизнь. Сегодня многие из них пробуют себя в политике, и здесь чувствуется тот же, пятилетней давности, стиль - “война план покажет”.
Впрочем, мы отвлекись. Второй блок в правительстве составляли умудренные опытом, проверенные аппаратчики. Назовем в этой связи Жаныбека Карибжанова, Балташа Турсумбаева, Алтая Тлеубердина, Ержана Утембаева...
И, наконец, третья группа лавировала между двумя первыми (среди этих неприсоединившихся назовем, например, Бауржана Мухамеджанова и Кадыржана Дамитова) и исполняла функцию своеобразного буфера.
Не мудрено, что столь разношерстный коллектив в своей работе был далек от идеала, а отдувался за все шеф. А потому в те годы не раз бывало так, что в один и тот же день принималось два постановления, когда второе отменяло первое. А третье наутро - оба предыдущих. Впрочем, целью настоящего цикла является не поиск проколов в деятельности каждого премьера и каждого кабинета, а объективный анализ с высоты сегодняшних дней событий и решений, принимавшихся в те годы.

Дважды в одну реку
В каком-то смысле этому правительству не повезло. Вскоре после его прихода разразился мировой финансовый кризис; его последствия наложились на и без того неблагоприятные внутренние условия - и ситуация сложилась отчаянная. Последовало падение мировых цен не только на нефть, но и практически на все основные статьи казахстанского экспорта, и в 1998 году были установлены отрицательные рекорды экономических показателей за годы независимости.
Впрочем, кризис кризисом, но на уменьшении, например, объемов импорта и экспорта сказалась также существовавшая в Казахстане практика двойного налогообложения (причиной которого была принципиальная - и не вызывающая ничего, кроме недоумения - разница в порядке взимания НДС у нас и в других странах: по месту реализации и по месту производства соответственно).
Внутренний валовой продукт в 1998 году составил 98 процентов к предыдущему году; затем он только рос: в 1999 - 102,7, в 2000 - 109,8, в 2001 - 113,2. Хотя и тот же 1999 год, осенью которого ушло правительство Балгимбаева, по абсолютным показателям оказался худшим за последнее время - ВВП составил 16, 854 миллиарда долларов. Сравните: в 2001 году, когда в отставку ушел Кабинет Токаева, ВВП вырос до 22, 390 миллиарда долларов.
Тем не менее он же - этот тяжелый 1998 год - стал и точкой отсчета для возрождения нефтегазовой отрасли. Цены постепенно начали расти, нефтедобывающий сектор подниматься, а поскольку он в большинстве своем приватизирован - вырученные деньги будут использованы по-хозяйски, с умом, на обновление и развитие. Придадут оптимизма и благоприятные прогнозы разведки на Северо-Каспийском шельфе. “Углеводородный” акцент в развитии республики лучше всего сказался в том, что премьер-министром был назначен именно нефтяник.
Так вышло, что бывший министр нефтяной и газовой промышленности Нурлан Балгимбаев становился шефом кабинета дважды, единственный в “пятерке” казахстанских премьеров. Но это - не заслуга “главного нефтяника”, а скорее, стечение обстоятельств. Именно при правительстве Балгимбаева, напомним, состоялись выборы президента Казахстана, и разумеется, по закону вновь выбранный президент Нурсултан Назарбаев должен был назначить новое правительство, которое в январе 1999 года стало “старым новым”. Почти все министры сохранили свои портфели, хотя несколько важных рокировок все-таки произошло.
Ушел министр финансов Сауат Мынбаев, его функции взял на себя первый вице-премьер Ураз Джандосов. Аналогично обязанности бывшего министра сельского хозяйства Толеухана Нуркиянова привосокупил к своим полномочиям вице-премьера Жаныбек Карибжанов. Появился в правительстве Зейнулла Какимжанов - министр государственных доходов. Ушел в бизнес Балташ Турсумбаев - опытный аппаратчик, до января 1999 года бывший вице-премьером.
Нурлан Балгимбаев сохранил свой пост, хотя и с предупреждением: работать до первой ошибки. Срок был исчерпан немногим более, чем через полгода.
Однако сведущие люди утверждают, что очень многое и до, и после “промежуточного финиша” зависело в том кабинете от Ураза Джандосова, высоколобого экономиста-кибернетика, успевшего до перемещения в кресло вице-премьера и министра финансов еще и поруководить Национальным банком. Кстати, на заре своей карьеры во властные структуры Джандосов пришел в качестве переводчика нормативных и прочих иных финансовых документов (говорят, очень высокого класса).
Многие из акций того правительства - именно его рук, а точнее, ума, дело. И среди них в первую очередь памятный отпуск тенге в свободное плавание в апреле 1999 года, хотя малопочетная миссия сообщить об этом народу выпала самому премьеру, а на пресс-конференциях отдувался тогдашний глава Нацбанка Кадыржан Дамитов. Несмотря на непопулярность меры (тенге, напомним, упал сразу едва не в два раза), она была необходима, ибо дальнейшими административными мерами по поддержанию “политического выверенного” курса национальной валюты вполне можно было довести дела до состояния узбекских.
Из других кампаний вспомним борьбу с коррупцией, эмоциональный пик которой пришелся как раз на рассматриваемый период. Тогда же был принят небезызвестный Закон “О борьбе с коррупцией”, а большинство громких скандалов было связано с нарушениями в ходе приватизации. К сожалению, желаемых результатов борьба с коррупцией не дала до сих пор.
В 1999 году (и это редкий случай в новейшей политической истории) сразу два высокопоставленных чиновника - первый вице-премьер Джандосов и министр энергетики, индустрии и торговли Аблязов - получили по строгому выговору от главы государства с формулировкой - “за ослабление контроля за деятельностью министерств... и допущенные лично неоднократные случаи несвоевременного исполнения отдельных актов и поручений президента РК”.
И, наконец, отдельным пунктом следует упомянуть прожекты Мухтара Аблязова, в ту пору занимавшего важное место министра энергетики, индустрии и торговли. Это и пресловутый НЭП (для тех, кто забыл, эта аббревиатура означала написанную “группой товарищей” из “Астаны холдинга” программу новой промышленной политики). Кстати, юный руководитель казахстанской индустрии и “автор” новой промышленной политики ни дня не работал в той самой индустрии, которую возглавлял, и не был даже начальником цеха в промышленности, которую перестраивал.
Среди других его шумных акций - запрет на ввоз в страну российского продовольствия и объявленная война “шопникам”. Видимо, по случайному совпадению все эти новации благотворно сказывались на финансовом положении компаний, торгующих лекарствами, мебелью, автомобилями и входившими, опять же, видимо, по случайности, в вышеупомянутый холдинг. Всем этим инициативам следовало бы, наверное, уделить больше места, но поскольку ни одно из начинаний так и не осуществилось, оставим это. Остальные же предприятия бывшего министра ныне служат предметом рассмотрения куда как более компетентных исследователей.

Кто куда, а...
Вот мы и подошли к теме конкретных персоналий. Кстати, отметим любопытную деталь. Среди состава балгимбаевского кабинета есть и такие, которые и по сей день - в правительстве: Александр Павлов, Алтай Тлеубердин, Касымжомарт Токаев, Каирбек Сулейменов, Владимир Школьник. Но все это, заметьте, старые кадры, взращенные в прежние годы. Из тех же, кто пришел непосредственно в Кабинет Балгимбаева, из “новой волны” - в центральной исполнительной власти не осталось практически никого, включая самого премьера. Исключение - Зейнулла Какимжанов.
Часть их - и немалая - перешла на работу в администрацию президента. Это и Ержан Утембаев, который после ухода Балгимбаева пошел на повышение и в правительстве Токаева был вице-премьером, а затем, в декабре 2000-го, стал заместителем руководителя администрации президента. Это и Бауржан Мухамеджанов, занявший равнозначный пост чуть ранее, в сентябре того же года. Сюда же следует отнести и Кадыржана Дамитова с Сериком Буркитбаевым: оба стали советниками президента, первый - в октябре 1999 года, второй - в декабре 2000-го. Правда, буквально на минувшей неделе Серик Минаварович без объяснения причин был освобожден и от этой должности.
В ранге заместителя руководителя администрации президента побывал и Сауат Мынбаев (с января по июль 1999 года), в “представительном” правительстве Балгимбаева представлявший ФПГ Казкоммерцбанка (в противовес аблязовской группе). Затем он был отправлен поднимать сельхознивы и был министром сельского хозяйства до мая 2001 года, после чего возглавил Банк развития, откуда и ушел в отставку. Сейчас он возглавляет недавно созданную на паритетных началах двумя влиятельнейшими финансовыми группировками Каспийскую промышленно-финансовую компанию.
Вернулись туда, откуда начинали Мухтар Алтынбаев, Толеухан Нуркиянов, Наталья Коржова. Министр обороны, генерал-полковник авиации, после скандала с МиГами (о котором мы писали в предыдущих статьях цикла) как настоящий офицер, подал в отставку, чтобы спустя два года вернуться в свой служебный кабинет. Толеухан Нуркиянов, ветеринар по образованию, председательствует в Комитете ветеринарного надзора в Минсельхозе. Бывшая “начальница пенсионеров и безработных” очаровательная Наталья Коржова вернулась в Министерство финансов в ранге вице-министра, где и пребывала до августовских пертурбаций в правительстве, когда пересела на аналогичное кресло во вновь образованном Министерстве экономики и бюджетного планирования. Остается только порадоваться за нее, получившую возможность заниматься любимым делом.
В отличие от предыдущего кабинета, из которого акимами на периферию отправилось сразу шесть человек, из Кабинета Балгимбаева этим путем пошел лишь Крымбек Кушербаев, с декабря 2000 года возглавивший Западно-Казахстанскую область. Большой аппаратный опыт пригодился ему и там, и он единственный из акимов нефтяных регионов смог войти с правом решающего голоса в совместный комитет управления крупнейшего Карачаганакского проекта.
Несколько необычным финтом завершилась аппаратная карьера Балташа Турсумбаева, который был приглашен на пост вице-премьера в ноябре 1998 года, а уже в январе 1999-го, сразу при формировании по Конституции после президентских выборов нового кабинета, ему не нашлось в нем места. Сейчас он ушел в бизнес и политику, говорят, пестует большие надежды, но с радикальной оппозицией, несмотря на ее к нему интерес, пока предпочитает не связываться.
Зейнулла Какимжанов, благополучно пересидевший двух премьеров, в конце нынешнего лета сменил портфель министра госдоходов на портфель министра финансов.
Но самая интересная судьба оказалась у напросившихся на президентский “строгач” Ураза Джандосова и Мухтара Аблязова. Прошлой осенью они, как известно, оказались во главе политдвижения Демократический выбор Казахстана. Судьба оппозиционеров оказалась к ним немилостивой. Ураз Джандосов остался вне правительства (Токаева, где он занимал должность вице-премьера; ранее, с ноября 1999 года он возглавлял КЕГОК), а владелец банков, электростанций, газет, телеканалов и проч., короче, олигарх Мухтар Аблязов сел в тюрьму.
Что, согласитесь, для нашего времени редкость.