Прозрение

Мира Мустафина

Никогда не думала, что столь серьезную работу, как “История горного дела и металлургии Казахстана”, II том из полного собрания сочинений Алькея Маргулана, можно читать как роман-путешествие. Это было интересное, захватывающее чтение, намного любопытнее, чем полет за тридевять земель. И само имя академика Алькея Маргулана было для меня большим открытием.

От неудобной позы заныла спина и стали неметь ноги: в тесной яме можно было поместиться, лишь согнувшись в три погибели. Пожалуй, настала пора расширить ее, не то случится беда. Стенки узкого и довольно глубокого разведочного шурфа обвалятся и погребут заживо, подумал археолог. Но несмотря на этот великий риск, он продолжал работать и работать. Он всегда был в поиске...
Алькей Хаканович Маргулан - крупнейший казахский ученый, основатель археологической и этнографической школы в Казахстане. “То, что он сделал для реставрации духовного наследия народа, выходит за рамки науки и имеет общечеловеческое значение”, - пишет академик Ш.Чокин. И действительно, Алькею Маргулану принадлежит открытие бегазы-дандыбаевской культуры эпохи бронзы, сконцентрировавшей лучшие творения жителей древней Сарыарки.

Алькей Маргулан снял карбидную лампу с каменного выступа на дне ямы и, с трудом распрямившись, установил ее на краю тяжеловесной доломитовой глыбы, которая угрожающе нависла над головой. За спиной его из глубины пещеры доносились приглушенные шорохи, звонкие щелчки камня о камень, словно живые метались причудливые тени. Их порождал свет лампы археолога, который вздрагивал и колебался под упругим давлением сквозняков подземелья. От всего этого Маргулана порой охватывала безотчетная тревога. Он хорошо знал, что в пещере никого, кроме него, нет, и все же временами не мог отделаться от впечатления, что кто-то невидимый пристально следит за его работой. Он стал чувствовать этот пристальный взгляд с того момента, как заболел археологией.

По совету Мухтара Ауэзова в 1925 году Алькей Хаканович едет в Ленинград поступать на литературный факультет Восточного института, одновременно он посещает лекции в Ленинградском университете и Институте истории искусств.

Успешно осваивая науки в Ленинграде, Маргулан изучает первоисточники богатейших архивов Ленинграда, увлекается сбором литературы и архивных материалов по культуре казахского народа. Для своей диссертации Маргулан выбрал сложную, малоизученную и в наше время представляющую огромный научный интерес проблему - историческое значение ярлыков и пайдзе. По сути, это была одна из первых попыток исследования письменных памятников кыпчакской этнокультурной общности, справедливо считая кыпчакскую проблему ключевой в этногенезе казахского народа.

В 30-е годы он является стажером, а затем и научным сотрудником Института истории, затем Института материальной культуры АН СССР. Однако начинаются годы сталинских репрессий, увлеченность молодого ученого проблемами национальной культуры не остается незамеченной: арест, изоляция в каземате Петропавловской крепости, психиатрическая больница. Чудом уцелев, он и в дальнейшем находится под наблюдением органов и постоянно подвергается критике. Доносы, пасквили были атрибутом его научных изысканий. И чтобы как-то не обращать на это все внимание, он полностью погрузился в археологические изыскания. Он думал, что в этой области науки он будет работать спокойно. Но это было иллюзией. В 50-е годы Маргулан остается без работы. Его труды не печатаются.

Даже эти обстоятельства не повлияли на исследования, на “удачу”. И удивительное дело - судьба сразу же оказалась к нему благосклонной. Его первые поиски археологических памятников материальной культуры древних кочевников Казахстана увенчались успехом. Он выезжал в самые глубинные районы казахских степей. Прошел маршрутами караванных путей-кочевок тысячи и тысячи километров, отыскал десятки археологических памятников, исследовал их, систематизировал и описал. Доказал, что Казахстан не был безжизненной пустыней, которую изредка пересекали кочевые пути номадов. Раскопки разворачивались прямо в одуваемой всеми ветрами степи. Работа продвигалась досадно медленно, виной тому была глинистая толща, покрывающая дно старого города. Образовалась твердая известняковая корка, которая и затрудняла раскопки. Он торопился. Потому что только он смог обнаружить и основательно изучить следы древней городской культуры древнего Казахстана в бассейнах рек Сырдарья, Талас и Чу. Самые первые предварительные раскопки городов Тараз, Сайрам, Сыгнак, Сарайчик были сделаны академиком Маргуланом.

Ученый всегда был многопланов в своих изысканиях, разрабатывал всегда несколько проблем, каждой из которых хватило бы для многолетнего изучения десяткам ученых. Еще со студенческих лет Маргулан по крупицам собирал материалы о выдающемся казахском мыслителе Чокане Валиханове. Монография Алькея Маргулана “Метеор над нивой востоковедения” ждет еще своего выхода. Ждет выхода в свет и труд под названием “Архитектура Казахстана”, состоящий из четырех частей: древняя архитектура, доисламская, средневековья и позднего средневековья, с большим количеством иллюстраций и таблиц. Это будет своеобразное ноу-хау в области истории архитектуры, потому что работа дает представление о совершенном чувстве композиции и гармонии, присущем нашим предкам.

Научное наследие Алькея Хакановича, его вклад в историю материальной и духовной культуры, научное наследие, изданное при жизни ученого и после его смерти, стали биографической редкостью. И потому решение об издании полного собрания сочинений ученого было принято в апреле 1998 года на годичном общем собрании Министерства науки - Академии наук Республики Казахстан. На сегодняшний день вышло два тома. По предварительным данным дочери ученого Данели Маргулан, огромное научное наследие будет состоять из 14 томов фундаментальных трудов. Наверное, только после выпуска полного собрания сочинений мы сможем оценить титанический труд, понять и осуществить грандиозный замысел ученого - историю казахов сделать достоянием мирового сообщества.

Был ли у кого-нибудь еще живших на земле людей почерк столь сложный. Вглядываюсь в страницы из записных книжек, листы рабочих тетрадей, письма, архив и вижу торопливо летящие начертания букв. Когда читаешь рукопись Маргулана, бросается в глаза большое количество эпитетов в превосходной степени. Ученый не скрывал своего восхищения творениями кочевников. Красота родной земли, любовь к ней и своему народу были для него источником вдохновения...