МЫТАРЬ ЗЕЙ И ЕГО ДОГАДЛИВАЯ ЖЕНА
Жаркын Хайдаров
Профессор Жаркын Хайдаров, автор романов “Девочка на шаре”, “Великий той”, является нашим давним другом и автором. Сегодня мы предлагаем на суд читателей его новую современную сказку
Зей - это звонкое имя выдающегося изобретателя антиналоговых схем и проволочек, а сейчас бессменного главы могущественного ведомства - минГосдоха - широко известно не только в Казахстане, но и далеко за его пределами, например в США, где его новый Налоговый кодекс стал настольной книгой для всех честных американцев.
Еще в советское время, в разгар горбачевской перестройки, его экономическое чутье, ясное понимание дум и чаяний осмелевших кооперативщиков республики подсказали Зею, что, когда рушится на глазах некогда великая Страна Советов, а на горизонте бродят призраки развитого капитализма, для него не будет более важной задачи, чем сделать все возможное и невозможное для коллекционирования разноцветных денежных знаков.
С тех далеких пор весь свой талант изобретателя тайных схем и долгих проволочек, всю свою кипучую энергию и натиск Зей отдавал и отдает великому делу непрестанного умножения своих доходов самыми обычными методами шантажа и угроз с позиции государственной силы.
Именно Зей, а не какой-либо другой министр, собрал сначала в Астане, а затем и в Алматы первый общенациональный симпозиум самых честных налогоплательщиков страны, а затем вместе с другими выдающимися борцами за умножение своих госдоходов провел беспрецедентную кампанию отмывания грязных денег, в том числе и своего “зазеленевшего” капитала еще в советских рублях.
Пожалуй, не было ни одного крупного форума самых честных налогоплательщиков современности, в работе которого не участвовал бы Зей. В своих ярких и доходчивых выступлениях он клеймил несмываемым позором всевозможных уклонистов от налогов и вечных должников государства - ветеранов, пенсионеров и инвалидов, а также предательские позиции некоторых руководителей Нацбанка и Минфина, наносящих ущерб его неустанной борьбе за полное и беспрекословное подчинение себе всех казахских земель и угодий.
Во время своих многочисленных поездок по бескрайним просторам страны Зей всегда тепло и бережно относился к самым разным налогоплательщикам республики, по-отечески строго беседовал с работниками своего грозного министерства, а также с известными на местах общественными, политическими и религиозными деятелями различных направлений и вероисповеданий.
Именно среди них, в самой гуще запуганных им масс, Зей никогда не говорил о какой-то абстрактной социально-экономической стратегии будущего, а на конкретных примерах налогообложения показывал им огромное значение его неустанной борьбы за умножение госдоходов, которых никто из простого люда в глаза не видел и не увидит.
Титаническая деятельность Зея, несмотря на молодость лет, вечно живой оптимизм и неукротимый характер борца, все же привела его организм к необходимости кратковременного домашнего отдыха, и он заснул гераклическим сном на 24 часа.
И приснилась Зею его стародавняя мечта, что в громе бурных продолжительных аплодисментов и возгласов “ура!” за выдающиеся заслуги в деле небывалого умножения госдоходов и проявленные при этом мужество и героизм сам Михаил Горбачев с супругой наградили его золотой медалью героя капиталистического труда с вручением буржуйской премии размером в один миллиард условных единиц!
“Вот это да! - проснулся Зей. - Откуда Горбачев знает, сколько у меня денег, а? Неужели в самом деле бывают такие вещие ясные сны?”
“Нет, не может быть такого”, - ответил себе министр Зей и пошел с коллегами играть в гольф. Обсудив с ними последние новости, столичные сплетни и слухи о революции, Зей прилег на диван и мощно задумался о ближайшем будущем не меньше других членов правительства.
И тут его экономическое чутье, ясное понимание дум и чаяний угнетенного им же народа снова подсказало Зею, что в нынешних исключительно сложных условиях переходного периода для него нет более важной задачи, как поговорить по душам с его единственно верной супругой, с которой он уже забыл, когда говорил.
Друзей и товарищей у Зея давно уже не было, а по многолетнему опыту служебно-семейного общения жена никогда не решалась сама на что-то кардинально важное. Но сейчас ему, кровь из носа, надо было обязательно с кем-то поговорить, посовещаться и порешать. В такие минуты он обычно советовался с золотыми рыбками-телескопами в его настенном аквариуме, но сейчас их не было - они остались в Алматы на старой вилле у Кок-Тюбе.
Зей, еще немного подумав, взял в руки серебряный колокольчик, и тут же явилась жена.
- Знаешь ли, дорогая, - 3ей ласково похлопал ее по щеке, - я решил завтра же уйти в отставку по своему собственному желанию!
- Что?! - не успела она ответить, как тут же плюхнулась в обморок на мягких коврах. Зей с интересом посмотрел на ее красивые бедра и ровным голосом повторил, как автоответчик:
- Завтра я самостоятельно подаю в отставку!
Придя в себя, жена возразила:
- Да ты что, дорогой мой? На каких это основаниях?!
- У меня давно появились самые серьезнейшие основания для отставки, и об этом я расскажу только тебе, потому что только ты одна на всем белом свете знаешь меня таким, каков я есть на самом деле, а не таким, каким меня следует знать. Сейчас мы с тобой должны принять единственно правильное решение на вторую половинку жизни...
Зей усадил ее рядом и погладил по голове:
- Ты же знаешь, дорогая, когда мы с тобой поженились, этот мир не принял нас, а мы с тобой постоянно недоедали. И я дал тебе обет, что сокрушу этот мир, и я сокрушил его в прах. Ты знаешь и то, как быстро и за счет кого я сколотил наше состояние, как я добился того, чтобы меня признали все эти столичные недоумки, как... и, главное, для чего я стал самым грозным министром всех казахских земель, заткнув рот всем этим ротозеям и бесбармачникам. А меня в стране все равно никто не уважает, кроме тебя! Все боятся только из уважения к моей должности, у них в крови это уважение...
О, как я их ненавижу, дорогая! Никому на свете, ни евреям, ни корейцам, ни японцам Бог не дал столько земли, столько нефти, столько золота и хлебов, как этим казахам, а мой несчастный народ погибает совсем рядом! Если бы не Кунаев и Назарбаев, они бы сейчас торчали, как суслики в Афгане! О-о, как я их ненавижу - слов нет, но слава богу, что я успел многих из них уничтожить, а самых толковых и талантливых столкнуть в смертельной схватке с самими собой и создать в стране такой налоговый пресс, что они сами никогда не смогут выбраться из этого болота неплатежей!
Теперь, когда я наконец создал самую страшную в мире налоговую систему, я могу смело уйти в отставку, чтобы возглавить разрозненную и обозленную оппозицию нацменьшинств, объединить ее в боях и направить все угнетенные массы в нужном направлении, чтобы занять наконец мое Место в республике, куда меня сейчас не подпускают. Хотя я и сам не лезу туда открыто, а они все равно меня туда не пускают, сволочи! И здесь ты одна должна мне помочь!
Как только я пойду в отставку, ты в это время должна притвориться в знак протеста против моей отставки и тут же прилюдно разойтись со мной, чтобы народ меня пожалел, а главное - ты таким образом сохранишь наш семейный капитал. Которого нам вместе с детьми хватит на сто лет вперед, а я снова пойду в народ голодранцем, как это уже было однажды, ты же знаешь, как я хитер и грозен в нужный час!
Супруга пристально посмотрела в горящие зрачки Зея и вместо ответа подмигнула ему два раза - сначала левым глазом, потом правым для пущей важности давно знакомых секретов.
- У нас с тобой не должно быть прокола! - продолжал муж. - Ты же знаешь, я все сделал, чтобы умертвить эту страну налогами и подготовил хорошую почву для того, чтобы лично возглавить революцию! А ты сейчас должна быстро развестись со мной, чтобы народ пожалел меня, и выйти замуж за какого-нибудь министра в сто раз хуже меня. Конкретно я тебе назвать никого не могу, потому что ты хорошо их всех знаешь сама, и ты должна сама решить, кто именно будет твоим временным мужем для конспирации. Ты все поняла, дорогая?
Жена с заговорщическим видом кивнула два раза и поцеловала его в горящие щеки три раза кряду, как русские.
- А потом я, - пылко продолжал Зей, - объединив всю нашу левую, правую и молчаливую оппозицию, а также доведенные до отчаяния национальные меньшинства, стану уже не каким-то минГосдохом, а займу самое Главное место! Вот таков мой план на ближайшее будущее, дорогая, как тебе, ничего?
Супруга промолчала и на этот раз, но Зей еще долго объяснял ей все самое тайное по второму кругу, жестикулируя в обе руки и вращая пальчиками у правого виска, имея в виду, конечно, виски совсем других людей, не таких уж и глупых на первый, да и на второй взгляд.
В конце концов Зей крепко обнял свою родную подушку и мгновенно уснул. А в понедельник, вскочив с широкой кровати бодрым и уверенным в себе мужчиной, Зей тщательно побрился перед хрустальным зеркалом, надел отглаженный, как сталь, свой любимый костюм с комсомольским значком и поехал на “черном утюге” к своему ничего не подозревавшему, но уже угрюмому, как никогда, руководству.
В дубовом кабинете с дюжиной толстых охранников и приглашенных Зей молча передал главному министру добровольное прошение об отставке и был таков. Приехав же в минГосдох, он провел мощную пресс-конференцию с участием всех печатных и электронных СМИ республики. Никогда в жизни Зей не был так откровенен, так чист и предан народным массам и так безумно счастлив в неустанной борьбе за свою лучшую жизнь во имя нового светлого будущего.
Через день правительственный канал ТВ сообщил радостным налогоплательщикам страны, что отставка Зея не принята, и он остается минГосдохом, испугавшись последовавших обвинений в государственной измене. В черную для него пятницу бывшая жена Зея официально возглавила народный фронт возмущенных налогоплательщиков страны и захватила власть в одну октябрьскую ночь. Она даже не позвонила ему напоследок.
Вот так, господа, от тюрьмы и от сумы не зарекайтесь никогда, даже если женушка ваша не такая догадливая, как у Зея из Госдоха.
|
|
|
|
