ТАДЖИКИСТАН. 5 ЛЕТ КОМПРОМИССА
Досым Сатпаев,
директор Группы оценки рисков (ARG)
В этом году Таджикистан празднует знаменательную дату: 5 лет с момента окончания гражданской войны и подписания общего Соглашения о мире и национальном согласии между Эмомали Рахмоновым и Объединенной таджикской оппозицией. После развала СССР это был один из первых кровавых конфликтов, растянувшийся на несколько лет, где именем ислама нередко прикрывались конкретные политические цели. Но насколько прочным является это соглашение и каким видит себя Таджикистан в Центральной Азии? C такими вопросами “НП” обратилось к некоторым таджикским экспертам, участникам региональной конференции “Ислам и общество в Центральной Азии”, организованной CIMERA в г. Душанбе: независимому журналисту газеты “Таджикистан” Султону Хамадову, заместителю председателя Партии исламского возрождения Таджикистана Мухиддину Кабири и политологу Рашиду Г.Абдулло
- Насколько сильны сейчас позиции президента страны Эмомали Рахмонова и способен ли он контролировать ситуацию в Таджикистане в условиях сильного регионализма?
С.Х.: Сейчас ситуация изменилась в лучшую сторону. В последнее время была корректировка в кадровой политике. Если раньше Э.Рахмонова критиковали за то, что он вокруг себя собрал кланы из Куляба, откуда он сам родом, то за последние полгода он изменил политику, включая в правительство людей из других регионов страны. Это сделало его позиции прочнее.
М.К.: Действительно, по сравнению с тем, что было 2-3 года назад, ситуация резко изменилась. Центральная власть в лице президента контролирует практически всю территорию страны. Что касается проблемы регионализма, то она есть и всегда была. Но не следует ее связывать с отсутствием контроля со стороны президента, так как регионализм не так силен, чтобы разрушить мир в стране.
- По вашему мнению, какие внутренние и внешние угрозы могут нарушить политическую стабильность в стране?
М.К.: Мне кажется, что самая основная угроза исходит не изнутри, а извне. Это может быть внутриполитическая обстановка в соседних государствах, в первую очередь в Афганистане. А также нестабильность в других государствах, например в Кыргызстане и Узбекистане. Другим фактором дестабилизации может стать организация “Хизб-ут-Тахрир”, которая увеличивает свое влияние в стране.
С.Х.: Я согласен с тем, что основную угрозу для нас представляет “Хизб-ут-Тахрир”. Пока эта организация у нас не так сильна, как в соседнем Узбекистане, но ее распространение из этой республики является угрозой для нашей политической стабильности. Кроме этого, угрозу может представлять деятельность наших правоохранительных органов по отношению к бывшим оппозиционерам, которых они начинают преследовать. Это также способно дестабилизировать ситуацию. Несмотря на улучшение ситуации в Афганистане, нам может угрожать проникновение на нашу территорию остатков движения “Талибан” и “Исламского движения Узбекистана” (ИДУ).
Р.А.: Я думаю, что, как и для всех центральноазиатских государств, самая реальная угроза - это угроза внутренняя. Но в каждой стране она имеет свои особенности. Для нас самая большая угроза состоит в том, что 82 процента населения Таджикистана находится на грани нищеты. Что касается внешней угрозы, то это столкновение в регионе интересов крупных геополитических игроков. Кроме этого есть и такие проблемы, как пограничные инциденты и водные ресурсы, которые уже используются как инструмент давления.
- Готов ли сейчас Таджикистан отойти от России и начать более тесное сотрудничество с США, как это делают другие государства региона?
М.К.: Нет, я думаю, что отношения Таджикистана и России являются особыми. Таджикистан - единственная страна в регионе, где располагается большая российская группировка. Это значит, что мы не можем игнорировать роль России в политической стабилизации в нашей стране. Поэтому наше руководство очень реалистично подходит к этому вопросу. Они пытаются сохранить баланс интересов между Россией и Западом.
С.Х.: Я, напротив, считаю, что Таджикистан уже постепенно меняет свою позицию по отношению к России. Об этом говорит и одно из последних заявлений Э.Рахмонова во время встречи с президентом Армении. Тогда он заявил, что “мы все время говорим, что Россия является нашим стратегическим партнером. Пусть однажды и Россия скажет, что мы являемся ее стратегическим партнером”. Но Россия об этом не говорит. Наш президент разочарован в обещаниях, которые дает Россия. Речь идет об экономической помощи, не только о военно-техническом сотрудничестве. Все ждут конкретных экономических результатов, но их нет. Единственно, что нас держит в объятиях России, так это то, что наши соотечественники больше всего едут на заработки именно в Россию. Поэтому наше руководство не хочет провоцировать ухудшение отношения к таджикам внутри России. Если бы у нас начали работать заводы и была бы возможность для заработка, то Таджикистан вел бы более самостоятельную внешнюю политику. Что касается других стратегических партнеров, то в дальнейшем это могут быть Китай и Иран.
Р.А.: На сегодня Россия заинтересована в отношениях с Таджикистаном с политической точки зрения. Но для нас важны и экономические отношения. Здесь я согласился бы со своим коллегой, что сотни тысяч граждан Таджикистана ищут себе работу в России. По расчетам одного из наших экономистов, сумма их денежных переводов домой из России составляет в месяц 30-50 миллионов долларов США. Это практически сравнимо с доходами некоторых отраслей нашей экономики. Поэтому мы не хотим ссориться с Россией. Вместе с тем нас интересует и Запад с экономической точки зрения. К тому же Запад стал присутствовать у нас не только экономически, но и военно-политически, разместив на нашей территории небольшую группу французских военных.
Алматы - Душанбе - Алматы
|
|
|
|
