ЯД ПО РЕЦЕПТУ
Ольга МАЛАХОВА
В России настоящая истерия, связанная с терроризмом. Скрытой угрозой человечеству и террором там назвали фальсификацию лекарств и объявили ей всеобщую войну. В ней участвуют государственные ведомства, крупные производители лекарств и оптовые компании, которых “достали” фальшивки. По доходности производство фальсификатов скоро догонит наркоторговлю. После принятия законов против фарматеррора мощный поток “левой” продукции хлынет в нашу страну
В наши дни надо хорошенько подумать, прежде чем, отравившись несвежим корейским салатом или самопальной водкой, бежать в аптеку за лекарством. Вместо спасительной пилюли можно проглотить нечто такое, после чего лечиться уже будет не нужно.
В самом деле, подделка лекарств приняла угрожающий характер. На Филиппинах, например, недавно расследовались факты массовой подделки инъекционных препаратов, ставших причиной смерти многих больных - взрослых и детей. По данным Всемирной организации здравоохранения, имеющей базу данных по фальсификатам, чаще всего подделывают антибиотики и гормональные препараты.
Официальным производителям приходится предпринимать неимоверные усилия и тратить огромные деньги, чтобы восстановить свое доброе имя. Фантазия подпольщиков не знает предела. Они, например, за гроши покупают просроченные лекарства, наклеивают новые этикетки, и препараты становятся “годными до 2003 года”. В Киеве обнаружили подпольный цех в подвале... овощного магазина. Там ночами в стенах, пораженных грибком, штамповали сотни упаковок “Смекты”, смешивая сахарную пудру с сухой глиной. На пакетиках было написано “Сделано во Франции”.
В России выяснили, что каждая двухсотая упаковка таблеток - фальсификат. 60 процентов из них - отечественная продукция. За последние годы там были выявлены поддельные омез, ципролет, линекс, ампициллин и многие другие распространенные средства. Основная часть фальсифицированных лекарств производится на оборудовании крупных фармацевтических заводов их же работниками, но в нерабочее время. При этом лекарственные субстанции закупаются не у серьезных компаний, а в странах, где они дешевле, в Китае, например.
Самым известным и крупным российским фальсификатором называют Владимира Брынцалова. Половина из выявленных подделок в этой стране приходится на долю его фирм. К примеру, он заимствует технологию известной компании Novo Nordisk и производит свой инсулин. Российские медики считают, что этот препарат довольно низкого качества, но окончательный диагноз, видимо, поставит суд: по фактам подделки открыто уголовное дело.
По данным Фармацевтического общества Нигерии, 12 процентов подделок в стране выявляется после смерти больных вследствие лечения подделками. В России подсчитали, что догонят Африку через пять лет, если сейчас не примут должных мер.
В прошлом году там была создана межведомственная комиссия по борьбе с обращением фальшивых лекарств. А сейчас в Госдуме будет рассмотрено несколько законопроектов, которые ужесточают наказания за приобретение и продажу фальсификатов, вносится определение фальсифицированного лекарства. В Уголовный кодекс добавляется статья об ответственности за изготовление, упаковку, хранение и сбыт фальшивых лекарств с мерой наказания до десяти лет лишения свободы.
Такие шаги, конечно, приведут к тому, что нелегальные производители начнут искать другие рынки сбыта. А поскольку на нашем рынке 97 процентов привозных лекарств, следует ожидать огромного количества подделок. Между тем мы к борьбе с этим потоком пока мало готовы. В отличие от России, где есть статистика по фальшивкам, у нас никто не знает, сколько их выявлено. Тем более - сколько их всего в аптеках и на уличных прилавках.
Руководитель республиканской базовой лаборатории по сертификации и стандартизации лекарственных средств Вера Верболович считает, что после ужесточения требований к нам хлынет настоящий поток лекарств. Пока у нас выявлено не более десяти случаев фальсификации препаратов, хотя истинные масштабы, конечно, намного серьезнее.
Как правило, расследование производится только тогда, когда к специалистам обращаются покупатели, заметившие, что лекарство “какое-то не такое”. Так было, например, с нистатином, когда после обращения одной алматинки в лабораторию ее работники выяснили, что действующего вещества в таблетках только 80 процентов. Впрочем, фармацевты не спешат называть лекарства, оказавшиеся фальшивыми. Это, считают они, конфиденциальная информация, так как она повредит имиджу фирм, производящих оригиналы.
Часты случаи подделки сертификатов на субстанции. “Подпольщики”, покупая левые порошки или растворы, удешевляют таким образом свою продукцию почти вполовину, так как 50 процентов стоимости лекарства составляет субстанция. Нередко в республику ввозят препараты, которые те или иные страны выпускают только для внутреннего потребления. То есть условия, сроки хранения там иные, и они не предназначены для транспортировки.
Недавно и в Казахстане осознали необходимость контроля в этой сфере, несколько лет назад резко отпущенной в рынок. Создан комитет по фармации и фармацевтической промышленности, в его составе есть управление фармацевтического контроля. До конца года будет принят закон “О лекарственных средствах” вместо указа президента, имеющего силу закона, который был подписан еще в 1995 году. Но и в нем таких решительных мер, какие предпринимают россияне, не предусмотрено.
|
|
|
|
