|
|
На этом месте могло быть
интервью с Какимжановым
Аврора Крейсер
 Долгожданное интервью с министром госдоходов Зейнуллой Какимжановым наконец состоялось (в прошлом номере “НП”: “Я девушкам отказывать не могу”). Но увы, оно разочаровало. Мы, а вместе с нами общество, так и не получили ответов на интересующие вопросы. Однако определенную информацию к размышлению беседа с Зейнуллой Какимжановым дала, и, во всяком случае, при той публичной закрытости министра с нашей стороны было бы непростительной роскошью оставить этот разговор без внимания
Не будем слишком строги: самодостаточной ценностью обладают уже и прелюбопытные факты из биографии этой, безусловно, скандальной фигуры на казахстанском политическом олимпе. Ведь, согласитесь, даже то обстоятельство, что министр госдоходов Какимжанов “не может отказать девушкам”, вовсе не равно тому, как если бы о своем неумении отказывать девушкам заявил, скажем, инспектор ГАИ Какимжанов. Жаль, конечно, что словоохотливость министра ограничилась воспоминаниями детства и столь интимными признаниями в личных пристрастиях, ну да спасибо и на этом.
Куда больше информации о характере министра дала не сама беседа, а обстоятельства, ей сопутствующие. Зейнулла Какимжанов проявил себя очень ветреным собеседником, то давая согласие на интервью, то отменяя встречу. Капризы вельможи, напомним, все-таки завершились согласием, но в процессе разговора он много и увлеченно торговался о способе подачи материала, а затем, когда кончилась прелюдия и наконец подошло время серьезных вопросов (о тендерах в МГД, ситуации в таможне, противостоянии с финансовой полицией, о моральном облике высокопоставленного чиновника и т.д.), резко прервал общение, мгновенно выйдя из кабинета и оставив журналистов в полном недоумении. Между прочим, в их числе был не кто-нибудь, а заместитель главного редактора одной из самых весовых газет республики.
Из всех этих скудных фактов, тем не менее, ясно вырисовывается характер Зейнуллы Халидолловича. Сибарит, любящий кутежи и рулетку, “не отказывающий девушкам”, непостоянный, вспыльчивый и импульсивный, министр, мягко говоря, не вполне соответствует общепринятому образу государственного мужа - мудрого, выдержанного, осторожного в словах и твердого в решениях (образ, к слову сказать, который настойчиво создают Зейнулле Какимжанову его PR-консультанты и который он разрушает одним махом: когда решается на публичное общение по собственному почину, без опеки этих самых PR-консультантов). Отсюда ошибки, когда Зейнулла Какимжанов слишком рано обнаруживает свои замыслы.
Ярким примером тому - история с двумя депутатскими демаршами, один из которых - это когда парламентарии обратились с запросом в правоохранительные органы в защиту вице-министра государственных доходов Улана Байжанова. А другой - с заявлением в защиту его шефа Зейнуллы Какимжанова. В обоих случаях организатором “неправедных гонений”, автором “неприкрытой лжи, откровенной клеветы и попытки оказать давление на государственное должностное лицо” была названа газета “НП”, против которой и предлагалось “принять меры”.
Мы достаточно писали о содержании обеих филиппик, об их стиле и риторике. Но сейчас хотели бы акцентировать внимание на другом - на том, что, на наш взгляд, является ошибкой министра Какимжанова. Если бы в поддержку министра МГД и, соответственно, против газеты высказался какой-нибудь один депутат-одномандатник (например, земляк министра или его зама, выбранный как раз от их малой родины), это было бы, наверное, нормально. Но 26 плюс 4 депутата, дружно и публично фактически присягнувшие министру госдоходов, - согласитесь, тревожный звонок. Ведь это две различные ветви власти - исполнительная и законодательно-представительная, призванные состязаться и следить друг за другом, чтоб никто не зарывался. А что получается? Мы говорили в предыдущих публикациях, что у Зейнуллы Какимжанова есть свои “карманные” фирмы, побеждающие на тендерах в МГД, но тут-то дело похлеще будет: у него в парламенте целая “карманная” фракция образовалась.
Иначе как все это расценивать? Ведь если парламентарии - эдакие публичные адвокаты Зейнуллы Какимжанова, то сам он, выходит, заказчик? Некрасиво получается, да и этим ли должен заниматься парламент?
Ну да не о нем сейчас речь; а о целях Зейнуллы Какимжанова в упомянутых демаршах догадаться нетрудно. Опубликованные “НП” факты заставили его прибегать к защите, а лучшая защита, как известно, - нападение. Причем суд в данном случае министру госдоходов - не помощь. Ведь тот же его зам Улан Байжанов - профессиональный законник, который понимает, что правовая сила на нашей стороне, оттого и не подает в суд на публикации “НП” и наших коллег. И в этом случае эффективней воспользоваться старинным способом: манипулированием общественным мнением. Потому в качестве адвокатов и выбраны парламентарии.
Но вот ведь что: парламентская защита лишь подчеркивает справедливость наших предположений в отношении Зейнуллы Какимжанова. Ведь то, что до сих пор он не попал в сферу интересов Комиссии по борьбе с коррупцией, объясняется частью тем, что и сама-то комиссия недавно создана, а частью - что в последнее время вскрылись другие серьезнейшие факты коррупции, достаточно привести пример с бывшим министром транспорта и коммуникаций Мырзахметовым.
Между тем очевидно, не случись этого шокирующего скандала с миллионными счетами за границей, не было бы у комиссии более подходящего кандидата для пристального изучения, чем Зейнулла Какимжанов. По той простой причине, что нет в Казахстане фигуры более влиятельной (мы, разумеется, не берем сейчас во внимание первую по Конституции четверку людей в стране) и одновременно столь подозрительной.
И эти “быстрые деньги” - невесть откуда взявшиеся капиталы (амнистия освобождает от юридической ответственности, но не от нравственной), и эта возмутительная публичная присяга парламентариев, и вообще то, что он держит в своих руках большую часть политической элиты страны (в качестве доказательств два примера навскидку: сначала прибрал к рукам таможню, превратив ее в личную кормушку, а затем разделался с неугодным ему высокопоставленным офицером из другого силового ведомства - финансовой полиции, попутно устроив там кадровую революцию) - все это не может не вызвать подозрения.
А про бизнес-элиту и толковать нечего: она, эта элита, благодаря описанной нами схеме “работы” министра с казахстанскими предпринимателями (по принципу “подсаживания на иглу” посредством в высшей степени сомнительных тендеров в МГД) уже давно почти вся - в сфере влияния этого человека. Отчего и появляется Зейнулла Какимжанов всюду - и на работе, и красиво отдыхая, - окруженный неизменным кортежем из первейших бизнесменов страны, как иные окружают себя кортежем из специально обученных девочек.
Подчеркнем, если кто забыл: мы говорим не о диктаторе, не о дуче, фюрере, микадо, кесаре etc. Речь о простом министре, рядовом члене правительства, пусть и курирующем весьма важную сферу.
Кстати, о вождях нации и тех, кто ими себя ощущает: Цезарь, как известно, пал жертвой не явных врагов, а тех, кто выдавал себя за друзей. От свиты. Могущество, основанное на страхе (а чем еще министр госдоходов может приобрести “верность” предпринимателей из своей свиты, как не тем, что владеет компроматом на них?), почти неизбежно обрывается вероломством. Но можно ли назвать это настоящим предательством?
Все это говорится ни в коем случае не из злорадства, а исключительно из доброжелательности: ведь мы признаем достоинства Зейнуллы Какимжанова (конечно, замечая при этом и недостатки). И сейчас он - яркая и важная персона, а в будущем подает большие надежды стать еще важней. Вопрос лишь в том, не помешают ли ему эти самые надежды? События последнего времени дают немало примеров, когда именно большие надежды заставляли “раскрываться” и тем самым “подставляться” весьма талантливых людей. И потому весьма объяснимо наше беспокойство: не помешает ли политической карьере Зейнуллы Какимжанова правовая сторона его деятельности? Не лишится ли человек, обласканный фортуной (быстро нажитые капиталы, власть, основанная на секретной экономической информации о казахстанском бизнесе) и преданностью многочисленных друзей, в одночасье всего? Не будет ли разрушено его могущество тем, благодаря чему оно было создано, когда станет предметом внимания Комиссии по борьбе с коррупцией, а в дальнейшем, возможно, и суда?
Гадать, впрочем, об этом не станем. Лучше посмотрим. Предположим лишь, что Зейнулла Какимжанов предпримет максимум усилий с целью воспрепятствовать этому, задействуя уже знакомые нам административные и прочие ресурсы. Это и депутатские волнения, а кроме того, наверняка МГД инициирует проверки на предмет, нет ли у членов упомянутой Комиссии по борьбе с коррупцией родственников или друзей, имеющих бизнес, нельзя ли как-нибудь повлиять на их авторитетное мнение.
Разумеется, мы будем проявлять пристальное внимание к подобным случаям. Ведь, по большому счету, это станет еще и настоящим экзаменом для обновляющейся государственной машины (и обнаруживающей в целом явную тенденцию к выздоровлению по сравнению с еще недавним временем). Может ли эта набирающая обороты (но далекая пока от необходимой мощности) государственная машина противостоять разрушительному произволу пусть сильного и одаренного, но эгоистичного, рвущегося к тотальной власти и потому крайне опасного для государства и общества человека?
P.S. На этом месте, действительно, могло быть интервью с Какимжановым. Мы ведь не пытаемся предъявить обвинения, по той простой причине, что не наша это компетенция - мы лишь задаем вопросы. Но проблема в том, что не получаем ответов, и даже в последнем случае, когда министр уже, вроде, согласился на общение, оно, это общение, оказалось, в сущности, бесплодным. Вот и приходится искать ответы самим.
Повторимся, мы не пытаемся обвинять. Напротив, были бы рады, если бы Зейнулла Какимжанов оказался, вопреки всем подозрениям, кристально чистым человеком (каким и должен быть чиновник, занимающий подобный пост). От этого выиграли бы все: и репутация государства, и граждане, и, не в последнюю очередь, сам г-н Какимжанов. И все-таки, боимся, что когда у Комиссии по борьбе с коррупцией будут развязаны руки для расследования, сбудутся наши худшие подозрения. И это, Зейнулла Халидоллович, поверьте, нас глубоко огорчает.
|
|
|
|
|
|
