“Я девушкам отказывать
не могу”
Признаемся, мы думали, что Зейнулла Какимжанов решил вопреки обыкновению таки ответить на накопившиеся к нему вопросы как журналистов “НП”, так и читателей нашего еженедельника. По крайней мере, он обещал быть предельно откровенным и ответить на интересующие нас вопросы, приглашая сотрудника “НП” в свой рабочий кабинет в Астане
 Тут важно отметить, что часть читателей в недоумении: отчего министр так долго тянул, если ему есть что по поводу наших публикаций сказать. Даже неискушенному, но исправно читающему наше издание гражданину предельно ясно, что цель “Нового поколения” - отнюдь не очернить или осудить г-на Какимжанова, Петрова, Иванова, Сидорова... Решать, кто и в чем виновен или нет, - не наша забота.
Просто газета “НП”, как и любое серьезное издание, вправе рассчитывать на диалог с власть имущими хотя бы на том основании, что мы представляем интересы почти сотни тысяч наших читателей, которые платят налоги. И воленс-ноленс вопросы чиновникам, а наипаче министру государственных доходов, мы задавать должны. Как, впрочем, он должен на них отвечать.
Если Зейнулла Халидоллович объяснит нашим читателям, что он человек открытый, честный, непорочный, работающий на благо народа и государства, мы с радостью пожмем ему руку. Именно на это и надеялись первый заместитель главного редактора “НП” Сергей Апарин и корреспондент Мария Гордеева, вылетая в Астану.
Интервью получилось странным, потому что министр госдоходов с удовольствием и подробно рассказывал нам о своем детстве и юности, но оказался совершенно невосприимчивым к любым вопросам, касающимся его работы. Более того, попытка повернуть разговор в деловое русло раздосадовала министра государственных доходов, и он запаниковал до такой степени, что тотчас прервал беседу. (Да и то ясно: говоря много и не по делу, министр яростно избегает прямых вопросов, требующих настолько же прямых ответов.) И на следующий день через пресс-секретаря запретил публиковать это интервью, назвав его частной беседой.
Но тут уж - прощения просим: встреча состоялась в рабочем кабинете Зейнуллы Халидолловича, в здании Министерства госдоходов, а не на пикничке, где каждый волен забрать слова обратно, если позволяет воспитание. К тому же г-н Какимжанов обещал ответить на ряд припасенных нами вопросов, а мы - опубликовать его ответы с точностью до буквы. Обещание свое Зейнулла Халидоллович не сдержал.
Обычно интервью в кабинете - жанр, не требующий дополнительных согласований. Тем не менее неделю назад мы отправили министру госдоходов полный текст нашей беседы.
Интервью, как мы и обещали Зейнулле Халидолловичу, даем без комментариев.
С. Апарин: Зейнулла Халидоллович, интервью, с вашего позволения, будет касаться вопросов к вам как к интересному человеку, и часть из них затронет вашу профессиональную деятельность...
З. Какимжанов: Я смогу быть уверен, что будет то, что я скажу?
- Только то, что вы скажете.
- Без комментариев и искажения?
- Искажения не будет. Если будут комментарии редакции, то только отдельно от текста.
- Я хотел бы, чтобы это был наш прямой разговор без комментариев, вы же знаете, что такое комментарии, я хотел бы быть в этом уверен.
- Здесь есть подводные камни: вот я сейчас вам скажу “без комментариев” или “мы не будем никогда комментировать то, что вы нам сейчас скажете”, это сразу же накладывает вето на последующие возможные публикации с вашим участием...
- Мне без разницы.
- Мы можем обещать, что текст пойдет непосредственно отдельно.
- Как вас зовут?
- Сергей.
- Сергей, понимаете, вот я же с вами, как с людьми. Я понимаю, что у вас есть редакторы, у них другая политика, но вы же, в конце концов, должны быть категоричны, будете настаивать на том, что справедливо, понятно. Если даже ваша позиция с редакцией разойдется, вы должны сказать об этом, это же ваша позиция.
- Зейнулла Халидоллович, вот я сейчас и пытаюсь честно вам объяснить. Разумеется, я мог сказать, что никаких комментариев в нашем интервью в будущем не будет, но...
- Давайте сейчас выйдите в приемную, позвоните главному редактору и скажите, что я настаиваю. А дальше видно будет, а мы пока поговорим с Марией... Оно мне не нужно, я чисто открылся потому, что Мария подошла, такая приятная девушка подошла и попросила. Естественно, я девушкам не могу отказать, если у вас есть другие цели и задачи, то вы с редактором обсудите и там дальше будем смотреть, в каком ракурсе разговор продолжать. А чтобы вы понимали, есть публикация черная, нет - мне абсолютно... Как дождь прошел и все...
- Устраивает ли вас такая форма, если в самом интервью наших комментариев не будет?
- А, вы хотите потом дальше использовать. Тогда я не буду с вами разговаривать. Я не понимаю, Маша, зачем я буду сидеть с вами с пустыми, холодными фразами, за которыми ничего не стоит. Так что определяйтесь, идите звоните своему редактору. Если вы на своей концепции настаиваете, то мы разговаривать не будем.
- Вы знаете, у меня есть несколько вариантов, я думаю, в любом случае один из них нас обоих устроит.
- Меня устраивает, чтобы по поводу тех слов, которые были, вы их в прямом виде ставите, даете на визирование, эти слова не комментируете. А все остальное, что хотите там, но только не следствие из этих слов. Я же с вами сейчас сижу не как с корреспондентами “НП”, а как с собеседниками, поэтому сидеть, как при интервью и взвешивать каждое слово - мне это тоже не нужно.
- Окончательный текст мы вам отправим на визирование.
- Мне важно сейчас Червинскому сказать, что вы все, что будет в интервью, - никаких комментариев, никаких собственных не будет.
- Совершенно точно.
- Тогда ваш вопрос.
- Зейнулла Халидоллович, все большие и маленькие люди начинаются с рождения. Как вы начались как человек, где вы родились? Кто ваши родители?
- Родился я, была такая крупная станция, тогда еще не было города Чарск, был такой крупный железнодорожный узел на Турксибе. Отец у меня был железнодорожником, мама, когда я родился, работала бухгалтером... Родился, наш дом стоял на окраине станции, за оградой нашего дома сразу начиналась степь, которая сильно запомнилась.
- Вы там же заканчивали школу?
- Нет, я там закончил первый класс в казахской школе, потом переехал в Семипалатинск, пришлись на Семипалатинск школьные годы. Плюс я еще после школы год работал на железной дороге столяром-станочником. Год я работал, я поступал в КазГУ - не поступил. Поступал на философско-экономический факультет, потом с годами мне очень подробно объяснили, что туда поступить непросто...
Потом, когда я не поступил, меня забрали в армию. Когда в армии я был в отпуске, отец мой говорит, он тогда еще живой был: а что тебе эта Алма-Ата? И еще раз пытаться поступить ты можешь в МГУ, какая разница. И вот я в сапогах, в шинели пришел в МГУ на подготовительное отделение, где проводится тестирование по 4 предметам.
В течение часа 4 преподавателя задают вопросы, задачи. И приняли меня на подготовительное отделение МГУ. Потом поступил на экономический факультет по такой интересной специальности: плановик-синтетик - экономист-кибернетик. Долго всегда спорили, что означает слово синтетик? В общем, мы были плановиками народного хозяйства.
- Сколько у вас детей, как вы их воспитываете, сколько уделяете времени?
- Женился я, по советским стандартам, достаточно поздно, в 31 год, это, по современным стандартам, золотая пора. Поэтому дети у меня намного младше, чем у моих друзей. Их трое: 10 лет, 8 и 4, все мальчики. Но, может быть, из-за того, что у меня такие дети, я сам чувствую себя моложе, считаю, что дети у меня от природы достаточно одаренные, очень здравомыслящие, очень хорошо и глубоко соображают.
- Как часто удается уделять детям внимание?
- Если семья построена правильно, если родители правильно строят свою жизнь, имеют правильный образ мышления, то вот такое постоянное физическое присутствие, во всяком случае, для отца, многочасовое, оно совсем не обязательно. В моем случае даже вредно. Дети все равно чувствуют силу отца, где-то у них меняется мораль поведения.
Поэтому то, что я с детьми могу просто, когда в машине едем, поговорить, фильм обсудить, в книжный магазин сходить, на вопросы их ответить, по спорту направить, то в целом я стараюсь тонкую меру достаточности общения сохранять. На самом деле отец, строго говоря, должен быть образом для детей. Образом поведения, образом мышления. Я стараюсь быть для них хорошим образом.
Кстати, я усиленно занимался спортом до создания семьи, был профессиональным спортсменом. Потом какое-то время я все это забросил, а когда у меня родился второй сын, я уже подумал: дети захотят со мной в футбол поиграть, поплавать, на лыжах покататься, а как я буду? Для меня это был такой мощный стимул, что я стал постигать огромное количество видов спорта: и теннис, и горные лыжи, и верховая езда, и стрельба, и футбол, честно говоря, я начал играть, когда мне было за тридцать.
- Каким видам спорта ваши дети отдают предпочтение?
- Старший у меня безумно любит футбол. Ему только 10 лет, он всех звезд знает, все команды, кто в каком составе, в компьютер в футбол играет, в школе в секции. Два старших сына очень хорошо плавают, на лыжах очень хорошо катаются, особенно старший сын. У него такая техника, на Чимбулаке мало у кого такая техника.
К гольфу я их не приобщаю, как сами захотят. Ну а не захотят, это вообще не обязательно. К хоккею я их приучаю. Потому что у нас была такая система воспитания - двор, знаете, что в советское время все делились по дворам, улицам. Девочки, мальчики по дворам собирались, дружили, хулиганили, двор на двор дрались, край на край. А сейчас получается, что нет двора, немного разобщенно. Есть очень много опасений за улицу.
- У вас оба старших учатся в одной школе?
- Нет, они ходят в одну школу непрерывного образования МКНО. Я лично очень доволен в Астане, но она есть и в Алматы. Хотя, конечно, очень большая программа на 12 лет. У нас программа была проще, мы учились 10 лет, и что мы теперь, дурные, что ли? Но дети, во всяком случае, эту сложную программу тянут. А старший с опережением идет. В десять лет учится в 6 классе. Хотя я считаю, что несколько важнее, чем напичкивать детей знаниями - развивать характер. Волю, уверенность в себе, коммуникабельность, чувство своего достоинства. Вот эту часть уже приходится самому детям прививать, объяснять, что такое воля, концентрация...
- Где в основном отдыхаете с семьей?
- В Астане это посложнее, конечно. Летом здесь есть замечательное гольф-поле. Зимой, когда есть возможность, на Чимбулак...
- А в Диснейленд вы своих детей возили?
- В Париже водил.
- Им понравилось?
- Несмотря на все ваши инсинуации, я детей специально прошлым летом повез в Диснейленд. Мы жили в Диснейленде. То, что вы там печатаете, это ложь. Не там ищете. Там есть гостиница, очень удобная. Обычно мы отдыхаем в Турции всей семьей, это очень удобно, самолет там, не так дорого для семьи. Дети уже просто говорят: папочка, хотим видеть свет, поедем в Диснейленд. Хотя второй сын говорит, не очень-то понравился Диснейленд, буквально недавно сказал, он все это время думал.
- А самая большая проблема: чем-нибудь удивить детей?
- Да нет, вы знаете, когда они подрастут, мы будем вместе ходить в горы по большим горным маршрутам. Наверное, самая лучшая форма отдыха - это горный туризм.
- У вас уже есть какие-нибудь практические навыки?
- Специальной подготовки нет, но там, я думаю, должны быть общие физические данные. В детстве, учась в 9 классе, мы ходили в Алматы в горы, мне это запомнилось, очень хорошее дело. Ничего там сверхъестественного нет. Не покорять же Эверест. Наши горные вершины - прекрасная вещь для восприятия жизни.
- Вам как министру очень сложно перемещаться из Алматы в Астану и обратно. Где у вас постоянное место жительства?
- Есть такое правовое понятие “место жительства”, под которое нам дают удостоверение личности. Оно в Астане. Постоянное место жительства - это моя работа.
- Если вы читали нашу газету, у нас выходила фотография коттеджа в Алматы. Сохранился ли он у вас сейчас, и ваш ли это коттедж?
- А какое это отношение имеет к нашему интервью? Я знаю, что вам тут вопросы написали, они низменные и недостойны вообще обсуждения.
- В любом случае эти вопросы мы задать должны, а отвечать или нет - это ваше личное дело...
- Я сейчас все больше понимаю цель вашего визита. Вы не там копаете. Абсолютно не там копаете. Я так считаю, можно о журналистике поговорить. Например, о том, что есть хозяин, есть главный редактор, но ведь есть еще и личность, право выбора, ну ладно, что это обсуждать. Ну что коттедж? Неживое, неорганическое существо. Давайте так же о той вон башне поговорим или о том доме, об асфальте, о камнях. Вы пришли разговаривать о живых существах или вы хотите знать о положении мест неорганических веществ?
- Конечно, в терминах вы химических сильны...
- Сергей, а вы кто по образованию?
- Начинал я образование как военный журналист...
- Вот, у вас чувствуется дисциплина, вымуштрованность. Вам сказали: ать-два вперед, вы ать-два... Журналист - это же гордо звучит. Это общественная стезя, а сейчас журналисты совершенно забывают о гордости. Это неэтично...
- Вот-вот, у меня в тему вопрос об этике. Правда ли, что когда вы работали в Народном сберегательном банке...
- Хорошо, дальше мы разговаривать не будем, выключайте диктофон.
Так завершилось наше интервью. И остались незаданными вопросы, которые мы планировали задать министру Какимжанову. А потому нам ничего не остается, как задать их со страниц газеты. Зейнулла Халидоллович, готовы принять ответ в любом виде: лично, по факсу, на пресс-конференции, почтовым голубем и пр.
ВОТ ТЕ САМЫЕ
ВОПРОСЫ,
КОТОРЫЕ
ЗЕЙНУЛЛА
КАКИМЖАНОВ ДАЖЕ НЕ
ПОЗВОЛИЛ НАМ ЗАДАТЬ:
1. Правда ли, что, когда вы работали председателем правления Народного банка, по распоряжению тогдашнего премьер-министра Акежана Кажегельдина получили две премии по 100 тысяч долларов каждая?
2. Этично ли было принять их, учитывая, что в то же время в Казахстане по несколько месяцев задерживались выплаты пенсий и социальных пособий через возглавляемый вами банк?
3. Учитывая, что хозяином Народного сберегательного банка являлось в то время государство, принималось ли по поводу ваших премий специальное постановление правительства?
4. Правда ли, что ваша алматинская квартира была отремонтирована за счет средств Народного банка?
5. Подавали ли вы хоть раз в ранге министра государственных доходов декларацию о доходах? Готовы ли вы обнародовать свою декларацию за 2001 год?
6. Где вам удалось осуществить схемы, в результате которых вы накопили капитал, легализованный прошлым летом: в Народном банке или на Казахстанской межбанковской валютной бирже?
7. Правда ли, что у вас такой жесткий стиль руководства, что после посещения вашего кабинета директор департамента оказывается на больничной койке, а затем увольняется из МГД?
8. Докладывали ли вам подчиненные, что победителями тендеров на госзакупки, проводимых МГД, оказываются фирмы, предложившие не лучшие условия, а наибольшую цену?
9. Докладывали ли вам подчиненные, что компаниями - победителями тендеров, проводимых МГД, владеют бизнесмены, с которыми вы проводите свой семейный отдых и летаете чартерными авиарейсами?
|
|
| |
|
