Подранки
ОЛЬГА МАЛАХОВА
“Откройте, люди, двери, я ваш брат”
У мамы Антона было четверо сыновей, и все от разных отцов. После ее смерти взять его к себе смогла только тетя. Отец, живущий с другой семьей, отказался, старшие братья смогли принять только одного - самого младшего, как они объясняли, из-за стесненных материальных причин. Переехав в тете, Антон пошел в одну школу со своим двоюродным братом, тезкой и однофамильцем. До сих пор в журнале 7-го класса рядом стоят две одинаковые фамилии. Только Антон уже не придет ни на один урок. Он сам преподал урок взрослым, первый и последний в своей жизни.
Переехав к тете, он проучился в “двадцатке” всего неделю, говорит завуч этой школы Нелли Лубинская, педагоги даже не успели его как следует узнать. Уже после трагедии выяснилось, что Антон очень страдал, ходил на кладбище к маминой могиле и часто повторял знакомым: “Я никому не нужен”.
Сейчас можно сколько угодно говорить о том, что если бы в те дни рядом оказался человек, способный помочь мальчику, трагедии бы не случилось. Это могли быть родственники Антона, учителя той школы, где он учился до смерти мамы, или той, куда перешел после того, как ее не стало. Это мог быть и школьный психолог.
Впрочем, как раз психолог вряд ли мог быть, их в общеобразовательных школах почти нет. А там, где их ввели в штаты по решению родительских советов, они вряд ли делают “погоду в доме”. Чтобы помогать реально, крупной школе нужны, по меньшей мере, пять психологов - для разных возрастных групп, учителей и родителей, считают педагоги.
Есть и другая точка зрения. Директор школы “Ак-Кайнар” Ирина Юсубалиева убеждена, что если учитель приходит работать в школу, то это уже должно подразумевать, что он психолог. В наши дни важно не передавать информацию, а выполнять коммуникативные обязанности, больше общаться и уметь показывать, где взять знания. Психолог приходить должен тогда, когда уже нужна операция, как хирург.
Увы, этому предмету в вузах отводится очень мало внимания и времени. Да и вообще в республике осталось в чистом виде два педагогических вуза, где на педагогику и психологию делают основной упор. Учителей теперь больше готовят как предметников. А различные курсы, семинары заезжих светил педагогической науки и практики доступны единицам, поскольку платные.
Чужие дети
Выяснить в государственных структурах, кто занимается проблемными детьми и подростками, кто ведет какие-то исследования на эту тему и помогает реально, не удалось. Нет даже той печальной статистики, которая могла бы пролить свет на истинную картину.
Министерство образования, как известно, самое закрытое ведомство, особенно когда дело касается школ. В ГУВД сказали, что “отдельной статистики по суицидам среди детей не ведут”. Судя по официальным сборникам, ежегодное число добровольно ушедших из жизни превышает четыре тысячи человек. В 2000 году ушли из жизни почти четыре с половиной тысячи. А от убийств погибли в два раза меньше!
В статистических данных число случаев суицида среди детей и подростков не указывается. Их не отделяют от взрослых, хотя понятно, что это разные проблемы. Неокрепшая психика ребенка куда зависимее, ранимее, и очень часто причиной суицида является поведение взрослых.
В России об этом открыто заговорили давно. Три года назад было опубликовано специальное письмо Минобразования на эту тему. Там за последние пять лет покончили жизнь самоубийством 14157 несовершеннолетних, ежегодно - 2800 детей и подростков. Эти цифры не учитывают попыток уйти из жизни. Больше половины этих детей жили в полных семьях, три четверти - в обеспеченных, внешне благополучных. Теперь там не только об этом говорят, но и многое делают. Есть специальные центры, есть государственная программа “Дети России”.
У нас такими проблемами в основном занимаются общественные организации, частные лица, которые организуют телефоны доверия, службы утешения. Это скорая неотложная помощь, и она может стать единственно возможной. Но дети, как правило, не знают, куда и как за нею обращаться. Они часто и к близким-то не могут обратиться. А иногда именно для этого и используют самоубийство - как способ обратить на себя внимание, как средство шантажа.
Поговори со мною,
мама
Причины ухода не только в потере близких или плохих с ними отношениях. Мощный информационный поток и детская индустрия культивируют насилие, агрессию, обесценивание жизни. Детская психология не способна адекватно воспринимать эти вещи. Получается, что социальный опыт опережает физическое развитие детей, и они ломаются. Ирина Юсубалиева считает, что нужен институт человека или общественный фонд (не финансовый), который помог бы сориентироваться людям - куда мы идем, какого человека воспитываем. Это шире, чем просто идеология. И это больше, чем помощь психолога.
И все же, если в семье хорошие отношения, если есть мама, которая умеет хотя бы выслушать, поговорить, в любых социально-политических условиях ребенок будет защищен. Хотя все труднее семье, которая во всем мире испытывает кризис, оставаться для своих детей тихой гаванью, мудрой опорой.
Психологи советуют, если есть опасность суицида, не пытаться утешить общими словами типа: “Ну, все не так плохо”. Надо задавать вопросы и внимательно слушать - обсуждение планов и проблем снимает тревожность. Не бойтесь говорить об этом - большинство людей чувствуют неловкость, говоря о самоубийстве, и это проявляется в отрицании или избегании этой темы. Каждое шутливое упоминание или угрозу следует воспринимать всерьез.
О возможном самоубийстве может говорить сочетание нескольких признаков. Это, например, приведение своих дел в порядок - раздача ценных вещей, упаковывание. Это прощание в форме благодарности людям за помощь в разное время.
Сигналом опасности может стать даже прилив энергии. Если решение покончить с собой принято, а план составлен, то мысли на эту тему перестают мучить, появляется избыток энергии. Состояние прилива сил может быть опаснее, чем глубокая депрессия. Среди причин предполагаемого ухода из жизни психологи называют и потерю близкого человека, потерю дома. Именно так, видимо, произошло с Антоном.
Но все эти наблюдения возможны только тогда, когда есть постоянный контакт с подростком, есть духовная близость и неравнодушие в семье. Если же говорить о стране, как о семье, то пока о таких близких отношениях с новым поколением говорить не приходится. Ведь до сих пор даже взрослые имеют очень слабое представление о том, куда мы идем, во что верим.
...На днях в Алматы произошла еще одна трагедия. После ссоры с мамой ушла из жизни двенадцатилетняя девочка. Может быть, там они с Антоном встретятся, подружатся. И простят нас.Четырнадцатилетний алматинец Антон Степанов ушел из жизни, потому что считал, что он никому не нужен. Мальчика нашли в петле через несколько дней после смерти его матери, потерю которой он очень тяжело переживал. Ежегодно в Казахстане сводят счеты с жизнью больше четырех тысяч человек. Сколько из них детей и подростков, никто, как нам удалось выяснить, точно не знает. Неужели прав был Антон?
|
| |
|
