КОММУНИСТ

Геннадий Толмачев,
(отрывок из книги)

Год назад ушел из жизни Асанбай Аскаров. Сегодня его жизнь воплотилась в книгу.

Честно признаюсь: я искренне уважал и побаивался Асанбая Аскаровича Аскарова. Уважал за светлый ум, неординарность решений, за умение мыслить стратегически. Не буду перечислять другие достоинства этого яркого человека, после ухода которого многие, и необязательно казахи, почувствовали, что они лишились в своей жизни какого-то важного ориентира. Да, его побаивались, хотя никогда он не был беспощадным, жестоким. К встрече с Аскаровым готовились, как студенты к самому важному экзамену. Его поразительная память вытаскивала порой из клубка проблем ту нить, о которой собеседник и не догадывался. Эта нить была не простая, а золотая и открывала перед подчиненным заманчивые перспективы, а в случае реализации - крупный успех. На грани ясновидения работал “первый”. Как землепроходец с нехитрой виноградной лозой находит под барханом воду, так и Асанбай Аскаров за незначительной, сказанной походя, мыслью, мог увидеть важную государственную проблему и решить ее.
Мне довольно часто приходилось встречаться с Асекеном: и на официальных мероприятиях, и один на один. Бывало всякое при разговорах: и добрая и поощрительная улыбка, и нагоняи, что поджилки тряслись. Скажу откровенно, когда шел на встречу с Аскаровым, почти никогда не знал, во что она выльется. Или что-то посоветует, или упрекнет или наметит для газеты какую-то долгосрочную программу, над которой мы, журналисты, будем биться денно и нощно. Наверное, это неведение, чем закончится разговор с первым секретарем, присущий очень крепким и дальновидным руководителям.
После отъезда Аскарова Алматинской области до сих пор не по силам достичь экономических высот, которые в свое время брал многожильный коммунист-легенда - Асекен...
Много позже, будучи пенсионером, Динмухамед Ахмедович Кунаев рассказывал:
- Асанбаю Аскарову я всецело доверял. Он, пожалуй, самый опытный руководитель, добившийся весомых результатов в Джамбулской, Алматинской и Чимкентской областях. Помню, приехал в Чимкент, и Асанбай показал мне новый ипподром, зоопарк, детскую железную дорогу, городскую зону отдыха. По его рассказу я чувствовал, что он с душой возводил эти объекты, гордился ими. Я напрямик спросил его: “Сколько денег вытянул из бюджета?” Он ответил: “Ни копейки!” Умел Асанбай находить внутренние резервы, а иногда и поднажать на богатых заводчан или директоров крупных хозяйств, заинтересовав своими идеями. Потом наступил декабрь 1986 года, 1987-го... Аскарова, моего помощника, двух управляющих Совмина и ЦК арестовали. Охотились, я понимаю, за мной, но...
И это многозначительное “но” в итоге вылилось в конфуз ретивых московских следователей и в придачу для залетного партийного функционера Г.Колбина. На поверку вышло, что и перед Богом, и народом Д.А.Кунаев чист, как роса. Реабилитированы, но очень сильно пострадали в тюремных застенках товарищи по работе.
Почти пять лет по тюрьмам и пересылкам этапировали Героя Социалистического Труда, кавалера пяти орденов Ленина Асанбая Аскаровича Аскарова, стращали: подведем под расстрел... Не сломили коммуниста физические и моральные страдания. Его не могли ни унизить, ни сломить. Вернулся он в Алма-Ату - постарел, конечно, проблемы со здоровьем возникли, задумчивее стал - и все-таки не утратил силу духа. Встречаясь с друзьями, единомышленниками, он не жаловался на коварно украденные у него годы, он взвешенно и с присущей ему мудростью написал похожую на исповедь книгу “Судьба” и издал лирический сборник стихов о родной земле, о казахстанцах.
Когда случались знаменательные даты и гости приходили на квартиру Д.А.Кунаева, то за главным столом по правую руку от хозяина всегда восседал и руководил застольем Асанбай Аскаров. Никто бы в Казахстане не удивился, если бы на посту первого секретаря ЦК Д.А.Кунаева сменил Асекен. Как-никак, а сказалась бы разница в возрасте: Аскаров на десять лет моложе Кунаева. По деловым качествам, по глубине мышления он во всем старался походить на своего учителя - Главного коммуниста Казахстана.
Когда пришла скорбная весть о кончине Димаша Ахмедовича и мы, потрясенные, сгрудились во дворике перед квартирой Д.А.Кунаева, я услышал слова Асекена: 
- Вчера целый день веко подергивалось. Чувствовал, что не к добру. Тогда я и попросил Асанбая Аскаровича написать воспоминания о великом Человеке. Он, не раздумывая, согласился.
А.А.Аскаров писал:
“Я говорю о Димаше Ахмедовиче Кунаеве и вспоминаю мудрое изречение казахского народа: нельзя рыть колодец рядом с океаном. Кунаев для нас был и навеки остается океаном. Никогда еще природа не была столь щедра к казахам, как в XX веке, подарив народу уникального человека - Динмухамеда Ахмедовича Кунаева. Что он уникальное явление природы - с этой мыслью я не расстанусь до последних дней. Скажу больше: если на этой земле останется один казах (не дай Бог, конечно!), то и он с благодарностью будет помнить его имя.
26 лет я работал первым секретарем Джамбулского, Алма-Атинского, Чимкентского обкомов партии и поэтому с Димашем Ахмедовичем встречался очень часто. Он был непревзойденный организатор, его отличали глубокий ум, широчайшая эрудиция, и, я назову одну из его характерных черт, он очень любил людей - любых чинов и званий, вероисповеданий, любой национальности. Кунаев был великим интернационалистом. И народ это видел, чувствовал, знал. Одно слово Кунаева - люди готовы были бороться с любыми трудностями. 
Нет ни одного поселка, аула, города в Казахстане, где бы он не оставил доброго следа своей деятельности. Не было при нас, как сейчас говорят “партократов”, тысяч и миллионов нищих от Кремля до самых до окраин, не было такого, чтобы дети не могли пойти в школу из-за отсутствия одежды, не боялись тогда люди выходить вечером на улицу. Не так быстро, как хотелось бы, но год от года жизнь народа улучшалась, всего народа, а не по-нынешнему волчьему закону: побеждает сильнейший. Я далек от мысли видеть прошлое только через розовые очки. Были и у нас промахи, ошибки, безусловно, нужны были реформы и экономические, и политические. Но не в один же день и даже не в 500 дней, чтобы, зажмурившись, броситься в капитализм.
Иногда, выбрав время, Димаш Ахмедович рассказывал о своей жизни, о событиях, имевших место в его политической деятельности. Надо сказать, что жизнь он прожил нелегкую. Что касается меня, то все-таки правда восторжествовала. Я окончательно реабилитирован. Это да. Но кто мне вернет моральный ущерб, незаслуженно нанесенный? Четыре с половиной года находиться на дне общества - большего унижения быть не может. Забыть это невозможно”.
Тяжело, до слезного блеска глаз, путались и неслись вскачь мысли в моей голове, когда из здания Академии наук республики выносили гроб с телом Асанбая Аскаровича Аскарова.
Площадь перед зданием заполнили седовласые старцы-пенсионеры, еще крепкие и во власти мужчины и женщины, кто начинал и проходил партийную выучку у Асанбая Аскаровича, немало и молодых, которые из редких публикаций, а то и понаслышке знают о легендарном человеке.
Величие - категория неординарная, и судьба редко одаривает им простых смертных. Величие было присуще Асанбаю Аскаровичу в мыслях, делах, поступках. Его трудовые свершения очень схожи с ратными подвигами маршала Жукова. Туда, где трудно, туда, где нужны воля, сила и стратегический ум, - направлялся Аскаров. Прошло и двадцать, и тридцать лет с тех пор, когда А.А.Аскаров возглавлял партийные организации Джамбулской, Алма-Атинской, Чимкентской областей, но и сегодня здесь добрым и только добрым словом вспоминают умного, справедливого и как никто другой умеющего работать первого руководителя.
Но как и Георгий Жуков, Асанбай Аскаров оказался в опале и более жестокой, чем маршал. Известно, что у ярких людей много врагов и завистников. Оклеветанного Аскарова сажают в тюрьму вместе с бандитами и насильниками. Везут в Москву. Там, где у трапа самолета еще недавно встречал его правительственный лимузин, стоял мрачный автозак. И на неоднократно избиравшегося депутатом Верховного Совета Союза ССР надевают американские наручники: их особенность в том, что стоит даже слегка пошевелить руками, они еще больнее сжимают стальные челюсти.
“Нет правды на земле и нет ее в Кремле” - впервые я услышал эту фразу от Асанбая Аскаровича, когда он полностью реабилитированный вернулся в свою алматинскую квартиру.
Ну не парадокс ли? Палец о палец никто не ударил, включая Горбачева, когда им на стол клали заявление А.Аскарова. Не об освобождении просил Герой Труда, а об объективном рассмотрении дела. Почти пять лет за решеткой...
Ложь и беззаконие не сломили Аскарова. И не ожесточился он на власть. До последнего дня писал книги: о своей жизни рассказал, а в стихах и поэмах воспевал людскую доброту, душевную щедрость, любовь к казахской земле...
Читатель вправе спросить: ну если такой умный, сильный, умеющий заглядывать в будущее - он что, не видел, что экономика СССР катится к пропасти?
Видел. И поэтому двумя руками голосовал за перестройку. Был уверен: страна преодолеет любые трудности. Но... при социализме. Или, как обещали, при обновленном социализме.
Ошибок, провалов, головотяпства на новом пути не счесть. В итоге мы сегодня имеем то, что имеем...
Асанбай Аскарович частенько поучал меня наедине: “Ты с партией в бирюльки не играй! Допустим, не доглядели мы. Поправим. Но не выставляй напоказ наши ошибки. У нас безупречный авторитет. Мы в ответе не только за город или область, но и за каждого человека. Запомни: за каждого человека”.
...Гроб под голубым покрывалом торжественно устанавливают на лафете. Если бы это было не покрывало, а знамя, он бы попросил выткать на нем не сегодняшний лозунг “Побеждает сильнейший!”, а простые, добрые слова: “Человек человеку - друг, товарищ и брат”. Но он не успел этого сказать. Умер, не приходя в сознание.